«Он даже номер мамы забыл, не мог позвонить»: история семьи из Казани, которая 4 месяца ждала домой солдата

Для участия в спецоперации на Украине набирают всё больше военных. Создают добровольческие отряды, агитируют на службу по контракту. Вместе с тем есть военные, которые вернулись со спецоперации и возвращаться туда не хотят. Журналист 116.RU побеседовала с сестрой российского военного, который был на Украине почти 4 месяца и вернулся домой, уволившись из армии. Мы не будем говорить о боевых действиях, о том, что происходило на Украине, раскрывать какую-то военную тайну. Мы просто рассказываем историю одной семьи, которая ждала домой своего бойца долгих 4 месяца.

Начало

С моей собеседницей мы встретились в кофейне, о чем договорились заранее. Поздоровались, пару минут побеседовали на отвлеченные темы. Но девушка очень быстро начала рассказывать то, ради чего мы собрались, будто ей поскорее хотелось не то что поделиться своей историей, а избавиться от нее. Я быстро включила диктофон.

Нашу героиню зовут Ольга (имя изменено. — Прим. ред.). Ее старший брат Роман (имя изменено. — Прим. ред.) несколько лет работал в армии по контракту. Ушел он со службы после 4 месяцев, проведенных на Украине. Сама Оля вспоминает, как в 20-х числах февраля полмира замерло в ожидании. Они с братом шутили, что конфликт двух наших стран никогда не перейдет черту. Но когда президент решил обратиться к россиянам с экранов телевизоров, стало несмешно. И пока всех ее знакомых и приятелей кошмарило просто от самого факта начавшегося, Ольга понимала, ее брат окажется в эпицентре событий.

Так и произошло. Еще в начале февраля Романа отправили в очередную командировку на юг страны. После 24 февраля он сказал семье, что не будет выходить на связь неделю. Если уж приехали на учения, то отработать надо, уверял тогда молодой человек.

— Рома отключился. А потом начался этот ужас. Я не выпускала телефон из рук. Не могла перестать смотреть те ужасные видео, что публиковали в телеграм-каналах. Помню, как два выходных проплакала в одиночестве в квартире. Я всё время допускала мысль, что он может там погибнуть. Думала, как тогда будет жить наша семья, — рассказывает Ольга. Тяжело глотает, смотрит в одну точку.

Видно, она не хочет расплакаться при мне, но чувства берут верх. По щекам покатились слезы. Она признается, что несмотря на то что сейчас всё хорошо, она не забудет, как они созванивались с мамой по утрам перед работой, утешая друг друга, и как она прокручивала в голове худший сценарий.

Спецоперация

Сейчас девушка живет в Казани, а родители в другом городе. Это время они переживали на расстоянии друг от друга. Но звонить маме можно было не всегда — в девять вечера каждого дня она молилась. Вставала перед иконами, вопрошая о сыне.

— Семья у нас не слишком верующая. Есть дома иконы, да. Но крестика я, например, не ношу. Но мама молилась каждый вечер. Чего греха таить, я тоже просила Бога перед сном, чтобы Ромка вернулся живой, — вспоминает моя собеседница.

Мама Романа и Ольги была на успокоительном с самого начала спецоперации. Отец — суровый 60-летний мужчина, которого, казалось, мало что могло взволновать, — совсем похудел. Город, в котором они живут, нельзя назвать крупным, там все друг друга знают. Кто-то задавал вопросы из любопытства, кто-то действительно хотел поддержать, но не знал как. Так или иначе, мама Романа спасалась на работе, забываясь в задачах от начальства. Ольга признается, что они не часто обсуждали с мамой сложившуюся ситуацию, она боялась слез и так измученной женщины. Девушка просто каждый вечер спрашивала, звонил ли Роман.

Оля вспоминает, как ее брат впервые вышел на связь спустя неделю с начала спецоперации. У всех членов семьи будто что-то оборвалось внутри. По лицу Ольги снова покатилась слеза, на этот раз одна. Она отводит глаза, вытирает салфеткой и озирается по сторонам, будто не хочет, чтобы кто-то заметил, как она плачет. Всегда ли она хотела казаться сильной или такой ее сделали эти почти четыре месяца ожиданий. Она отпила из чашки и продолжила рассказ.

Сирия — еще цветочки

Звонил Роман поначалу только маме и не со своего телефона. Свой он оставил в России. Это потом уже его приятели поделились: когда они вернулись из первого боя, Рома не сразу позвонил маме, потому что не смог вспомнить ее номера телефона.

— Раньше он был в Сирии. Там номер мамы он заучил наизусть, чтобы поддерживать связь. Вы представляете, что там было с человеком, если он забыл его? Просто не смог вспомнить, чтобы позвонить, — говорит Ольга.

Рассказывал Роман мало. Пару фраз, что всё хорошо. Несмотря на то, что он звонил родным почти каждый день, семья всё равно волновалась. Иногда дозвониться не удавалось — связь глушили. Телефоны российских военных прослушивали, поэтому говорить что-то стратегически важное, например, местонахождение, российские военные не могли. И семья Романа никогда не знала, где он находится сейчас.

Позже, как только страх после первого боя прошел, Роман начал рассказывать родным о своем быте. Жили солдаты тогда в полуразрушенной деревне, местных жителей там не было. Спали в тех же неотапливаемых домах по десятку человек. В одежде. На улице все-таки март. Ели, в основном, сухпайки. Те украинцы, кто не покинул свой дом, к военным из России не подходили — боялись.

Однажды Роман позвонил и рассказал, что отморозил руки, оружие держать буквально не мог, пальцы работали плохо. Несмотря на это, в середине апреля его снова отправили в бой. Связь опять оборвалась. Но как вспоминает Ольга, переживать это было уже легче. Она научилась отвлекаться от этого, хотя и винила себя за это. Ведь было ощущение, что нельзя жить нормальную жизнь, пока такое происходит в соседней стране.

Он изменился

В мае Роман позвонил семье уже со своего телефона. Это означало, что он вернулся в Россию. Тогда же он позвонил по видеосвязи. Оброс, глаза впали. Первое, что он сказал сестре: те, кто говорит, что было не страшно, просто врут. Видеть смерть товарищей — нетипичное занятие для нормальной жизни 24-летнего молодого человека, решил для себя Рома.

В июне он вернулся домой, к родителям. Приехал аккурат на день рождения сестры. Девушка говорит, лучше подарка и представить не могла. Наконец-то муки всего семейства закончились. Ведь на Украине был не только Роман, но и его мама, и отец, но мысленно.

Когда семья увидела Романа вживую, смеющимся за общим семейным столом, стало ясно, скоро он заживет нормальной жизнью. Найдет работу на гражданке, заведет новых друзей и даже свою семью. Но ясно было и то, что произошедшее уже никогда не уйдет из памяти молодого человека. Вот он смеется, подливая отцу коньяк, но в ту же минуту, после праздничного тоста, вспоминает очередную, страшную для уха обычного человека, историю с Украины.

— Пока пару дней мы были все дома, Рома рассказывал, конечно, всякие ужасы, но не слишком активно, чтобы не шокировать маму. Понятно, что всё для нашей семьи закончилось, но я, например, всё еще переживаю. Там остались, наверняка, чьи-то братья, сыновья, мужья. И печальнее всех, наверное, нашей бабушке — ребенку войны. Она всегда говорила, что в этой жизни ей уже ничего не нужно, лишь бы мы жили под мирным небом, — заключила Ольга.