Сергей Погодин, генерал-майор, военный комиссар РТ: «Не надо отделять армию от общества!»

— Есть песенка популярная «Как хорошо быть генералом». Как вы думаете, какие слова могли бы быть в песенке про рядового бойца? Есть ведь такие, кто идет в армию с радостью.

— Давайте сначала с генералом определимся. «Как хорошо быть генералом» — лишь верхушка айсберга. Но чтобы стать генералом, надо пройти ох какой путь. Не так-то все просто... Я вспомнил изречение Суворова: «Солдату — храбрость, офицеру — отвагу, генералу — мужество». И этим все сказано. У солдата есть командиры, которые о нем заботятся, его задача — быть обученным, умело действовать на поле боя и в определенный момент совершить подвиг. А что касается песенки про бойца, то разные песни есть. Но вот «Самоволочка» «Любэ» — это точно не из нашего времени.

— Почему мужество должно быть присуще только генералу?

— Чтобы принимать решения и посылать людей на выполнение боевой задачи, а потом нести ответственность. Чтобы хорошо чувствовать себя генералом, надо пройти и храбрость, и отвагу. Я не скрываю и честно смотрю в глаза каждому — все, что планировал в этой жизни, у меня получилось. Вся наша семья отдает себя служению Родине: у меня отец военный, брат, сын.

— Вы помните, как наматывать портянки?

— Никогда не забуду эти профессиональные движения!

— Так ли нужны носки в армии?

— Я считаю, что носки нужны одноразовые. Или должны быть четко продуманы вопросы стирки. Скажу так — все зависит от места службы и задач. Портянка — кусок ткани. Его можно наматывать разными сторонами, и гигиена страдать не будет. Портянки годятся, если служба проходит в средней полосе. Носки удобны в ботинках, особенно в горах. Наверно, вы знаете, что в армии есть и кроссовки. Под них портянки точно не намотаешь.

— Как вы относитесь к введению «шведского стола» в армии?

— Положительно. Я вчера смотрел телепередачу, посвященную вопросу введения системы шведского питания. В московском военном округе уже три части так работают. В принципе, мы к этому давно шли. Лет десять назад в частях, где меньше пятисот человек, появилась система подносов и поточных линий. Готовили по два вида первых блюд, по два вида вторых.

Я не могу точно сказать, что происходит в этом плане в военных училищах Татарстана, а вот на сборном республиканском пункте система действует. У нас очень хорошие отношения с администрацией города, которая помогла нам с приобретением кухонного оборудования. С 1 января 2008 года в армии увеличился паек — сок стали давать, кофе, мяса больше. Вопрос о «шведском столе» часто задают студенты. Я думаю, что в небольших частях проблем не будет, а вот в больших просто готовить сложнее. Солдата не покормишь — ничего с него не спросишь, впрочем, как с любого человека.

— Наверняка у вас есть личное мнение, как можно поднять престиж службы в армии. Ведь раньше не служивший мужчина считался неполноценным.

— У меня есть четкое мнение, и я могу его выразить. Не надо отделять армию от общества, как происходит последние годы. Как живет общество, так живет и армия. На протяжении всей истории государства все понимали и понимают, что у России должна быть сильная армия. Проблемы, конечно, есть. Армия — система, где все продумано. И многое, но не все, зависит от нас. Например, материально-бытовые отношения. Если человек живет в нормальной казарме, хорошо питается, я вас уверяю, — сразу же снимается ряд вопросов. Чем суровее климатические условия, тем, конечно, служить сложнее. Где-то электричество подводит, где-то проблемы с отоплением. У меня был период службы в Забайкальском округе. Поэтому, знаю, о чем говорю.

— Есть ли панацея от дедовщины?

— Есть. Создание здорового коллектива. Как вообще возникло это понятие? Наставничество в армии было всегда. Во времена, когда служили по четверть века, старослужащие учили тех, кто помоложе. Причем учили с нормальным пониманием дела, потому что знали, что завтра вместе они пойдут в бой. Вот такая была дедовщина.

Раньше вообще все было просто. Тактика пехоты — если один подвел, весь строй может развалиться. Каждый друг от друга зависит. А понятие нынешней дедовщины пришло в армию в шестидесятые годы прошлого века, когда мы развертывали армию до четырех миллионов человек. Собирались воевать на западе, собирались воевать на востоке. Пришлось призывать тех, кто отсидел в тюрьмах. Они порядки камер перенесли в казармы. Но опять-таки все зависит от командира, все можно организовать так, как надо. Подлецов можно вычленить, этого мы не скрываем.

— Если параллельно воинской специальности обучать служащих еще и гражданской, будет ли это способствовать повышению популярности армии?

— Почти любой военно-учетной специальности можно найти применение в гражданском мире. К примеру, водитель. Самая что ни на есть гражданская профессия. Или — механик-водитель БМП, он же тракторист. Аккумуляторщик, компрессорщик, электрик… Разве у нас другая техника в армии? Точно такая же. Сейчас мы проводим в вузах массу мероприятий. И объясняем, что армия параллельно может дать и рабочую специальность, мало ли как жизнь сложится.

— Теперь в армию призывают на один год. Такого срока службы хватает, чтобы освоить воинскую специальность?

— Срок получения ВУС — полгода, максимум — восемь месяцев. Затем ребята дослуживают, а потом уходят в резерв. Это их главная задача. В случае опасности они могут быть призваны из запаса.

— Сейчас рассматривается множество проектов, чтобы искоренить или по крайней мере минимизировать проявления дедовщины. Предлагают поставить камеры наблюдения в казармах, призывать служить в армию священников вроде капелланов, сделать женщин заместителями командиров по воспитательной работе. Какие из этих предложений вас привлекают, а какие считаете абсурдными?

— Камеры есть во всех местах, где есть оружие, техника, КПП, столовые. К священникам в армии нужно относиться очень аккуратно, так как страна многонациональная. Штатных единиц пока не предполагается. А вот взаимодействие уже есть. На сборном пункте действуют молельные комнаты — и православные, и мусульманские. Определенную часть проблем решают женщины-психологи. Лучше всего получается у тех, кто по возрасту годятся призывникам в матери. Ребята перед ними легко раскрываются.

— Нужна ли альтернативная служба в том виде, какая сейчас есть?

— А почему нет? Все сделано так, как положено. Не хочешь держать в руках оружие — пожалуйста, выбирай профессию. ЛЮБУЮ. Через министерство труда подавай заявление, тебе укажут место, где можно отработать по специальности. Предприятие должно быть государственным. Правда надо еще доказать свое право на альтернативную службу. Тут два основных фактора — вероисповедание и убеждения.

— Каким образом призывник может доказать свое право на альтернативную службу?

— Например, «Свидетели Иеговы»* должны прислать из Санкт-Петербурга справку. А те, кто по убеждению, должны доказать, что они пацифисты. Конечно, надо еще серьезно юридически подготовиться. В России мужчина всегда был защитником Родины, всегда держал в руках оружие. А если взял его в руки, пошел на охоту, значит, что-то тут не то. Смысл ведь в том, что оружия вообще в руки не брать.

— Изменилась ли система подготовки офицеров за последнее время?

— Помню, когда я был лейтенантом, перед нами выступал полковник. Ох и чихвостил нас! Я сидел и думал — вот стану командиром полка, такого говорить никогда не буду. Вы знаете, у меня не получилось… Став командиром полка, я почти слово в слово повторил его слова. Наверно, это специфика службы. Система подготовки офицеров ничуть не изменилась. А вот военных училищ стало меньше. И это проблема. Хотя есть военачальники, которые заканчивали военные кафедры. Но лейтенант после военного училища на три головы выше своего собрата с военной кафедры.

— Вы довольны теми лейтенантами, что сейчас приходят к вам служить?

— Я недавно с войск пришел, в военкомате у меня лейтенантов нет. Все опять-таки зависит от людей. На одного смотришь — у него глаза горят, он армию делом своей жизни выбрал. А у другого взгляд потухший, приоритеты иные. И в наше время было то же самое. Не все же из нашей роты стали генералами, лишь трое, а выпускалось 120 человек.

— Есть ли смысл разыскивать бегающих от армии юношей?

— Конечно. Надо разбираться с каждым случаем. Если виноват офицер, наказывать офицера, если сам боец, то его. Безнаказанность ни к чему хорошему не приводит. Причем все подобные случаи нужно афишировать.

— А как обстоит дело с подлежащими призыву?

— Разбираемся, смотрим. Это ведь почти дети. К каждому подход ищем.

— Был ли кто уволен и осужден из военкоматов Татарстана по коррупционным делам?

— Да, в прошлом году был уволен военком Кировского района Казани. В этом плане вопрос ставили и будем ставить крайне жестко. И каждый офицер это знает.

— Что будет со страной, если всеобщий призыв будет ликвидирован?

— Такого не будет. Контрактная система очень дорога для государства. Она невозможна, пока страна не встанет крепко на экономические рельсы. Наверно, призыв так и останется смешанным. Всем понятно, что Россия держится за счет армии.

— Не так давно был скандал с мобильными телефонами, которые подарило правительство Татарстана. Сотовый в армии — благо для бойца или вред?

— Вот у вас наверняка есть сотовый, и почти у каждого на улице тоже. Мобильный телефон в армии — дело времени. Просто республика раньше других пошла вперед. Приказ по округу есть: пользоваться телефон можно в свободное личное время. Сейчас надо продумать вопросы содержания и хранения. Представьте, казарма на сто человек, а электрических розеток от силы четыре-пять. А благо или вред — все от человека зависит. Одно дело поговорить с родителями и совсем другое услышать что-то неприятное от своей девушки. В 18–19 лет все воспринимается особенно остро.

— Какие вопросы чаще всего задают через интернет-приемную сайта военкомата?

— Чаще всего — как ребята служат. Где-то даже я выхожу на связь с командирами частей, если нужно бывает решить вопрос, где-то мои заместители. Став военкомом РТ, я сразу сказал, что будем отслеживать судьбу каждого нашего мальчишки.

— На телевидении недавно закончился сериал «Кадетство». Как он изменил конкурс в Казанское суворовское училище?

— Я встречался недавно с начальником суворовского училища. Благодаря сериалу конкурс увеличился в два с половиной раза и стал пять человек на место. Мы расширяем наше училище, оно станет в два раза больше. Тыл вооруженных сил взял шефство. Будем больше брать детей-сирот. Суворовское училище — вообще дело хорошее. Два-три года, что подростки учатся, самый лучший возраст для воспитания и развития. Военная система очень хороша. Возьмите, к примеру, выпускника танкового училища и гражданского вуза и сравните как по физической подготовке, так и по знаниям. Я вас уверяю, это будет небо и земля.

* Запрещены в РФ