«Записывала в Набережных Челнах в студии из говна и палок»: солистка «АИГЕЛ» дала большое интервью, пересказываем

Журналист Юрий Дудь* взял большое интервью у дуэта «АИГЕЛ» — у челнинской поэтессы Айгель Гайсиной и петербургского музыканта Ильи Барамии. Они «выстрелили» благодаря песне «Татарин». Говорили о хите, отъезде из России, политической позиции и о том, как создается музыка, как Айгель озвучивала остановки в Казани и родных Челнах. Мы сделали выжимку из интервью: взяли моменты, когда певица говорила о Татарстане.

• Долгое время челнинка работала в озвучке. Она вспомнила, как создавала свою первую «супердорогую» рекламу в самодельной домашней студии.
  

— Я ее записывала в Zoom в Набережных Челнах в студии, собранной из говна и палок. Мы с моим парнем строчили, шили шторы, пампушки. Тут трамвайная линия — это окраина Челнов. Это была реклама типа Givenchy. Я должна была какую-то строчку из пяти слов сказать за 2 тысячи долларов нежным голосом. И вот этот ужасный срач: грязь, у меня стоянка перед носом, я на первом этаже, вот эти решетки. И вот это: новый аромат Givenchy.

• Оказалось, что голос Айгель можно было услышать в автобусах в нескольких городах Татарстана и даже в банке.
  

— Ты озвучивала остановки? В Челнах? — поинтересовался Дудь*.

— Это был заказ не из Челнов, но получилось так, что Челны, Нижнекамск, Казань на русском, татарском, английском. Я озвучивала электронную очередь в «Ак Барс банке». Это было очень давно, на заре моей карьеры. Я через 10 лет зашла в «Ак Барс банк», послушала, там уже была не я.

• В возрасте 17–18 лет Айгель познакомилась с философом Александром Дугиным, продвигающим идею евразийства. На тот момент, по словам поэтессы, она была молодой казанской тусовщицей и попала в 5-дневный лагерь сподвижников политологов случайно, познакомившись с главой казанской евразийской ячейки.
  

— Я спала на дугинском диване, потому что мой друг, у которого я жила, в какой-то момент в приступе вселенской грусти чуть ли не выкинул диван в окно. И Дугин дал ему свой диван.

• Дудь* заговорил с дуэтом о том, как нейросети влияют на искусство. Речь не шла о родине Айгель, но интервьюер зачитал забавный комментарий к ее песне.
  

— У вас есть клип «Мир спасет красота», который сделан нейросетью. И там замечательный комментарий есть: «Нейротатары — вперед».

• У поэтессы появился страх перед обысками после того, как силовики пришли домой к ее университетскому преподавателю и подруге, театральному критику. Речь идет о прошлогодних августовских обысках у 7 татарстанских журналистов.
  

— У меня началось что-то типа паранойи. Я понимаю, что ничего плохого не сделала, но в какой-то момент в 5 утра ко мне могут вломиться вообще ни с [чего] какие-то люди, которые будут трогать мои вещи. Вот этот страх, что к тебе в дом может кто-то зайти, появился, когда у нас в Казани прошли обыски у журналистов.

• Также речь зашла о патриотическом воспитании и «Разговорах о важном». Айгель заявила, что хотела бы сама раскрыть своему ребенку тему любви к родине. Она не повела дочь в 6-й класс и после зарубежных концертов решила не возвращаться в Россию. Певица вспомнила случай, который произошел в марте: в одной из казанских школ учеников заставляли репетировать песню певца Шамана «Я русский» и вскидывать руку, при том что некоторые ребята говорили педагогу, что они другой национальности.

— Для татарина это триггер. Нет проблемы в русских, у меня ребенок наполовину русский — вообще нормально. Я люблю русских, я дружу с русскими. Но я-то не русская. И мне сказать: «Я русская» — это очень жестко. А там дети сидят.

• Песня «Офигенно» родилась из переписки Айгель с американским продюсером, чью музыку они с использовали. Поэтесса рассказала, что вдохновением послужила разница между обстановками, в которых находятся они и продюсер.
  

— Мы начинаем переписываться. Прикинь, Набережные Челны, холодно, темно, у меня жизнь разрушена (исполнительница на тот момент переживала развод. — Прим. ред.). Всё — конец, кромешная тьма. Мы переписываемся, а у него день, он живет в Лос-Анджелесе или где-то в Техасе, в общем, он сидит на ранчо, которое находится в прериях, кактусах, огромный костер.

• Айгель вспомнила, как ходила на голосование по поправкам в Конституцию в автограде. Ей достался так называемый мобильный пункт.
  

— Какой-то автобус стоял возле моего дома. Там на стульчике голосовала.

• Полчаса из 2,5-часового интервью было посвящено общению с татарской общиной в Германии, где сейчас живет Айгель. Дудь* ел кыстыбый и спрашивал активистов об отношении к 1552 году, о современном состоянии татарского языка, изменилось ли отношение к нему после начала СВО. Некоторые татарские активисты заявили, что на родине стеснялись своего происхождения и говорить на родном языке, поскольку в их детстве он считался «деревенским», не очень престижным. У Айгель не было такой проблемы.
  

— У меня не было никаких травм, связанных с моей татарскостью, типа дискриминации по крови, что ты стремный, только потому что ты такой крови. Люди ездили в Москву, пряча, что они татары, меняя имена на русские. Это всеё меня вообще не коснулось. Когда у нас вышел «Татарин», было много фидбека от татар, которые такие: а что, можно говорить, что ты татарин, петь на татарском? <...> Оказывается, огромное количество людей, для которых это была какая-то отдушина: на моем языке поют, и никто не говорит, что это из аула запели, а что это прикольно, люди танцуют. Какая-то валидация себя как человека происходит.

Говорили и об отношениях между русскими и татарами в 90-е, когда был всплеск радикальных движений. Айгель заявила, что сначала не видела проблемы, осознала ее только недавно, когда побеседовала со своим русским другом, который тоже рос в Татарстане в 90-е.

— Было круто ощущать свою самостоятельность: федерализм — это в Татарстане. И я чувствовала за это гордость. Но в 90-е был всплеск радикальных движений, которые на самом деле всем татарам вокруг меня тоже особо не нравились. То есть были какие-то маргинальные радикальные движения, где людей было много, но они были просто очень громкие. И мне мой друг говорит: «Мне мама в детстве мысль в голову вселила, что меня убьют, если националисты восторжествуют» <...> У них был момент какого-то ужаса, а я думала, что всё у нас офигенно. Я понимаю, что будучи титульной нацией в Татарстане, я не видела проблем людей.

Напомним историю «АИГЕЛ». В 2017 году интернет взорвала их песня «Татарин», особенно она полюбилась тиктокерам. Трек основан на реальных событиях и повествует о возлюбленном Айгель, который подрался и угодил в тюрьму. В Казани они часто выступали на городских праздниках и фестивалях, поскольку в их репертуаре немало песен на татарском.

Музыканты выступили против СВО, и осенью их включили в список нежелательных в России артистов. Концертный тур пришлось отменить. Несколько месяцев после отъезда из России дуэт жил в Турции. Гайсина рассказывала, как красиво там поют азан и что хозяева их дома похожи на татарских эбику и бабая, но из параллельной вселенной. Затем Айгель перебралась в Берлин, а Барамия — в Черногорию.

* Признан в России иностранным агентом.