Опера: эта музыка будет вечной

Сколько лет этому жанру – точного ответа нет. Ясно одно: первая опера (сколько бы веков назад она ни зародилась) в момент своего появления стала своего рода альтернативным жанром – спектакль, в котором люди почему-то не разговаривают, а поют драматические тексты... А вот актуальна ли опера в наши дни?

Этот вопрос стал главным для круглого стола в пресс-центре 116.ru, за которым собрались профессионалы и любители оперы, а также те, чье творчество, мягко говоря, далеко от оперного жанра. Благо, и поводов встретиться на минувшей неделе было достаточно: 23 декабря большим гала-концертом в оперном театре отметили 25-летие Казанского клуба любителей оперы, и в этот же день началась продажа билетов на юбилейный XXX Шаляпинский фестиваль.

В беседе принимали участие молодая оперная исполнительница Ригина Валиева, президент Казанского клуба любителей оперы Ольга Иглина, поклонник оперы Рустем Шайхелисламов, пресс-секретарь оперного театра Жанна Мельникова и проект Menthol Fish (Анна Ефремова и Ростислава Сладкова).

Поколение next выбирает оперу?

Разговор о том, современна ли опера или нет, начала Ригина Валеева: она не только оперная певица, но и преподаватель вокала. Так что кому, как не ей, знать: есть ли интерес к опере у самого молодого поколения?

Ригина Валиева: Сейчас все больше интереса к опере, люди к ней тянутся. Особенно молодое поколение, дети. Я работаю с ними, вижу их отношение – вот просто: «А-ааа! Мы хотим! Что это, как это делать?»

Если провести параллель: вот в фильме «Пятый элемент» в космосе исполняется именно оперная ария – это же неспроста! Да, не всем это дано испытать... Но к этому идешь и к этому стремишься. Если вспомнить, допустим, 90-е годы – тогда не было такого интереса.

Рустем Шайхелисламов: Я, скорее, ближе к неформальному искусству. Но с каждым годом по себе замечаю, как пересматривается отношение к этому жанру: начинаешь видеть некоторые вещи внутри себя – видишь, что далеко несовершенен ты был. Опера позволяет детализировать некоторые моменты. То, что раньше казалось каким-то единым неделимым целым, оказывается, имеет более сложную архитектуру...

Анна Ефремова, Menthol Fish: Все проверяется временем. Тот же Моцарт – он был погребен в яме для нищих. А где сейчас его ровесники, которых провожали с помпой? Академическая база важна – это то самое, что нажило человечество за много веков. Нужно начинать с академизма, желательно иметь опору, чтобы не плутать потом всю жизнь. Ну а потом... Потом уже время покажет и потомки оценят.

Алена Мартынец: Ригина, Вы сами представитель молодого поколения, логичнее было бы предположить, что вам ближе другие, более современные жанры. Почему же все-таки опера? А не рэп, скажем, или рок, которым увлекаются ваши ровесники?

Ригина Валиева: Могу рассказать, почему я пришла к опере: когда ты раскрываешься на сцене, когда работаешь с оркестром – это колоссальные ощущения! Тот же рок или рэп не дают такого, там всё концентрируются внутри. А когда выступаешь с оркестром, выплескиваешь свои эмоции, обыгрываешь всё голосом, театрально – это такой эмоциональный подъем! Намного богаче ощущения.

Ольга Иглина: В наш клуб любителей оперы приходят разные люди, всех возрастов. Многие пришли через другие жанры. И все-таки каждый выбрал для себя то, что сейчас ему нужнее всего. Опера – жанр непростой, наверное, даже самый сложный из тех, которые существуют в музыкальном мире. Я не скажу, что он элитарный – к этому может прийти каждый. Но для этого нужен какой-то труд.

Современный ли жанр опера? Да, 400 лет – солидный возраст. Но страсти остаются теми же, эмоции людей остаются теми же, а у оперы столько возможностей их выразить!

«Все имеет право быть, если это хорошо»

Алена Мартынец: В оперном пении особые каноны, специальная постановка голоса, целый ряд правил, без которых опера перестанет быть оперой... Не ограничивает ли это «полет творчества» исполнителя?

Жанна Мельникова: Да, конечно, есть какие-то правила: если человек выйдет на оперную сцену и начнет петь в какой-то странной манере – это будет по крайней мере нелепо... Но в последнее десятилетие пошла такая волна – актуализировать оперные сюжеты: действие происходит в 17-18 веке, а вот давайте мы перенесем действие в наше время. Не изменив музыки, не изменив слов, давайте героев переоденем в современные костюмы – может, это как-то заиграет, обнаружится что-то созвучное нашему времени. Если вы спросите лично мое мнение – я считаю, что опера в этом не нуждается. Опера хороша сама по себе! Причем можно и без декораций, и без костюмов создать высокое искусство. Вот у нас «Севильский цирюльник» идет в концертном исполнении – настолько там живая реакция, настолько идет взаимодействие! Но есть и другой пример: в 2010-м в казанском оперном был поставлен спектакль «Лючия ди Ламмермур» режиссером Михаилом Панджавидзе – действие из средневековой Шотландии перенесено в современный Лондон, Нью-Йорк, в мир банковских корпораций. Там компьютеры, лэптопы, байкеры выезжают на сцену на мотоциклах... Выиграл или нет от этого спектакль – не знаю. Но смотрится интересно, динамично.

Ольга Иглина: Все зависит от игры актеров. Я считаю, все имеет право быть, если это хорошо. В свое время, когда режиссером нашего оперного был Валерий Року, он в первый раз тогда спектакль «Риголетто» на два века передвинул. И тогда уже поднялся шум: что это такое, что за костюмы – не соответствуют действительности?! Но спектакль получился таким чудным, что потом и забыли про это!

Рустем Шайхелисламов: А мне кажется, актеры только выигрывают от этого – показывая, насколько раньше люди были интереснее. Нам кажется, что только впереди что-то необыкновенное, а ведь позади – там тоже столько интересного!

Жанна Мельникова: Многие мои знакомые говорят (особенно после «Лючии»): мы уже привыкли к нашему театру – когда приходишь, видишь какие-то старинные интерьеры, изысканные декорации, и вдруг... Многие разочаровываются, что слишком уж близко к нашей жизни, а люди хотят отвлечься от реальности. Многие же вот за этим в театр и ходят – в другой мир погрузиться.

Рустем Шайхелисламов: Это погружение дает какие-то свои плоды – человек меняется к лучшему. Все равно другим становишься от каждого посещения.

Как голосуют зрители

Алена Мартынец: Казанский клуб любителей оперы недавно отметил свое 25-летие. Год основания – 1986, время, когда людям, собственно, было не до оперы... Как вы думаете, почему люди тогда забыли о тотальных очередях, талонах и прочем – и объединились с такой, в общем-то, высокой целью?

Ольга Иглина: В театр пришел новый молодой режиссер. И он сказал: у театра должен быть свой зритель. Дают объявление в газету: «Все, кто любит оперу, приходите!» На первую встречу пришло 70 человек, причем все эти люди, как я сейчас вспоминаю, были мне знакомы – мы все встречались на спектаклях. Театр сделал этот шаг – собрал нас, дал нам уникальную возможность узнать о нашем любимом жанре столько, сколько мы бы поодиночке никогда не узнали. И если вернуться к вопросу о том времени... Я твердо убеждена: наше общение – оно как раз и помогло пережить и личные трудности, и какие-то проблемы в стране. У нас была музыка... Нам, правда, было легче. Я считаю, мы счастливые люди.

Алена Мартынец: Значит музыку можно назвать своего рода убежищем?

Ростислава Сладкова, Menthol Fish: Если говорить о нашем проекте: то, что мы делаем – это, скорее, убежище для тех, кого мы заинтересовали. А мы даем им энергию: все, что получаем, перерабатываем и распределяем.

Анна Ефремова, Menthol Fish: Идет постоянный процесс наполнения сосудов счастьем. Жизнь так многогранна, мы всегда будем к этому возвращаться – не от сложностей, не от какой-то радости. Просто приходит момент, и мы чувствуем – вот оно созрело: «Давай обсудим? Давай сделаем!» Мы не на профессиональной сцене, мы не работаем за деньги – просто делаем то, что нам нравится. И это вдруг неожиданно понравилось публике.

Алена Мартынец: Есть одна фраза: «Зритель голосует билетами». Мол, если исполнитель действительно чего-то стоит – у него полные залы. Так ли это? Как вы считаете?

Рустем Шайхелисламов: Да, возможно, это так – но только если уже есть какой-то достигнутый результат. Если ты как исполнитель находишься еще на половине пути, то судить о твоем мастерстве по количеству проданных билетов – это неправильно! Круг собственной публики формируется постепенно. Настоящий артист ее, по сути, выращивает.

Ригина Валиева: Вот буквально вчера ко мне подходили: «Ригина, спасибо за концерт, с нами хотели друзья прийти, но не смогли. Теперь жалеют, спрашивают, когда следующий концерт». Это я к тому, что публику ты воспитываешь и потом реально получаешь плоды.

Жанна Мельникова: У всех людей разные вкусы и пристрастия, и всегда можно найти своего поклонника, если ты искренне это делаешь.

Алена Мартынец: Значит ли это, что вы выйдете на сцену, даже если в зале будет сидеть один зритель?

Анна Ефремова, Menthol Fish: Мы, честно говоря, никогда не встречались с такой ситуацией: Menthol Fish – это творческое объединение, и если мы вдвоем стоим на сцене – в зале обязательно будут еще несколько человек из нашей команды. (Смеется.) Поэтому даже только для одного нашего оператора мы это сделаем!

Ригина Валиева: У меня были разные площадки, разные зрители, и я знаю: когда ты даешь им что-то искренне, вкладывая всю себя – тебе приходит такая ответная волна! Ради одного этого можно работать.