Рискуют жизнью за зарплату в 20 тысяч. Монолог пожарного десантника о том, кому выгодно поджигать леса и какой ценой их спасают

В России продолжают полыхать леса. Только на 20 мая в стране было зафиксировано 70 лесных пожаров на площади 24 407 гектаров. С начала года по всем регионам страны выгорело почти 515 тысяч гектаров леса. Самая тяжелая ситуация в Сибири и на Урале. В Уральском округе леса выгорели на площади 224 278,01 гектара, в СФО — 224 278. Больше всего достается Тюменской области. Горят жилые дома, парковые и санаторные зоны, детские лагеря. Гибнет всё живое — звери, птицы, деревья и кустарники. Только в одной Тюменской области площадь пожаров составила более 200 тысяч гектаров. Страшно представить эти огромные выгоревшие территории. Тюменцы задыхаются от гари и смога, а чем их успокаивают их власти? В регион прибыли замглавы МЧС Александр Чуприян и заместитель генпрокурора России Сергей Зайцев. Речь идет о больших просчетах руководства региона. У руководства МЧС, правда, оптимистичный взгляд. Корреспонденту 72. RU Александр Чуприян сказал:

— Любой пожар обречен на ликвидацию, если работает слаженная команда МЧС России. Еще вчера за моей спиной всё было в огне и дыму, сейчас там всё красиво. Нам сейчас главное — забить последние очаги, и завтра мы заканчиваем работу, а наши силы и средства будут переброшены дальше.

Между тем те, кто непосредственно борется с огнем, находится в эпицентре событий, ситуацию оценивают как бедствие. Вот что рассказал пожарный десантник:

— Бесконтрольный огонь с конца апреля поглощает гектар за гектаром. Горят богатые леса, уникальная тайга и огромные поля. Общая площадь пожаров в Тюменской области сравнима с площадью трех таких городов, как Тюмень. А ситуация сравнима с бедствием. В последний раз такое в нашем регионе было в нулевые, а до этого — в Советском Союзе. Лесники и жители деревень вспоминают, что тогда они справлялись с возгораниями в лесах, даже крупными.

Почему сейчас не могут остановить пламя? Что изменилось в системе лесничества и авиации в стране и кто всё развалил? С какими проблемами сталкиваются те, кто сутки напролет проводит в горящих лесах? Предлагаем вам монолог десантника пожарной Авиалесоохраны, который тушит леса больше десяти лет. О проблемах изнутри, ошибках властей и работе в зоне ЧС как возможности заработать больше он рассказал анонимно. Дальше от первого лица.

«Работаем на самых страшных пожарах»

Ситуация в системе Авиалесоохраны в последние десять лет сильно ухудшилась. Это касается и техники, и количества сотрудников, и оплаты простым работникам. Масштабные лесные пожары в стране случаются нечасто. Нас кидают в регионы, когда ситуация с пожарами в лесах уже обостренная.

Мы идем тушить лес, когда наземная техника не может подойти к пожарам и потушить их. В такие места летим на самолетах и вертолетах, прыгаем туда на парашютах. Главное в нашей работе — это тушение лесов в тех местах, куда дойти и проехать уже никто не может, и ситуацию в силах исправить только авиация. Получается, что работаем на самых страшных пожарах.

Как правило, тушим пожары на начальных стадиях, когда еще можно остановить огонь небольшой группой десантников из 6–12 человек. Авиалесоохрана создавалась как раз для того, чтобы находить и тушить малые очаги в лесах. Уже три недели работаем в Тюменской области. Ситуация здесь напряженная. И на это есть несколько причин.

Зарплата — 20 тысяч и работа в зоне ЧС как радость

С каждым годом работать только хуже и хуже. Больше десяти лет назад, когда я устраивался на работу, моя зарплата была 25–35 тысяч в месяц. Это при условии, что мы ликвидировали по 2–3 пожара в месяц. Если сейчас я работаю в месяц на 2–3 пожарах в своем регионе, то получу около 20 тысяч рублей. За все эти годы изменений в работе в лучшую сторону не было. Повышения зарплаты — тоже.

Какая может быть мотивация в таком случае? Многие работают, потому что это их призвание. Да и вообще сейчас с трудоустройством, особенно людям нашей профессии, туго. Как мы должны жить на эти 20 тысяч? Конечно, мы можем подзаработать, когда нас отправляют в зону ЧС на тушение пожаров. Тогда условия труда сложнее, рабочие дни могут быть непредсказуемыми. У огня нет понятий о восьмичасовом рабочем дне.

Оплата за работу в соседних регионах почасовая. За то, что мы тушим пожары, ваша область платит нам от 250 до 500 рублей за час. Факторов много — от рисков, масштабности и так далее. Нам, если честно, из-за таких командировок радостно — хоть какую-то копейку заработаем и принесем в семью. Дома можно безвылазно просидеть на пожарах, тушить их часами и в итоге получить 30 тысяч.

Во время учебы со мной таких же специалистов училось человек 50. Но работать остались единицы, человек пять: одни ушли, другие попали под сокращение. Люди увольняются в первую очередь из-за маленькой зарплаты. У всех семьи, дети. Нереально на такие деньги прожить, проще пойти в какое-нибудь «Красное и белое», спокойно там работать, чем в горящем лесу торчать.

МЧС не тушит леса, у них нет права туда заходить при пожарах, могут только у дорог сбивать огонь. Усложняют нашу работу и, как следствие, скорость тушения пожаров количество сотрудников, нехватка техники и спецодежды. У пожарных десантников нет никакого нормального обеспечения, нам лично спецформу не выдают уже второй год, приходится покупать ее за свой счет. Должна быть поставка таборного имущества для оснащения наших команд для работы в горящих лесах. Сюда же входят предметы для нахождения в лесу: противопожарные костюмы, различные котелки, палатки и спальники, рюкзаки с оборудованием для тушения. Но вот спальники, например, тоже приходится зачастую за свой счет приобретать, а их обязаны выдавать. А еще у каждого должны быть специальные респираторы, которых я лично не видел 10 лет. Не выдают теплые летные куртки, хотя, повторюсь, должны. Три раза я покупал за собственные деньги себе спальник.

При таких условиях и «заботе» о пожарных десантниках и парашютистах желающих работать немного. Кто-то из последних сил пашет, потому что немного осталось до пенсии. Пенсии у нас небольшие, но стабильные, работаем же на государство. Другое дело — кто сможет доработать до пенсии. Тут здоровье нужно богатырское, которое гробится каждый раз на пожаре.

За 10–15 лет произошли серьезные сокращения в лесничестве и авиации. Людей, чтобы бороться с серьезными лесными пожарами, не хватает. В нашей организации до 90-го года работали 110 человек, а сейчас осталось только 30, но пожаров за эти годы меньше не становится. Тридцать человек — это вместе с начальниками, водителями и механиками. А рабочий состав, те, кто непосредственно работает в лесу и тушит пожары, так человек 20. Оптимизация, изменения в Лесном кодексе в середине нулевых... И поехало. Такое ощущение, что хотят сделать хорошо, прекрасно говорят об изменениях в системе, но всё разваливают. Зачем — непонятно.

Комиссия у нас жесткая, проходим ее из года в год. Чтобы пройти, нужно иметь здоровье, как у космонавта. Некоторые покупают прохождение комиссии за деньги, чтобы остаться на своих местах и доработать до пенсии.

Про кумовство и побратимство

Системой защиты лесов управляют люди, зачастую не понимающие ее вообще. Вы знаете, на скольких начальников из разных отделений Авиалесоохраны и лесничества в стране заводят уголовные дела? За воровство, за продажу леса, за различные махинации. Одного посадят, второй — на его место. Два года проходит, глядишь — и всё по-новой. Часть лесов отдают в частные руки, а в итоге никто за угодьями не следит и не соблюдает пожарную безопасность.

В системе побратимство. В замах у начальников сидят то друзья, то сыновья, то племянники, то сваты. То есть те люди, у которых отношения, опыта и понимания, как защищать лес, нет. Но они отучились и пришли на теплое место. Потому что папа туда протолкнул, а он сам вообще не понимает, что делает.

И ставят всё под угрозу. Почему они туда лезут? У них хорошие зарплаты, выше, чем у нас, простых рабочих, в десятки раз.

Почему сложно тушить пожары? В некоторых районах и регионах попросту не хватает нормальной техники — как наземной, так и воздушной. А при помощи авиации лесные пожары тушить легче и эффективнее. У вас, например, вспахивают и делают минполосы тракторы «Беларус». Это же ерунда при таких масштабных пожарах! В других регионах это делают на бульдозерах. Разница колоссальная. Я у вас еще их не видел, может, конечно, они где-то и были, но мне на глаза не попадались. А мы тушили крупные пожары во многих районах области. Мне кажется, что в Тюменской области Авиалесоохрана не развита. Нужна мощная техника, чтобы остановить пожары, и правильная организация по его ликвидации.

Есть и другие причины, почему такая ситуация. Много вопросов, куда уходят выделенные на тушение пожаров деньги. А это не тысячи — миллионы. Надо следить за тем, чтобы была техника, улучшать авиацию. В других регионах ситуация получше с системой тушения с воздуха, чем в Тюменской области. Хотя и пожаров там в разы меньше. Недавно в тюменском лесу от пожара пострадала техника. Я сильно сомневаюсь, что вместо сгоревшей дадут новую. Будут говорить, что денег нет. Но они выделяются, огромные суммы. И где это всё?

Все эти вопросы замалчиваются. Это корень проблемы.

Когда в Тюменской области ввели режим ЧС? Только 10 мая. А мы прибыли сюда в начале мая. Что это значит? Власти наверняка понимали, что ситуация ухудшается, но введение режима ЧС оттягивали. Надеялись, что справятся, что ли? Думаю, что начальники боялись усугубления масштабов бедствия, но вышло только хуже. По моему опыту, за такое многие могут получить по шапке. В том числе и губернаторы.

От огня мы уже отбили несколько деревень. Я даже сбился со счета, сколько их. Потушить эти пожары было настолько сложно, что первым делом мы уводили огонь от населенных пунктов, а не ликвидировали его. И что в итоге? Сгорели сотни гектаров в области. Это огромный ущерб.

Кто виноват в пожарах? Человеческая глупость. Шашлыки и костры на природе. Леса надо было закрывать в самом начале пожаров, а не доводить ситуацию до того, что происходит сейчас. Конечно, уже много сказано о силе распространения огня из-за ветра и жары, скорости ликвидации пожара. Одно вытекает из другого — нехватка специалистов и техники, плюс погодные условия. Всё это накладывается друг на друга. Весна очень жаркая, сухая. Почва без влаги. Итог плачевный.

Причиной пожаров могут быть и поджоги. Сейчас много частных лесопилок, а они покупают делянки у лесничества. Куб горелого леса стоит копейки, а негорелого — очень дорого. Могут и поджигать. По факту лес после переработки одинаковый. Как за этим сейчас проследить и докопаться до правды? Такую схему я наблюдал в другом регионе. Пожар еще продолжается, а лесник при нас уже делянку отводит. Мол, как и где выпиливать. Через два дня после того, как мы уехали с того пожара, там уже начали лес пилить.

Зачем я всё рассказываю? Мне хотелось бы, чтобы нас услышали, узнали, что происходит в системе охраны леса. Нужно более тщательно следить за природными богатствами страны и жестко наказывать тех, кто уничтожает их. Надо укомплектовать отделения, платить достойные зарплаты работникам. Иначе все эти пробелы сыграют с природой и людьми злую шутку.

Владимир Владимирович, обратите внимание на эту ситуацию как глава всей страны. Нас никто не слышит. Решите эту проблему!

О критической ситуации общественники заявляли еще в конце апреля. Еще тогда «Гринпис» сообщал, что не верит официальным данным о площадях лесных пожаров в Тюменской области.