«Судья сказала, что я недомать». Челнинка потеряла ребенка в роддоме, поймала следователей на бездействии, а врачей — на обмане

Алена Васильева из Набережных Челнов. Она вместе с супругом несколько лет планировала беременность, сдавала анализы и готовилась стать мамой. В 2021 году пара узнала: у них будет малыш. Несколько месяцев спустя супругам сказали пол ребенка: это девочка. Будущие родители выбрали для своей малышки имя — Дарина.

Но долгожданная крошка прожила всего пару дней и умерла в муках в челнинском перинатальном центре в феврале 2022-го. В этом Алена винит врачей, их неправильные действия. Больше года женщина пытается добиться справедливого наказания для медиков, по вине которых, как она считает, Дарина умерла.

Подробнее о том, что происходило с Аленой во время родов, мы уже рассказывали. Теперь же мы публикуем продолжение этой жуткой истории. Как оказалось, в родных Челнах на женщину объявили травлю абсолютно все: местная больница не хочет ее лечить, следователи дело так и не расследовали, а судья вообще стал откровенно Алену унижать.

Публикуем продолжение громкой истории о том, как мать пытается найти виновников гибели своего новорожденного малыша.

Алена вместе с супругом готовилась к долгожданной беременности 4 года. Она поделилась с нами: тогда получила наследство и все деньги спустила на анализы и подготовку к будущему материнству. Женщина прошла все возможные обследования.

Несмотря на это, беременность Алены выдалась тяжелой. Низкая плацентация, неоднократные кровотечения, ребенок был крупный и в довесок ко всему сказывался сахарный диабет самой мамочки.

— К концу беременности мне поставили диагноз «умеренная преэклампсия» (осложнение беременности высоким артериальным давлением. — Прим. ред.). С последним кровотечением я даже лежала в казанской больнице. Там мне написали, что рожать я могу в стенах РКБ. То есть в Челнах мне должны были дать направление на роды в Казань. Но этого не сделали. По итогу я была вынуждена рожать в Челнах, — рассказывает Алена.

Роды пошли не по плану. В ночь на 23 февраля 2022 года Алену экстренно доставили в больницу. Из-за высокого давления ее должны были кесарить. Но делать этого челнинские врачи почему-то не стали. «Сама родишь», — именно так сказали медики, вспоминает Алена.

— В процессе, разумеется, возникли сложности, роды начали стимулировать. Мне дали таблетку, чтобы шейка матки открывалась. Но этого делать, судя по всему, было нельзя. У меня пошла отслойка плаценты. Ребенок начал задыхаться, — вспоминает женщина.

Ну а дальше плохо стало и ей самой. У Алены поднялось давление, ее начало трясти. В палату срочно вызвали реаниматолога. Но тот не знал, что делать, говорит наша собеседница.

— На тот момент я уже ничего не понимала. Была только невыносимая боль в животе, — продолжает рассказ Алена.

Следом череда осмотров, других врачей, попытки сохранить жизнь Дарины и ее матери. Алену повезли на экстренную операцию. Ребенка достали из женщины уже мертвым, но врачи смогли завести сердце Дарины. Малышка прожила всего 2 дня. Как потом выяснилось при вскрытии, она тогда была в очень тяжелом состоянии. Оказалось, что у ребенка был отек мозга, легкие тоже были поражены, почки были не красные, как должны быть, а белые. То есть они отказали полностью.

— Я была в тяжелом состоянии, меня никто не наблюдал. В палате после реанимации у меня открылось кровотечение. К утру я проснулась буквально по шею в крови. Я позвала врача, на что мне сказали, что кровоостанавливающих препаратов в больнице нет. У меня был шок. Дрожащими руками я набирала мужу сообщения, просила купить нужный препарат. Только когда он принес лекарства, мне сделали укол, чтобы остановить кровотечение, — рассказывает Алена.

Следком в Челнах возбудил уголовное дело на «неустановленных лиц» после смерти Дарины. На этом настояла Алена. Уже больше года она пытается добиться справедливости. Но ей буквально самой приходится искать нестыковки в деле. Почему так вышло? Как считает наша собеседница, челнинские следователи намеренно затянули дело и должным образом не расследовали смерть Дарины. По мнению Алены, местные специально дали медикам время «скрыть свои косяки».

— По делу челнинские следователи так и не допросили некоторых врачей, например, неонатолога. То есть в течение 11 месяцев они просто пускалась пыль в глаза. Они не запросили архивы, например, КТГ, которую мне делали. Всю медицинскую документацию должны были изъять сразу. Всё, что есть: журналы лекарственных препаратов, какие препараты мне давали. Ничего не было сделано абсолютно за это время, — рассказывает уже сейчас Алена.

Свою позицию она аргументирует. Первое, что сразу вызвало у женщины подозрение, — челнинские следователи находили тысячу причин не ознакомлять ее с материалами дела. В итоге Алена на протяжении года не знала, что там вообще в деле есть, какие медицинские документы.

— Я говорила, что хочу посмотреть, что там написано. Мне сказали сначала, что документы еще не пришли из перинатального центра, как только они придут — мне дадут ознакомиться. Но как такое возможно? Следователь сам должен ехать изымать всю документацию. А она ждала, пока ей привезут, — возмущается Алена.

Потом следователь нашел еще одну причину не показывать матери погибшего ребенка документы: мол, их готовят к отправке на экспертизу, если Алене дать их на изучение, то процесс затянется. Тогда женщина попросилась приехать к экспертам и там почитать материалы дела, на что следователь ответила, что те будут против.

— Решила дождаться результатов, а потом всё равно изучить документы. Пришла экспертиза. Говорю: «Ознакомьте меня, пожалуйста, с медицинскими документами». Мне мельком показывают мою карточку с моими документами, дают ее в руки, а там страницы вырваны. Я говорю об этом следователю, показываю ей, говорю, что это прямо видно! Она у меня забирает эту карточку, закрывает и говорит: «Ладно, это потом».

Увидев медкарту с вырванными листами, Алена насторожилась еще больше. Она стала требовать карту своей новорожденной дочки. Но и в этом ей отказали, тут же заявив: будет еще одна экспертиза. Саму Алену в известность следователь уже ставить не стала и подготовила документы для отправки в Магадан. Именно там согласились провести очередную экспертизу.

— Три месяца после этого документов опять нет, они на экспертизе, опять ничего не ясно. Приезжает экспертиза осенью 2022-го, я опять иду просить посмотреть документы. Мне говорят, что подумают над этим вопросом. На этом всё. Опять молчание.

Ну а дальше Алена увидела, что глава следкома России Александр Бастрыкин подписал указ. В нем сказано, что все врачебные ошибки должны проходить экспертизу через Следственный комитет. Алена этим решила воспользоваться и потребовала СК назначить экспертизу по ее делу. Как рассказывает наша собеседница, для якобы независимой оценки ситуации челнинский следователь привлекла некоего эксперта из Нижнекамска.

— Во время допроса врач просит ее ознакомить с документами, чтобы она понимала, о чем говорит. Но ей сказали, что нужно в общем отвечать на вопросы, без привязки к моей ситуации. Начинается допрос. Я вывожу ее на эмоцию, говорю: «Как можно было вот так ребенка оставить задыхаться?» Этот якобы эксперт вскакивает с места и говорит: «Я ознакомилась с вашими документами еще до этого, мы все были в шоке, все врачи были в шоке, там такой тромб был у ребенка». Спрашиваю: «Кто видел этот тромб?» И тут же у меня вопрос, кто вообще им разрешил ознакомиться с документами и где? Я задаю этот вопрос следователю. Она говорит: «Я не могу ответить на этот вопрос».

Эта ситуация в корне не устроила саму Алену. Непредвзятый эксперт оказался предвзятым, а следователь продолжала отвечать на вопросы женщины молчанием. Как сторонний медик получил доступ к документам по ее делу, так и осталось загадкой. «Замяли», — говорит Алена. И тут же она узнает, что материалы отправили на еще одну экспертизу — на сей раз в Пензу.

— Я хотела провести эксгумацию ребенка, чтобы выяснить, из-за чего всё же он умер. Потому что по второй экспертизе пришел вывод, что Дарине переливали кровь, когда это не нужно было. Скорость трансфузии была нарушена, и ребенку в одном шприце ввели несовместимые препараты. И я хотела узнать, могло ли вот это лечение повлиять на состояние моего ребенка. В заключении о смерти написали, что у малыша были гипоксия и тромбоз пуповины.

Алена пыталась добиться объяснения у местных медиков, что такое тромбоз. Есть несколько его видов. Какой был у Дарины? Ответов убитая горем мать и на это не получила.

— Попросила патологоанатома оценить, стоит ли делать эксгумацию, прошел год всё-таки. Осталось там что-то или нет. Он сказал, что уже бесполезно. По костям мало что можно сказать, а органы уже сгнили.

Тогда наша героиня решила зайти с другой стороны и потребовала провести еще раз гистологию. Патологоанатом сказал, что это возможно. И тут Алена узнаёт еще одну новость: оказывается, челнинский следователь, которая отправляла материалы дела на экспертизу, «забывала» отправить на исследование и «стёкла».

— В сейфе у нее лежат «стёкла» (с биоматериалом Дарины для исследования), их она эксперту не направила. Я спросила почему. Мне сказали, что, если эксперт запросит, направит. С какой целью удерживают эти стёкла? Я не понимаю.

И только спустя год после смерти малышки Алена своего добилась: повторное исследование было проведено. Результаты женщина, опять же, узнала случайно.

— Эксперты пишут, что тромбоз пуповины был неполный, был снижен кровоток, вена была чистая, в артериях был тромбоз. То есть у ребенка как таковой гипоксии не могло быть. Патологоанатом сказал, что мой ребенок был совершенно здоров. Она ничем не болела.

И вот мама погибшей малышки наконец-то получает результаты третьей, последней экспертизы. Если говорить кратко: ребенка просто достали из женщины, положили на стол и забыли о нем на целых 18 минут, объясняет нам Алена. То, что Дарина не получила медицинскую помощь, доказали следователи.

— Она задохнулась не в родах, моя дочка захлебнулась собственными водами. Это уже официально установлено экспертами. Сами врачи тоже признали, что пришли только спустя 18 минут. Она просто задохнулась, лежа на столе.

Челнинские следователи за год толком ничего не сделали, поэтому дело ушло в Казань, говорит Алена. Произошло это в марте 2023 года. Молча.

— По истечении времени архивы уже уничтожены, по журналам остались копии, но уже подделанные, — говорит Алена.

По ее словам, только в Казани следователи начали делать то, что должны были делать их челнинские коллеги. Столичные спецы изъяли остатки архивов, видеозаписи и всё, что не пропало бесследно в челнинском перинатальном центре за год.

— Приехали следователи из Казани в Набережные Челны, изымать документы. Архивы уже успели почистить. Почему так говорю? Потому что есть архивы даже за 2006 год, а архивов именно за мой год и день нету. То есть за февраль 2022 года архивов нет. Изъять их должна была еще первый следователь.

И всё та же челнинский следователь, как выяснилось, в Казань передала не все документы. Речь про всё те же «стёкла» с биоматериалами погибшего ребенка.

— Тогда же выяснилось, что есть второе исследование по гистологии, где написано, что как такового никакого тромбоза у ребенка не было. У меня волосы дыбом встали.

После этого Алена не выдержала и пошла на личный прием к главе республиканского следкома Валерию Липскому. Тот нашу героиню выслушал и попросил в письменном виде жалобу оформить. И это свой эффект возымело: челнинские следователи получили дисциплинарное взыскание. Но такой исход Алену не устроил: слишком мягкое наказание за специально затянутое дело, считает она.

— Следственный комитет Челнов поспособствовал тому, чтобы врачи переписали медицинские документы. Я это так не оставлю. Им просто пальцем погрозили. Я хочу, чтобы дело раскрыли, наказали виновных.

Но зато казанские следователи наконец-то дали матери изучить материалы дела о гибели ее ребенка. И тут Алена, как говорит сама, «ужаснулась».

— Большинство документов уничтожили. Даже карточку успели переписать. Я ужаснулась, насколько там много ошибок. Там вырезаны листы, там вырваны листы! Сначала была одна выписка из больницы. Потом вклеена другая, клочки от вырванных листов прямо торчат. Что было на вырванных листах — я не знаю.

В середине июля Алена сообщила нам: есть первые итоги работы казанских следователей. И результаты последней экспертизы. Выяснилось, что ее врач-гинеколог в челнинском перинатальном центре действительно допустила ряд грубых ошибок.

— Экспертом были выявлены множественные нарушения с ее стороны. Особенно в части ведения медицинской документации. Очень много она понаписала в меддокументах неправды, не упомянула, что дала мне таблетку для раскрытия шейки матки, что и привело к тем последствиям, к которым привело. Моя дочь просто задохнулась.

Алена рассказывает: ее гинекологу предложили пройти полиграф. Сама мама проходила его несколько раз, «скрывать мне нечего», говорит она.

— Полиграфы показывали, что я говорю правду, — говорит наша собеседница.

Гинеколог тоже согласилась его пройти. На бумаге. По факту, рассказывает Алена, врач так и не пришел. Оправдания находились: то здоровье подводит, то еще что произошло. По итогу медик полиграф так и не прошел.

— Человеку есть что скрывать, — говорит Алена и прямо в документах показывает те самые грубые нарушения своего гинеколога.

Пока следователи расследовали уголовное дело, Алена подала в суд на взыскание моральной компенсации. Восстанавливать здоровье на что-то нужно, добавляет наша собеседница. Но этот суд обернулся для Алены неменьшим стрессом и шоком.

Первое заседание по делу отложили. На втором поменяли судью. Заседание всё же состоялось 27 февраля 2023 года.

— Вышла судья и сказала: «Я не поняла, у кого было ожирение: у вас или у ребенка?» Швырнула на стол документы, сказала, что буквально 5 минут назад получила мое дело и не смотрела его даже. Предложила просто поболтать. И начала меня оскорблять, что я недомать, что заниматься нужно живыми детьми, а не мертвой. И вот эти все слова поддерживала адвокат ответчика. Они стали меня отговаривать судиться за свою дочку.

Слушать позицию Алены судья не стала. Сказала, что всё равно нет никакого смысла дело рассматривать по существу, пока идет расследование уголовного дела. А потом, как вспоминает наша собеседница, судья отвернулась и начала спрашивать у адвоката ответчиков, откуда та взяла такую красивую обложку на удостоверение. Милая беседа вылилась в обсуждение какого-то детективного сериала, вспоминает Алена.

— Меня топтали втроем: судья, прокурор и адвокат ответчиков. Я вышла с этого заседания, как помоями облитая. Они мне еще стали говорить, что мой ребенок очистил мою карму и забрал с собой мои грехи! Меня трясло, мне было плохо. Просто случилась истерика после этого заседания.

На судью Алена написала жалобу. Не так давно узнала, что ту уволили.

— Я и сама болею, у меня выявили предраковое состояние шейки матки, кисты на почках. Медики не исследовали, никак не помогают. Я через Следственный комитет попросила встретиться с главврачом. Что я увидела, когда заходила потом в кабинет? Дружеское общение, сидят, хихикают. Вы бы хоть постеснялись, приходит потерпевший, а вы показываете свою дружбу, — вспоминает Алена свой опыт общения с тогдашним главврачом перинатального центра в Челнах при следователе.

Впрочем, никаких ответов на свои вопросы наша героиня и здесь не получила. Алена попросила хотя бы провести ей необходимые анализы, чтобы узнать о состоянии здоровья. Детей женщина всё равно иметь больше не сможет. Но и в этом ей отказали.

Уже привыкшая к подобного рода ответам Алена зашла через следком. Она потребовала оказать ей медпомощь.

— «Давайте мы вам путевки дадим в Краснодарский край отдохнуть», — сказал мне на это замруководителя челнинского следкома. Мы с мужем переглянулись. Я спросила, зачем нам эти путевки. Нам сказали, что нам нужно отдохнуть, отвлечься. На вопросы про это странное предложение тоже нам никто больше не ответил.

Именно после этой беседы уголовное дело молча передали в Казань.

А в других медучреждениях Челнов Алену принимать отказываются. Ей открыто заявляют: «Главврач запретил».

— Здоровье всё хуже и хуже. Меня отказываются лечить, отказываются давать больничные. Мне открыто сказали: «Главврач запретил». Теперь они просто надо мной издеваются. Я не знаю, куда в Челнах обращаться за медицинской помощью. Езжу в Казань к платным врачам. За 2 недели потратила больше 100 тысяч на обследования. Но мне всё равно, я дойду до конца.