Евгений Вецель. «Социальная сеть «Ковчег»

Вецель Евгений – руководитель одного из автосалонов города, 33 года. Социальная сеть «Ковчег» – это фантастический роман в трёх самостоятельных частях, каждая из которых составляет 494 страницы. Этот фантастический роман сильно выделяется на фоне произведений к которым мы привыкли. Описать роман в нескольких предложениях невозможно. Владимир прыгает с башни и разбивается о мостовую Красной площади и вдруг снова оказывается ребёнком в утробе. Через 27 лет жизни он просыпается в далёком будущем. Его зачем-то перенесли на 1500 лет вперёд, и он пытается разобраться зачем. Он с любопытством изучает Москву 36 века. Развязка первой книги очень неожиданная и заставляет думать о ней месяцами. Всё очень похоже на реальную жизнь.

Читая приключения главного героя, поражаешься тому, как жизненно описываются вечные темы. Всё интересное, что происходит с каждым из нас ежедневно, укладывается в единую понятную систему. Многие воспринимают этот роман как хороший учебник жизни. Приятного чтения.

Я стоял в нерешительности. Рукотворная зияющая пасть пропасти, далеко внизу оскалилась мертвыми башнями. Словно пасть акулы с несколькими рядами пожелтевших от старости зубов, готова была вцепиться в меня мёртвой хваткой и никогда больше не отпускать жить. Один шаг, станет последним выбором в моей жизни.

Стоя на краю самого высокого здания с видом на Красную площадь, путаным сознанием, я анализировал причину своей нерешительности. Часто и глубоко вдыхал горячий июльский воздух, пытаясь надышаться перед затяжным прыжком. Всё мужество и опыт, которые я приобретал 73 года, вмиг обесценились, как будто их и не было. Я как нерешительный мальчишка, мявшийся с ноги на ногу, перед первым поцелуем, боялся шагнуть навстречу вечности.

Я боялся не смерти, боялся, что не получится запустить новый виток жизни. Лишь любовь и вера помогала мне не пятиться назад. Лишь слепая вера, заглушая все мысли своей уверенностью, дала последний в своей жизни электрический сигнал. С мгновенной скоростью, нервная система отработала свою последнюю функцию и мышцы ног, совершили финальный шаг. Шаг в бездну. Шаг в невесомость. Шаг, который невозможно отменить.

Время замедлялось вместе с нарастающим ускорением. Дыхание захватывало. Мной овладело новое чувство стремительного полета и невесомости. Горячий воздух быстро испарял влагу с невольно щурящихся глаз, воздух стал плотным и ощутимым. Я часто заморгал и сквозь иногда открытые веки, видел, как медленно и неумолимо приближается пыльный асфальт.

На мгновение я почувствовал, едва уловимое облегчение, того, что от меня уже ни чего в этой жизни не зависит. Я сделал свой выбор. Жизнь не проносилась перед моими глазами, разум был в оцепенении. Животный страх. Я безвольно летел к своей смерти.

Всё произошло слишком быстро и неожиданно. Резкий звенящий удар. Дикая и жгучая боль. Она исчезла сразу после того, как моё отскочившее от земли тело, подкинуло один раз. Ослепляющая вспышка света и давящая тишина с еле уловимым затухающим свистом и мгновенная, вечная темнота.

Трудно представить, но история людей движется по спирали. Человечество рождается и умирает уже не первый раз. В одну из очередных попыток природы создать идеальное существо на планете, два учёных ставили эксперимент, который поможет природе ускорить эволюцию. Это происходило за много миллионов лет до нашего времени, и всего за несколько сотен лет до очередного конца света.

Доктор Штерн подхватил пинцетом кусочек вольфрама. Уверенным движением, он установил его на радиоактивные стержни мишени. Затем установил мишень ускорителя в специальную транспортную тележку и позвал Михаила. Тот выглянул из-за защитной свинцовой двери и спросил:

– Доктор, нельзя шутить с радиацией. Давайте купим робота, тогда не нужно будет рисковать здоровьем оперируя опасными материалами.

– Миша, сколько тебе повторять, у нас не так много денег. Лучше вложиться в образцы, чем покупать дорогую технику. Ты же знаешь, сколько стоит аренда этого ускорителя?

– Давайте найдём инвестора. Неужели вы думаете, что никто не захочет вкладывать деньги в алхимию? Только дурак откажется финансировать добычу золота из ничего.

– Кончай разговоры и отвези тележку в комнату синхротрона. Через два два часа, уже следующие учёные придут. И забудь про инвесторов. Алхимия сама должна добывать себе деньги.

– Ну, это при условии, что у нас получится добыть золото из вольфрама, – огрызнулся Михаил, снимая блокировку с небольших колёсиков тележки и с сильным ударом толкая ей дверь.

– Боже мой, осторожнее! – крикнул Штерн.

Михаил отправился в помещение ускорителя. Штерн знал, что за помощником нужно приглядывать. Поэтому, он внимательно наблюдал за ним при помощи камеры и монитора. Лаборант, в свою очередь, привычным движением поместил контейнер в авто-приёмник и нажал нужную кнопку. Послышался гудящий звук редукторов. Захватив пустую тележку и ускорив шаг, Михаил покинул огромное помещение синхротрона.

– А с чего вы взяли, что вещества можно превращать друг в друга? – не глядя на доктора, сказал вошедший Миша.

– Ты опять читал мою теорию сквозь пальцы, – разочарованно сказал Штерн. – Все вещества, это сгусток энергии. Вообще весь мир имеет волновую структуру. Атом любого вещества, это лишь стабильный сгусток энергии в виде волн.

– Будь атомы волнами, учёные уже давно бы их уловили, – небрежно сказал Миша, открывая любимую социальную сеть.

– По закону сохранения энергии, – начал объяснять доктор Штерн, – эти сгустки энергии не могут излучать волны, не теряя своей структуры. Поэтому они не излучают волны, но могут передавать их через себя. Ты должен знать, что каждый атом, это сгусток колоссальной энергии. Такой энергии, которая тебе и не снилась. Человечество никогда не сможет накопить столько в одном месте. Поэтому люди не могут создавать атомы из ничего. Но, мы можем попытаться изменять структуру веществ.

– А почему вы выбрали вольфрам? – без особого интереса спросил Михаил, просматривая список новостей.

– Вольфрам и золото, находятся совсем рядом в периодической таблице, – показывая на плакат, ответил Штерн, – поэтому нужно модифицировать атомы вольфрама при помощи накопленной энергии пучка электронов.

– О, смотрите, какая авария! Всмятку! – воскликнул Михаил, разворачивая свой монитор Штерну и демонстрируя фотографию.

– Миш, тебе не кажется, что интернет тебя портит? – спросил Штерн, с сожалением посмотрев на своего молодого лаборанта.

– Начинается, – медленно прошептал Миша. – Не будь у меня интернета, я был бы тупее. Где ещё взять столько информации в одном месте? Благодаря интернету, я знаю все новости друзей. И я всегда на связи.

– Сколько у тебя там друзей? – улыбаясь, спросил Штерн.

– Вчера «зафрендил» 138-го, – с гордостью ответил Миша.

– И кто это был? – спросил Штерн, последовательно включая вакуумные насосы.

– Кто-то из одноклассников, – задумчиво сказал лаборант, между делом, продолжая листать ролики, не обращая внимания на то, что эксперимент начался.

– И чем ты занимаешься в интернете, – спросил доктор, глядя на то, как медленно падает давление в бустере и создаётся вакуум.

– Ну как, я там переписываюсь с друзьями, – загибая пальцы, начал Миша, – узнаю свежие новости, фотографии смотрю. Музыку разную скачиваю, программы. С девушками знакомлюсь.

На последней фразе, он довольно улыбнулся. Потом почувствовав внимательный взгляд Штерна, нажал на крестик и закрыл браузер. Миша развернул панель управления ускорителем и стал проверять настройки.

В это время, его телефон просигналил о пришедшем сообщении. Миша продолжил проверять настройки, украдкой глядя на Штерна. Было видно, как ему не терпится прочитать сообщение в телефоне, который остался на другом столе.

– Ну, иди читай, – вздохнул доктор, поглядывая на показание датчиков. Давление бустера уже приближалось к рабочему.

Миша сорвался с места и, добежав до телефона, стал читать сообщение. Немного подумав, он с поразительной скоростью, стал набирать ответ. Он даже высунул кончик языка на бок. Было такое ощущение, что он забыл о том, что он лаборант и каждая минута в этом федеральном синхротроне, стоит его недельной зарплаты.

– Извините, – виновато улыбнувшись, сказал молодой человек и сел на своё место, пытаясь сосредоточиться.

– А ты не пробовал измерить конечную пользу от такого потребления информации? – спросил доктор Штерн.

– Что вы имеете в виду? – спросил Миша, подводя стрелки на своих огромных наручных часах и сверяясь с компьютером.

– Знаешь основную болезнь современной молодёжи? – спросил Штерн.

– Ну, вот опять начинается… – шепотом, вздохнул Миша.

– Запусти, пожалуйста, пучок электронов, – быстро сказал Штерн, услышав сигнал о готовности глубокого вакуума в бустере.

– Запустил, – ответил Миша, нажав несколько кнопок. – Про какую болезнь вы там говорили?

– Сейчас вся молодёжь живёт в стиле СМС, – задумчиво сказал доктор.

– Что вы имеете в виду? – спросил Миша и взял со стола научный журнал.

Доктор сел поудобнее, дав понять, что будет говорить долго. На мониторе большими цифрами отображалась нарастающая энергия пучка. Частицы уже мчались по огромному кольцу, размером с большой стадион, постепенно наращивая свою скорость и энергию. Оставалось несколько минут до столкновения с мишенью, в которой лежал маленький кусочек вольфрама.

– Ты только не обижайся, это сугубо мои рассуждения, – посмотрев на Мишу, начал доктор. – Раньше, когда информации было мало и средства связи не были так развиты, люди умели лучше концентрироваться. Новому поколению очень трудно сосредотачиваться дольше десяти минут. Современная молодёжь разучилась читать большие длинные книги, в которых нужно много думать. Они постоянно отвлекаются.

Штерн включил дополнительный генератор энергии и добавил мощность в сверхпроводниковых магнитах. Постоянно сверяясь с показаниями приборов, он продолжал:

– Вместо осуществления больших проектов, вам легче переваривать короткие сообщения или рассматривать картинки. Вы находитесь в постоянно возбуждённом состоянии. Вы называете это бешеным ритмом жизни. Непрерывыне слухи, новости, звонки от многочисленных друзей с вопросом: «Ты где?». СМСки, чаты, бесконечные знакомства, форумы, сайты. Видеоролики друг за другом. Тебя это всё не утомляет?

– Утомляет, конечно, – улыбнулся Михаил. – Но я же не могу пропускать жизнь. Вы думаете в сегодняшнем ритме, может выжить тот, кто сидит на месте и концентрируется? Если вы присядете на минутку, вас сразу обойдут. Нужно быть в курсе дел. Нужно поддерживать связи. Никогда не знаешь, что тебе пригодится. Тебе не о чем будет говорить с друзьями, если ты не смотришь телевизор.

Штерн включил электрическую дугу, которая разогревала тугоплавкий вольфрам для ускорения реакции. Через некоторое время, по команде, электроны атакуют мишень и должно произойти превращение вольфрама в осмий. Теоретически, это было возможно. Но современная наука, до этого ещё не дошла. Через час, всё будет ясно.

– А книжки ты читаешь? – спросил Штерн.

– Читаю, – немного обиженным тоном начал Михаил. – А по поводу отвлекающих факторов, тут вы правы. Я действительно ненавижу читать длинные тексты. Вот врать не буду, вашу теорию, я тоже просмотрел мельком. Там столько страниц мелким шрифтом, что это похоже на издевательство. Толстые книжки читать тяжело, могу рассказать, как это происходит.

– Очень интересно, – улыбнулся доктор, увеличивая энергию магнитных волн.

Миша отрегулировал свой монитор и продолжил:

– Обычно, я очень долго собираюсь сесть за чтение. И когда нужная книжка в моих руках, я сажусь в большое удобное кресло, открываю эту художественную книгу и, прочитав пару страниц, чувствую неприятную боль в спине. Приходится откладывать книгу и идти за подушкой. Потом читаю ещё половину страницы и чувствую, что срочно хочу чаю.

– Очень интересно, – улыбнулся Штерн, глядя на показание детекторов.

– Схожу на кухню, и сяду читать дальше, – продолжил Миша, – прочитаю ещё пару страниц и тут, обязательно зазвонит телефон. От этого звонка, в моей голове все образы из книги путаются. Приходится заново перечитывать несколько страниц. И вот, когда главный герой попадает в рабство, у меня охает «Аська».

– «Аська?» – непонимающе спросил доктор.

– Ну, это программа для обмена сообщениями, – улыбнулся лаборант, – я стараюсь не отвечать на сообщение и читать книгу дальше, но в голове продолжает мигать этот жёлтый значок. Я читаю книгу, и в это время думаю, что если не ответить на сообщение, то наверняка обижу человека. Нельзя игнорировать возможную просьбу о помощи. Поэтому я отвлекаюсь на секунду и смотрю, что пишут. Оказывается прислали сообщение: «Привет!». После этого, приходится выяснять, что собеседнику нужно.

– И что ему нужно? – заинтересованно спросил Штерн, не забывая поглядывать на показатели.

– Да, как всегда, спрашивают: «Как дела?» и присылают ссылку на видеоролик с котятами, которые синхронно двигают головой. Вежливо закончив диалог, я закрываю окно и сажусь читать дальше. Так, не отвлекаясь, я прочитаю целых 6 страниц. Правда, некоторые абзацы приходится перечитывать дважды по причине необъяснимой потери концентрации.

– Часто задумываешься о своём? – спросил Штерн.

– Ну, это у меня часто бывает во время чтения, – улыбнулся Миша, – я, когда читаю длинные скучные книги, задумываюсь о своих проблемах. Бывает, очнёшься, а уже «прочитал» несколько страниц. Приходится перечитывать или бросать эту книгу совсем. Хуже всего, когда на 6 странице книги, размещена фотография огромного аппетитного окорока. Авторы книги зря его туда помещают. У меня мгновенно возникает сладкая мысль о бутерброде.

– И ты опять отвлёкаешься? – улыбнулся Штерн.

– Я откладываю книгу и иду к холодильнику, – рассмеялся Миша, – Нарезаю хлеб и колбасу. Еле еле размазываю твёрдое сливочное масло. Получившиеся большие бутерброды разрезаю пополам и кладу на чистое блюдечко, которое с трудом нахожу среди немытой посуды.

– И идёшь читать с бутербродами? – пытаясь угадать, спросил Штерн, уменьшая температуру дуги подогревающей вольфрам.

– Читать за едой вредно, – с серьёзным видом сказал Миша, – поэтому я сажусь в кресло и кушаю их, запивая остывшим чаем. Ненавижу сидеть в тишине.

– Представляю, – тихо сказал Штерн.

– Поэтому моя рука сама тянется к красной кнопке пульта от телевизора, – сделав характерный жест, сказал Миша, – я его включаю просто, для фона. Там заканчивается рекламный ролик про прокладки, и начинаются новости. И вдруг, в анонсе главных событий дня, с которого начинается каждый выпуск, называют какой-то конкретный ужасный кошмар, который касается меня напрямую.

– Миш, тебе надо на сцене выступать, с твоим красноречием, – рассмеялся доктор, – рассказывай дальше.

– Бутерброды я доедаю, и даже чай допиваю, – улыбаясь, продолжил Миша, – но вот та новость всё не начинается, поэтому приходится ждать дальше. Я, конечно, пытаюсь продолжить чтение, но не могу сосредоточиться и вспомнить о чём же в книге была речь, так как краем уха приходилось следить за телевизором. А в том анонсе, как назло, дают понять, что просмотр этой новости практически необходим для выживания.

– Всё так серьёзно?

– Когда новость, наконец, услышана, всегда оказывается, что всё не так уж страшно, как казалось. Там говорят, что всё ещё не до конца понятно, ужас это или просто кошмар. Нужно будет следить за развитием этой ситуации.

– Поэтому я и не смотрю телевизор, – понимающе кивнул Штерн.

– Когда я сажусь читать эту злополучную книгу дальше, – продолжил Миша, – уже через 2 страницы чувствую себя ужасно усталым от того, что завязка в книге затянута, автор требует запоминать имена героев, да и вообще не торопится излагать свои мысли. Да и эти постоянные переключения внимания, выматывают неимоверно. Думаю, вы знаете, о чём я говорю?

– В такие моменты, хочется попасть на необитаемый остров, – улыбнулся Штерн, повышая напряжение на охлаждающем контуре.

– Поэтому мне нравится узнавать про всё в интернете, – оправдывающимся тоном говорил Миша. – Правда, бывает, включишь монитор, сядешь за компьютер и начинаешь «сёрфить». Ссылка за ссылкой и забываешь, зачем пришёл. А если попадается длинный текст, то пока его читаешь, кажется, что в мире происходит нечто важное, что я пропускаю. Я такие длинные статьи откладываю на потом. Правда, почти никогда не читаю.

– И много информации остаётся у тебя в голове? – лукаво посмотрев, сказал Штерн.

– Очень много, но она отрывочна, – улыбнулся Миша, – иногда так хочется всем им сказать: «Не грузите меня!». Вы бы знали, как загружен мой мозг разным хламом. Мне иногда хочется найти способ, как ориентироваться в этом море информационного мусора.

– Но, ты же любишь бывать в социальной сети? – спросил доктор.

– Как сказать, там есть и хорошие и плохие моменты, – вздохнул Миша, – иногда опасно выкладывать слишком много информации про себя. Постоянно всплывают разные ненужные одноклассники и знакомые. Отказать в общении им стыдно, а общаться с ними накладно.

– У меня жена была любителем социальных сетей, – задумчиво ответил доктор Штерн. – Каждый день, когда я приходил домой с работы, обнаруживал её с ноутбуком в кресле. Было такое ощущение, что там намного интереснее, чем в реальной жизни. И не дай Бог, в квартире отключат интернет за неуплату. В такие минуты, на неё было жалко смотреть.

Миша с пониманием посмотрел на доктора. Он долго вспоминал нужную фразу, потом сформулировал её у себя в голове и подняв указательный палец, гордо произнёс:

– Интернет открывает перед нами весь мир.

– Закрывая нас в одной комнате, – рассмеялся Штерн.

– Вы тоже молодец, – дерзковато улыбнулся юноша, – работаете всё время допоздна. Вот, ваша жена и ушла от вас. Большинство женщин, не переносят трудоголиков. Вы, видимо, уделяли ей недостаточно внимания, приходили поздно. Поэтому в интернете она находила то внимание, которого ей не хватало.

– Ты поосторожнее с выражениями, – строго посмотрел Штерн.

Юноша обиженно отвернулся к монитору и стал рассматривать спектр излучения раскалённого вольфрама. Молчание затягивалось. Каждый стал заниматься своим делом. Штерн сделал запись в журнал и сказал:

– Примерно через минуту, когда энергия пучка будет 5 гиго-электрон вольт, я включу отклоняющее магнитное поле. Смотри за спектром излучения.

– Хорошо доктор, – кивнув головой, сказал Миша и приготовился.

Миша уже много лет работал со Штерном и хорошо знал этого пожилого профессора. С ним легко было работать, и платил он достаточно много. И только это удерживало Мишу на своём месте, так как опыты, которые они ставили, осознать было сложно.

Штерн нажал на кнопку, и всё произошло мгновенно. Никаких звуков, никаких вспышек. Только появившиеся цифры и всплески на графиках. Современная наука уже не такая эффектная, так как изучает настолько невидимые явления, что кроме приборов, их никто не видит.

– Ну, что там со спектром? – спросил доктор Штерн, вставая со своего места и подходя к монитору Миши.

– Изменился, – глядя на график, сказал Миша.

– Ты понимаешь, что это значит? – очень тихо сказал доктор Штерн, положив руку себе на лоб.

– У нас получилось? – пытаясь угадать, спросил Миша.

– Похоже на то, – улыбаясь, ответил Штерн, надевая радиозащитный костюм.

Кажется, в этой пустоте прошла вечность. С тех пор, как сознание выключилось от удара, всё это время абсолютно ничего не происходило. Может быть, прошёл час, а может быть, прошло несколько лет. Не было ощущения того, что время тянется бесконечно. Ощущений не было. Полная стерильность всех чувств. Вечная пустота.

Когда прошло бесконечное количество времени, что-то звякнуло стеклом по стеклу. Сквозь туман моего просыпающегося сознания, я почувствовал, как прохладная жидкость касается меня со всех сторон и, подхватывая своим течением, поднимает куда-то наверх. Ощущения были новыми. Я совсем не чувствовал своих рук и ног. Течение жидкости усилилось. Несколько раз моё новое тело, поднимаясь и ударяясь о вогнутые холодные стенки, наконец, успокоилось.

Через минуту я ощутил яркий свет. Именно ощутил, потому что глаз у меня почему-то не было, совсем. Было холодно и неуютно, но паники не было. Паниковать было нечем.

Я почувствовал лёгкий толчок. Ощущение невесомости, сменилось резким ускорением и мгновенным перемещением, вместе с жидкостью и созданным ей течением, вниз, в густую маслянистую среду. Хотелось упираться руками, но их не было. Постепенно я привык к новым ощущениям. Стало тепло. Воздуха не было. Был только дикий голод.

Я не дышал уже давно, да и необходимости в этом не было. Чувствовал себя превосходно. Эта теплая и по-домашнему уютная среда, поглотила меня и обволакивала со всех сторон. Мне стало приятно. Голод понемногу стал растворяться. Было ощущение, что вот-вот, начнется нечто совсем новое и радостное. От новых впечатлений, или просто от усталости, я потерял сознание и уснул в цитоплазме.

Если бы я мог видеть себя со стороны, я бы удивился, как может иметь сознание, самая маленькая клетка человеческого организма. Мой размер был в 19 раз меньше человеческого волоса. Но всё это было не важно, я снова вернулся в бытие. Эти талантливые манипуляторы не обманули меня.

От новых впечатлений я уснул. Пока я спал, будучи обычной клеткой живчика, женская яйцеклетка в идеальных условиях инкубатора успешно приняла мой генетический материал. Наши ядра объединились и через несколько часов начали успешно делиться.

Прошло примерно пара дней, и я уже состоял из 8 клеток. Сначала деление происходило медленно и неохотно, но процесс ускорялся. Я ничего не понимал, но всё чувствовал. Я даже пару раз ощущал, что за моим ростом наблюдает чей-то человеческий глаз, через большой электронный микроскоп. Сознание то уходило, то на миг возвращалось.

Пока я был в прострации, меня с «коллегами», забрали из чашки Петри, всосав специальным катетером, и поместили туда, где мне предстояло пробыть ближайшие 9 месяцев в полной темноте. «Коллеги» мои не смогли найти общий язык с эндометрием и закончили свое существование, в отличие от меня. Природа не дала им шанс на жизнь.

Человек всю свою жизнь находится под угрозой. Но самый большой риск потерять возможность существовать, у организма, наступал именно в этот момент. Слишком много удачных стечений обстоятельств, должны сойтись в одной точке, чтобы я смог закрепиться на этой стенке.

Когда яйцеклетка оплодотворена, в ней рождается жизнь и её нужно поддерживать. Программа действий прошита в давно задуманном сценарии. Легче всего развиваться первые дни, пока в яйцеклетке ещё есть питательные вещества. Но клетки делятся всё быстрее и быстрее, и на это уходит очень много ресурсов. Наступает «топливный кризис» и для новой жизни наступает огромный смертельный риск. Никто не может предсказать, справится она или нет.

Стоит не успеть выработать специальный фермент для растворения слизи, которой покрыта внутренняя поверхность будущего дома или не суметь прикрепиться к специальным ворсинкам, или попасть не в ту область матки, где ворсинок практически нет, или бывает, на один день, опоздать с прикреплением к стенке – и тогда моментально, на одного человека, и всех его будущих наследников на земле становится меньше.

Даже если женщина волнуется и не чувствует себя в равновесии, не ощущает себя под надежным плечом обстоятельств, нервничает по поводу и без повода – успеха не будет. Самый лучший вариант, когда будущая мать, в данный момент находится в неведении. Для запуска нового витка жизни, необходимо слишком много всего разного, чтобы перечислять всё это. Поэтому проще обобщить всё это, словом чудо.

Мне удача улыбнулась. Маловероятное событие произошло. Я чудом, прилип к рыхлой слизи эндометрия, растворил её и на полном упадке сил, зацепился за ворсинку. Остальное, происходило по веками проверенному сценарию. Всё происходило гораздо медленнее, чем дозаправка тяжёлого бомбардировщика в воздухе, но требовало гораздо большей точности.

Специальные выросты на моём теле, стали увеличиваться и прорастать в жизненно необходимую мне ткань, богато насыщенную кровеносными сосудами. Только через 2 дня, мне удалось пополнить истощившиеся почти до нуля запасы питания. Всего через месяц, я вырасту в полторы тысячи раз, и стану большим 7 миллиметровым эмбрионом.

* * *

Сознание было спутанным, как в мелькании телевизора, в котором вместо антенны, воткнута скрепка. Из всех старых чувств, которыми я обладал прежде, остались лишь ощущения температуры вокруг, ощущение наличия света и внутреннее ощущение голода. Да и они не пригождались, так как всё было хорошо, температура была нормальная и постоянная, света не было совсем, и мне приходилось наслаждаться приятным чувством сытости.

Но появилось новое, пока ещё очень слабое, седьмое чувство. Ничего подобного, мой опыт не испытывал, поэтому опираться было не на что. Все это было очень похоже на смутную память. Память того, что происходит в данный момент. Я не сразу стал ассоциировать эти видения с собой. Раньше такое уже было, когда сильно устав, я ощущал подобное в своей прошлой жизни, называлось это «дежавю».

Я знал, что я тут не в первый раз. Благодаря спутанному сознанию, время то ускорялось, то замедлялось. В первые дни, меня беспокоила память прошлого. Я хорошо помнил о прыжке и событиях, которые этому предшествовали. Но память безвозвратно угасала. Я пытался постоянно вспоминать всё, что произошло, чтобы не забыть. Но ничего не получалось. Всё забывалось за считанные дни. Из всего что было, осталась лишь надежда встретить её. Я не хотел закрывать этот темный, битком набитый чулан. Но он закрылся навсегда. Я находился в прострации. И не ощущал внешней среды, чувствовал только изменения своего тела.

Тем временем, природа активно работала надо мной. Прошла уже неделя. Жизнь кипела как в муравейнике. Появлялись новые клетки. По мембранам между ними просачивалась питательная среда. Клетки лавинообразно делились. Я стал обрастать оболочкой, которая недавно, начала отделяться от меня, так, что я оказался внутри. Между её стенками и мной, появилась теплая сладковатая жидкость.

На стенках моей оболочки, появилось множество ворсинок, которые ещё больше, увеличили поверхность соприкосновения со стенками матки. Там где ворсинки не соприкасались с маткой, они исчезли. Так природа избавляется от всего ненужного, такого как, человеческий хвост. В месте соприкосновения с маткой, там, где шла оживленная поставка моего продовольствия, начал развиваться новый орган – плацента.

В жизни всегда так, во всём нужны посредники. Невозможно соединять разные по своему характеру явления, не заботясь о том месте, где они стыкуются. Между государствами должна быть граница с таможней. Между едой и столом, должна быть тарелка. Между товаром и покупателем, должен быть поставщик. Между двумя людьми, должна быть любовь. Причем, если всё идет нормально, все эти ненужные посредники, не заметны. Но вот если чтото идет не так, они первые подают тревогу и останавливают опасность, сберегая сущность своих хозяев.

Плацента – это чудо природы. Этот орган является посредником между женским организмом и плодом. В ней, как на кухне большого ресторана, кипит работа. Из ингредиентов, поставляемых женским организмом, готовится вкусный завтрак, обед и ужин. Некачественные ингредиенты, зараженные вирусами и другими ненужностями, надёжно утилизируются и возвращаются обратно поставщику. Плацента выписывает штраф, своему поставщику за некачественные ингредиенты и женский организм, начинает понимать все неприятности тошноты, рвоты и головных болей.

Шеф повар этой кухни может посылать требования, о немедленной поставке недостающих продуктов, и тогда женщина, готова есть мел или устраивать ночную истерику мужу, чтобы заставить его привезти клубнику или другой экзотический фрукт.

Зачастую бывает, что записки шеф-повара, написанные пресловутым врачебным почерком, оказываются не разборчивыми. Тогда приходится использовать комбинацию из положительных и отрицательных сигналов, чтобы женщина училась выполнять указания «генерального директора» её организма.

Вы только представьте, к каким печальным последствиям, привел бы отказ природы от плаценты. Один нечаянный чих соседа по университетской парте, мог бы прекратить моё существование. Но я чувствовал, что всё будет хорошо, и на этот раз природа сработает без сбоев.

Прошла вторая неделя. Моя длина составляет всего 1,5 мм. Во мне уже больше 150 клеток, разделенных на три слоя. Слои разные, и у каждого своё назначение. Словно скульптор взял три разных куска пластилина и стал делать грубый набросок. Тот пластилин, который снаружи он впоследствии превратит в мозговую и нервную систему, чувствительную часть ушей, глаз и носа. Она же пойдет в ход, для изготовления кожи, волос, ногтей и зубов.

Внутри, великий, но никому не известный скульптор, поместил ещё 2 слоя. Средний слой, обеспечит мне силу, гибкость, прямую осанку и даже принадлежность к мужскому роду. Из него впоследствии разовьются кости, мышцы скелета. Из этих же клеток, будет состоять внутренний слой моей кожи, выделительная система, внутреннее покрытие внутренних органов. И что пока бесполезно, но не маловажно в будущем, гениталии.

Самый внутренний слой, будет обеспечивать весь мой сложный механизм, высококачественным питанием и энергией. Из него получится моя дыхательная и пищеварительная система. Различные железы. И орган, который первым делом, съедают хищники у своих жертв, а алкоголики садят своей пагубной зависимостью – печень.

По своей сути, поселившийся в животе я стал паразитом, который может командовать чужим организмом. Женщина, которая стала моим домом, ещё ничего не подозревает, но уже начинает чувствовать усталость в течение всего дня.

* * *

Юля часто кивает носом на парах. Появилась лёгкая тяжесть в упругой девичьей груди, и её соски стали более чувствительными. Но она не обратила на это внимания. После долгой гормональной терапии и наркоза её состояние стало улучшаться, и на этом фоне, она с каждым днем чувствовала себя всё лучше. По сравнению с отвратительным состоянием после наркоза всё остальное, и даже сессия и приближающиеся государственные экзамены казались цветочками.

Третья неделя превратила меня из простого вытянутого комочка в настоящего эмбриона – формой, похожей на ушную раковину. Я был окружен околоплодными водами, количеством, меньшим, чем капелька росы. Моё двухмиллиметровое тельце совсем не напоминало человека.

Юлин организм уже стал перестраиваться под воздействием новых для её тела гормонов. Первое, что потребовало материнского здоровья, – строительство плаценты. Строительство, которое полностью завершится только через 3-4 месяца. Объект очень сложный, но фундамент уже заложен.

Не прерывая работу магистрали, по которой ежеминутно ходят грузовики с ингредиентами для «шеф-повара», строители сооружают чудо природы. Строительные материалы, берутся из организма матери. И если нужно отобрать у материнского организма последнее, строители сделают это непременно. Но пока, материалов требуется совсем немного, и женский организм спит спокойно, не меняя своих привычек. Высыпаясь и отдыхая, для будущих неимоверных усилий.

Яичники Юли, взяв пример с «шеф-повара», тоже стали писать письма с требованиями, отправляя по всему организму «хорионический гонадотропин человека». И уже на 3-й неделе одна из едва заметных порций этого гормона ХГЧ из крови, через почки, попали в мочу.

Уже через час положительная реакция гормона ХГЧ и некрепкое объединение антител высвободили краситель на одной из двух узких линий на бумажной полоске. Выроненный тест медленно полетел на кафельный пол. На мгновение, Юля оцепенела и застыла на месте.

Штерн, надев защитные перчатки, извлёк каплю жидкого блестящего металла из мишени и капнул на стекло электронного микроскопа. Его лицо выражало крайнюю озабоченность. Миша в такие моменты всегда прятался за свинцовой дверью, боясь радиации. Мужское достоинство, которое первым делом страдает от излучения, он берёг больше всего, так как предпочитал исследовать разнообразие девушек, а не странности науки.

– Ну что там? – спросил Миша, выглядывая из-за двери.

– Входи, – задумчиво сказал Штерн, – глядя на монитор.

– Получилось? – теряя терпение, спросил Миша.

– Перелёт, – удивлённо сказал Штерн.

– Что это значит? – спросил Миша, стоя за спиной у доктора.

– У нас получилась ртуть, – нервно улыбаясь, сказал Штерн.

– Чёрт! – расстроено махнув рукой, крикнул Миша и отошёл к своему столу.

Штерн встал со своего места и стал быстро ходить взад-вперёд. Он думал несколько минут, не обращая внимания на Мишу. Потом резко остановился и, подойдя к Мише, протянул ему руку.

– Мы научились превращать одно вещество в другое! – радостно вскрикнул Штерн, пожимая ничего непонимающему Мише руку. – Ты хоть понимаешь, что произошло?

– Мы превратили вольфрам в ртуть, – спокойно сказал лаборант, непонимающе глядя на доктора, – был твёрдый металл, а стал жидкий. Жаль, что не получилось золото. Мы бы с вами разбогатели.

– Мы смогли дать столько энергии атомам вещества, что они изменили свою структуру и увеличили свою молярную массу! – радостно говорил Штерн. – Предлагаю зарядить эту ртуть в мишень и запустить ускоритель ещё раз. Мне кажется, что у нас получится полоний.

– Нет уж! Это без меня, – испуганно глядя на доктора, сказал Миша. – Полоний очень радиоактивен. Вы совсем с ума сошли?

В это время часы на руке профессора стали подавать прерывистый сигнал. Штерн расстроено посмотрел на время, взял пустую пробирку и пошёл забирать ртуть из микроскопа. Когда на дне пробирки каталась маленькая серебристая капля металла, он сказал:

– Миш, собирайся. Наше время закончилось. Исследуем эту ртуть после обеда в нашей лаборатории.

– О! Обед это хорошо. Я как раз проголодался, – радостно сказал Миша.

– Такое ощущение, что ты не осознаёшь всей пользы для науки, которую мы сегодня принесли, – странно посмотрев на Мишу, сказал доктор.

– Да всё я осознаю, – махнув рукой, сказал Миша, – просто пока рано радоваться. Пойдёмте, пообедаем.

Они собрали все свои материалы. Скопировали данные на флешку и отправились на второй этаж в столовую. Практически все, кто кушал в этой столовой, были в белых халатах и очках. Федеральный синхротрон работал без остановки, как безостановочный конвейер. Слишком много денег было потрачено на его строительство. Поэтому все учёные страны стояли в очереди и долго готовили свои опыты, чтобы потом за короткое время успеть провести эксперимент.

Доктор Штерн был самым частым посетителем синхротрона, так как за прошлые изобретения он получил значительные премии, которых хватало для ежедневной аренды. Остальные профессора с завистью смотрели на счастливчика. Но никто не знал, чем сейчас занимается Штерн. Учёные воруют идеи не задумываясь, поэтому доктор Штерн и Миша сохраняли строжайшую тайну.

Сидя за столом, они ели заурядные щи, пытаясь отловить жжёный лук кончиком ложки. В этой столовой готовили из рук вон плохо. Единственное, что у них получалось хорошо, это гороховая каша, так как испортить её им не удавалось. Штерн, отпив компот и выплюнув яблочные семечки в салфетку, спросил:

– Тебе не кажется, что Интернет настолько завален неупорядоченной отрывистой информацией, что пользоваться им решительно неудобно?

– Альтернатив же нет, – ответил Миша, постоянно размешивая содержимое глубокой тарелки.

– Я часто им пользуюсь в научных целях, и у меня складывается впечатление, что это огромная библиотека, в которую попала авиационная бомба, – улыбнулся Штерн. – Слишком много всего полезного, но всё оно лишено целостности. Вот берёшь, например учебник по химии, там рассказано всё с самого начала и по порядку – это удобно. А если этот учебник разорвать, перемешать с обрывками других книг по кулинарии, политике и философии – получится образец Интернета. Очень много отрывистой и постоянно повторяющейся информации.

– Мне кажется, вы не совсем справедливы, – не отрываясь от еды, сказал Миша.

– Интернет похож на большой восточный рынок, – начал объяснять Штерн, – информации так много, что каждый пытается перекричать друг друга, чтобы его заметили. Всё как на базаре. Если тебе нужно найти хорошее бамбуковое покрывало, ты приходишь на рынок и попадаешь в такой шум и гам, что неподготовленный человек может упасть в обморок. Чтобы купить простую вещь, тебе нужно суметь проигнорировать сотни кричащих, галдящих и мелькающих перед тобой восточных торговцев. Каждый из них требует своей порции внимания от тебя.

– С рынком я согласен, – поперчив остатки своего супа, ответил Миша.

– Каждый из торговцев не один десяток лет торгует на этом рынке, – продолжил Штерн, – они все знают, на какую струнку твоей души надавить, чтобы ты с огромной скидкой, купил себе шикарную, ярко выкрашенную, блестящую золотом ненужность.

Миша внезапно прыснул смехом так, что ему пришлось прикрывать рот руками, чтобы не забрызгать своего шефа. Когда он успокоился, Штерн улыбнулся и продолжил:

– Если бы Пушкин продавал свой талант на таком рынке, его бы сейчас никто не знал. Человек не может быть одновременно талантлив и в маркетинге, и в искусстве.

– И какую альтернативу вы бы предложили? – спросил Миша, наклоняя свою тарелку, чтобы зачерпнуть остатки.

– Ты был в большой библиотеке? – спросил Штерн. – Там есть администрация библиотеки, которая следит за книгами. Там есть библиотекарь, который может найти и принести нужную книгу. Этот библиотекарь может силой вывести того, кто будет шуметь или отвлекать читателей. Там знают, как важно не мешать читающим людям.

– А в Интернете не знают? – спросил Миша, откладывая пустую тарелку в сторону.

– В Интернете нет тишины, там постоянный шум и гам, – продолжил Штерн, – каждый претендует на твою порцию внимания. Всё это воспитывает из нас SMS поколение, которое не умеет концентрироваться. Нам намного проще читать короткие отрывки текста. У меня иногда складывается впечатление, что современная молодёжь живёт в мире трейлеров, забывая смотреть сами фильмы.

– Я же уже объяснял, – сказал Миша, – что, пока смотришь фильм, в это время происходит такая масса интересного, что усидеть очень тяжело. А вообще, доктор, я согласен с вами, что Интернет иногда напрягает. Но ничего лучше, ещё не придумано и мы быстро привыкаем. Все нормальные люди, со временем учатся игнорировать это мелькание.

– Как твоя личная жизнь? – резко сменил тему Штерн.

– Отлично, – улыбнулся Миша, откусывая хлеб, – я разработал особую технологию, которая позволяет мне каждый день наслаждаться новой девушкой.

– Это как? – спросил Штерн улыбаясь.

– Нужен специальный график, – начал объяснять Миша, – Знакомишься с девушкой, проводишь с ней первое свидание. Девушка на первом свидании пытается понять, что мне от неё нужно. Поэтому на первом свидании я даже не целуюсь. На следующий день я пропадаю для неё. В этот день я встречаюсь со второй девушкой, с которой также провожу первое свидание.

– Ты дружишь сразу с двумя? – удивился Штерн.

– Сейчас поймёте, – гордо продолжил Миша, – на третий день, я снова встречаюсь с первой девушкой, и в конце свидания мы с ней целуемся. Современные девушки, считают поцелуй на втором свидании в порядке вещей. Вторая девушка в это день остаётся без моего внимания, поэтому терзает себя сомнениями, понравилась ли она мне. Это усиливает влечение ко мне, так как она пытается потом доказать, что может меня охмурить.

– Ты хочешь сказать, что специально игнорируешь девушку после первого свидания, чтобы она помучилась? – улыбнулся Штерн.

– Да. На четвёртый день, я встречаюсь сразу с двумя, – гордо сказал Миша, – Со второй девушкой у нас второе свидание, которое заканчивается поцелуем. Сразу после этого я еду к первой девушке на третье свидание, которое в половине случаев кончается сексом.

– Ужасные нравы, – нахмурился Штерн. – Первый поцелуй с моей женой был только после знакомства с родителями, дай бог памяти, это было через 3 месяца знакомства.

– Времена меняются, – улыбнулся Миша. – По моей системе ротации я могу иметь четыре девушки одновременно. Почти каждый день у меня новый секс. Раз в неделю я добавляю в схему новую девушку, и она зачастую вытесняет одну из старых. Таким образом, у меня гарантия новизны ощущений.

– Интересная рекурсия, – задумался Штерн, – и ты не устаёшь от мелькания этих новых лиц?

– Вам этого не понять, – отмахнулся Миша. – Радость обладания не так сильна, как радость от завоевания. Я с ужасом думаю о том времени, когда нужно будет остановиться и сделать окончательный выбор.

– Вот давай объединим эти две темы, – начал Штерн, – тебе не кажется, что постоянное мелькание девушек в твоей жизни, как-то связанно с супермаркетом интернета?

– Что значит супермаркетом? – спросил Миша, двигая к себе тарелку с кашей.

– Есть такая психологическая теория супермаркетов, – начал объяснять Штерн. – Я считаю, что в жизни два основных супермаркета и десяток второстепенных. Первый – супермаркет информации, второй – супермаркет любви.

– Про супермаркет информации я немного понял, – прожевав, сказал Миша, – давайте про супермаркет любви.

– С твоего позволения, я сначала закончу про супермаркет информации, – мягко сказал Штерн, глядя на кивнувшего головой лаборанта, – Обилие информации вокруг, порождает навык беглого ознакомления. Все мы учимся быстро определять, чем интересоваться, а что оставить на потом. Но так как маркетологи становятся всё опытнее, они сами начинают внушать нам, что интересно, а что нет.

– Поговаривают, что маркетологи спят головой вниз и пьют кровь, – рассмеялся Миша.

– Современным людям, – продолжил Штерн, – всё хочется попробовать, ничего не упустить. Ты был в Турции?

– Конечно, – радостно ответил Миша и мечтательно закатил глаза.

– Некоторые люди довели свой шопоголизм до такой стадии, – возбуждённо начал Штерн, – что они похожи на голодного и жадного человека, попавшего в большой ресторан турецкого пятизвёздочного отеля по системе «всё включено».

– Разве это плохо? – спросил Миша.

– Кто я такой, чтобы ставить людям оценки, – уклонился от ответа Штерн. – Этому жадному человеку в Турции, всё хочется попробовать, ничего не упустить. Всё очень вкусно и нужно положить побольше, а то потом кончится. Ведь нужно окупить эти трудно нажитые и безвозвратно потраченные 999$ на горящий тур.

– Можно слетать на семь дней и за $599, – со знанием дела сказал Миша.

– Не важно, – улыбнулся Штерн, – дальше этот жадный персонаж, уже сидя на свежем полотенце пляжного лежака, не может расслабиться. Так как желудок уже отказывается принимать еду и алкоголь в таком разнообразии и количестве. А ведь для приличия, нужно ещё и искупаться в море, а полный желудок мешает это сделать. Поэтому он старается побыстрее протрезветь и проголодаться, чтобы уставшим, плестись в этот рай гурманов и любителей выпить.

– Знакомая ситуация, – улыбнулся Миша, – но мне в Турции больше нравится общаться с девушками.

– Ну, с тобой-то всё ясно, – рассмеялся Штерн. – Уже через неделю, такой «отдыхающий» мечтает отдохнуть от отдыха. Отвлечься от всего этого винегрета блюд и выпивки. Проголодаться и протрезветь на родине. Потом отведать большую тарелку дымящегося борща с ложкой блестящей белой сметаны. С большими кусками отборной телятины. С двумя тёплыми свежайшими кусками хлеба с хрустящей корочкой. А если всё это начать с маленькой стопочки ледяной водочки, то вообще наступит ощущение безграничного счастья.

– А причём тут супермаркет? – спросил Миша.

– Притом, что супермаркет действует на слабых людей особенным образом, – начал объяснять Штерн. – Ты кидаешь в тележку не то, что нужно тебе. Ты кидаешь в тележку то, что больше всех привлекает твоё внимание. И жадность говорит тебе, мол, давай, кидай побольше вещей со скидками.

– И как избавиться от чувства супермаркета? – заинтересованно спросил Миша.

– А ты ходишь в настоящий супермаркет? – спросил доктор Штерн.

– Конечно, сразу после работы, – ответил Миша.

– А я стараюсь не ходить по магазинам сразу после работы. Ты, наверное, замечал разницу в том, сколько покупаешь в зависимости от того насколько голоден? – спросил Штерн.

– Если честно, нет, – ответил молодой человек.

– Я хожу в супермаркет со списком того, что нужно, – начал Штерн. – Стараюсь это делать по выходным и перед походом обязательно кушаю. В таком случае я хожу по магазину на трезвую голову.

– Дайте угадаю, – хитро посмотрел Миша, – вы хотите сказать, что если кормить себя хорошей сытной информацией и ходить в Интернет со «списком покупок», то перестанешь кликать по разным отвлекающим ссылкам?

– Примерно так, – улыбнулся Штерн. – Теперь давай обсудим супермаркет любви. Тебе эта тема должна быть близка.

Сколько бы человек не готовил свою реакцию заранее, он не может предсказать, как в действительности поступит в той или иной ситуации. Единственное, что известно, что чем дольше готовишься к определенному событию, чем больше планируешь, как поступишь, когда оно произойдет, чем больше стараешься не нервничать в данной ситуации — тем больше волнения возникает в тот самый час X.

Юля бесчисленное количество раз прокручивала это желаемое событие в голове. Диагноз врачей, выданный ей год назад, был неутешительным. Ей было сказано, что шансов ничтожно мало. Они с мужем уже проходили долгий и сложный сценарий искусственного оплодотворения. Сейчас, это была уже вторая попытка.

В прошлый раз, они всеми способами повышали свои шансы, выполняя все указания врачей с аптекарской точностью педанта. Но фортуна отвернулась от них, так как статистически, они попали в число четырёх из пяти женщин, кому это чудо, не удаётся с первого раза.

Врачи снова вынесли свой новый, ещё более жестокий приговор. Но как всегда, природа и ожидание чуда были сильнее. Поэтому Юля и её молодой муж, попытались второй раз. Они заняли деньги у всех своих родственников и друзей, откладывали почти всю свою стипендию на оплату лекарств.
В 21 веке, безнравственная медицина, думающая только о прибыли, заламывала за такие уникальные лекарства сумасшедшие для молодых студентов деньги. Огромные корпорации, старались окупить разработку новых лекарств меньше чем за год. Но цена не имеет значения, когда речь идёт о новой жизни, чем и пользовались фармацевты, занимаясь ценообразованием.
Конечно, нельзя обвинять только алчность медиков-бизнесменов. В цены лекарств, включались многочисленные исследования, стоимость сырья для производства многочисленных гормонов и стимуляторов. Технология получения данных лекарств, была многократно сложнее, чем самый замудрённый колдовской отвар старухи ведуньи из сказок.
Была в этом и положительная сторона. Данные лекарства стимулировали не только беременность, но и мужей. Мужья старались зарабатывать как можно больше. Благодаря новым тратам, они быстрее, превращались из простых студентов в надежных, высокооплачиваемых работников. Нужда полезна, так как является хорошим мотиватором. Всё дорогое, но необходимое для жизни, неизбежно очищает общество от лентяев, шопоголиков, гаджетоманов и алкоголиков.

Муж Юли, очень старался, занять в этой жизни достойное место. Володя был очень активен, любознателен и умён. Он рос без отца. Поэтому ему приходилось не только обеспечивать себя самому, но и помогать маме. Это неизбежно, выветривало всякую избалованность из его характера. Он был самостоятельным и рассудительным. Для большинства новых знакомых, он оставлял положительное первое впечатление. Поэтому, когда Юля встретила его, она решила, что сможет прожить с ним всю жизнь и не будет ни в чём нуждаться. Она знала, что нужно просто дать ему созреть в обстановке её заботы и внимания.

Мать Володи, всегда говорила ему, что как только встретишь женщину, которой ты недостоин, сразу женись на ней. Так он и сделал, уже через 2 года, почти ежедневных свиданий. Совместная жизнь у них была безоблачной.

Володя и Юля, всегда мечтали иметь ребенка. Они считали, что если у супругов нет детей, это не семья, это тупик эволюции. Поэтому через 3 года безуспешных попыток, они обратились к врачам, которые без всяких эмоций, выдали неутешительный вердикт. За сухим описанием диагноза, крылся страшный смысл.
Врачи вынесли страшный и ужасный диагноз. Поэтому Юля, перелопатив весь интернет, переобщавшись с сотнями врачей и тысячами подруг по несчастью, пройдя бесчисленное количество тестов и анализов, пережив 2 года безуспешных попыток забеременеть естественным путём и сделав уже одну безуспешную попытку процедуры ЭКО — обнаружив через 2 года две полоски, на тесте на беременность, оцепенела на несколько минут, выронив долгожданную бумажку, помещенную в удобную пластмассовую форму ручки.

Выйдя из оцепенения, и не поверив своим глазам, Юля полезла под ванну, поднимать закатившийся туда тест. Она больно ударилась головой о чугунный край ванны, так больно, что моргать и трясти головой, для проверки сон это или нет, ей не пришлось. Это был не сон. Сквозь налипшую пыль, явно угадывались две полоски.

Девушка так боялась разочароваться, что тест ложный, что решила пока так и считать. Она убеждала себя в голове, что тест выдал ложный результат. Мощный выброс адреналина в её кровь, путал сознание и мешал вспомнить простой номер такси, которым она пользовалась уже сотни раз. Володю просить не хотелось, уж лучше разочароваться одной, чем вмешивать сюда любимого человека.

Так и не вспомнив номер, она зашла в интернет, нашла первый попавшийся телефон такси и стала звонить. Такси прибыло необычайно быстро, хотя это могло ей показаться, так как она пыталась разобраться со своими нахлынувшими мыслями. Она наспех оделась и спустилась к подъезду, и села к смешному усатому таксисту в кепке.

Таксисты опытные психологи поневоле. Усач сразу понял, что девушка в диком волнении и чтобы не нарваться на возможную истерику, решил придержать свои обычные истории, целью которых было развеять монотонную ежедневную скуку пробок. Услышав знакомый адрес, он пытался вспомнить, кого и куда возил в это популярное место.

Проехав пару кварталов, его осенило. Он и сам пару раз был по этому адресу, а уж за свою 20 летнюю карьеру, пассажиров он туда перевозил сотни. Он вспомнил, как после первого посещения и сдачи теста, который в обиходе, назывался «ночной повеса», получив трясущейся рукой результаты анализов, долго пытался разобраться в различных титрах и показателях. В ходе этого у него несколько раз захватывало дыхание, и жизнь проносилась перед глазами, пока он бежал к лаборантам за разъяснениями.

Оба раза всё обошлось почти благополучно. Пара недель недорогих горьких лекарств и тесты ИППП нормализовались. После первого лечения, смешной усатый толстяк, пообещал себе, больше не вступать в случайные связи и интрижки, а возвращаться домой к жене. Но его монолитное, настоящее мужское слово, данное не кому то, а самому себе, не помешало ему попасть в ситуацию повторно.

Юля сейчас пропускала через свою голову огромные массивы информации, но ничего не оставалось. Она с усердием сыщика, прислушивалась к своему организму, но ничего не чувствовала. Тем временем, они мигом домчали до независимой лаборатории. Наспех рассчитавшись с таксистом, она машинально шепнула «Спасибо» и побежала занимать длиннющую очередь.

Юля была здесь десятки раз и знала процедуру до мелочей. Она понимала, что только через 2 часа, после того как сдаст кровь, и никак не раньше, получит по электронной почте ответ с одной единственной цифрой — уровень гормона ХГЧ.

После процедуры, сняв бахилы, она вышла на улицу. Она всё это время пыталась убедить себя, что так не бывает, что тест отрицательный. Когда анализ подтвердится, что она не беременна — она заживет своей обычной, обреченной жизнью.

Придется думать об усыновлении чужого ребенка или если Володя не согласится, ежедневно бояться его потерять. Юля корила себя, за то, что она никогда не поднимала вопрос об усыновлении, боясь спугнуть удачу. Она не знала, как Володя относится к тому, чтобы взять на воспитание чужого, брошенного и непредсказуемого ребенка.

Но она точно знала, что Володя, будучи дважды проверен на возможность производить потомство, был плодовитым и очень хотел детей. Он говорил слова, что будет с Юлей в любом случае, но опытное женское сердце, предчувствовало последствия. В глаза Юли навернулись слезы, стало очень горько. Хотелось остановить мысли на 2 часа.

Юлин характер был странным. Она была оптимисткой, но всегда останавливала мысли обо всём хорошем, которое ещё не произошло. Причиной этому было то, что её сердце обрывалось при разочаровании. Она очень любила радоваться тому, что уже произошло, но не любила радоваться предоплатой к тому, что ещё только вырисовывается.

Другая нормальная девушка, получив две полоски теста на беременность, уже кинулась бы звонить своему любимому, родным и подругам и сиять от счастья, все её мысли крутились бы вокруг памперсов, кроваток, ползунков и пелёнок. Она бы уже начала читать в интернете отзывы о вынашивании. Уже начала бы переживать о болях в пояснице на поздних сроках. И уже начала бы предчувствовать недосыпание от ежечасных криков родившегося младенца. И уже переживала бы виртуальные муки естественных родов.

Другая нормальная девушка, за эти 2 часа, создала бы виртуальный мир счастья в мельчайших деталях. Мир, который благодаря одной единственной цифре, рухнул бы в мгновение.

Юля была не такая. Да и не пригодилась ей эта привычка в этот раз. Сидя в кафе, недалеко от лаборатории, она непрерывно нажимала кнопку «обновить» в браузере своего телефона. И когда в списке входящих писем, появилось письмо, тема которой была выделена жирным шрифтом, она машинально нажала кнопку «обновить» и ещё мучительных 30 секунд, коря себя за автоматическое монотонное действие ждала загрузки списка, чтобы отработанным движением кликнуть пальцем в письмо, дождаться загрузки, загрузить приложенный документ, дважды кликнуть в мелкие едва видимые цифры, для масштабирования и затем, молниеносно проанализировать видимый результат ХГЧ.

Проделав всё это, она не теряя секунды, нажала зелёную трубку на экране своего телефона, выбрала в истории звонков нужного абонента, дождалась ответа, и сказала — «Вова, я беременна».

В это время к доктору Штерну подошла симпатичная молодая девушка в очках. Она спросила что-то по поводу темы предыдущих лекций и после пятиминутного разговора, пошла обратно в длинную очередь столовой.

– Если бы я преподавал в университете, все студентки были бы моими, – улыбнулся Михаил, провожая девушку неприличным взглядом.

– В том возрасте, когда ты начнёшь преподавать, – улыбнулся Штерн, – твои приоритеты поменяются, и ты будешь просто наслаждаться женским телом на расстоянии. Поверь мне, твоя любовь к разнообразию женщин, скорее всего, пройдёт. И она превратится в один большой недостаток, который я и называю супермаркетом любви.

– А вот это начинает быть интересным, – отметил Миша.

– Раньше, в древнее время, найти себе пару было очень сложно, – начал объяснять Штерн. – Нравственность, которая ограничивала тех людей, не позволяла наглеть и подходить к незнакомым девушкам. И уж тем более, претендовать на развитие отношений до свадьбы. Девушки даже тренировались давать пощёчину. Уж не знаю на ком они это делали, но владели они этим искусством в совершенстве. Даже мне, пару раз в жизни доставалось.

– А мне не доставалось, – с гордостью отметил Миша.

– Сейчас искусство пощёчин утеряно, – рассмеялся Штерн.

– И как, по вашему, люди знакомились в то время? – спросил Миша.

– Для этого существовали разные игры, обычаи и танцы, – с удовольствием вспомнил Штерн. – Можно было узнать девушку поближе во время игрового общения. И вот я не могу с уверенностью сказать, где удовольствия больше – в твоём варианте секса на третьем свидании или наших долгих ухаживаний в те времена. Долгое предвкушение всегда приятнее, чем быстрая развязка. До сих пор помню, как первый раз взял девочку за руку.

– Ну, думаю, если бы вы выросли на современных фильмах, – улыбнулся Миша, – то вы бы даже не заметили, что она держит вас за руку. Там по сюжету все спят уже через несколько часов после знакомства. Такое ощущение, что девушек специально воспитывают фильмами и передачами, чтобы мне было легче их менять. Искусство пощёчин утеряно и меня это устраивает.

– Хорошо, что ты понимаешь, – похвалил Штерн, – люди избаловались во всех областях. Тормоза испортились. Если знаешь, раньше жену выбирали родители. Поэтому там даже не знали о том, что можно разводиться. Если жена тебе разонравилась, тебе приходилось её терпеть в любом случае. А теперь никто терпеть не будет. Моя жена тоже не умеет терпеть. Она не смогла выносить мой трудоголизм. Просто взяла и ушла. Что за поколение?

– Ну, вы сами поймите, а чего терпеть? – спросил Миша. – Вокруг столько прекрасных девушек и парней, выбирай любого. Вот если моя девушка начинает меня напрягать, я с ней прощаюсь навсегда. Она тоже должна понимать, что я легко найду себе другую девушку ещё лучше. Вот думаю, если бы вы научились делать золото из вольфрама, то терпению вашей жены можно было бы позавидовать.

– Отлично, вот тебе и супермаркет любви, – подняв указательный палец, сказал Штерн. – Вот давай обсудим это на твоём примере. Только ты не обижайся.

– Я вообще не обидчивый, – кивнув головой, сказал лаборант Миша.

– Вот тебе уже 28 лет, – начал объяснять Штерн, – к этому возрасту, ты перепробовал бесчисленное количество женщин. Так?

– Вы мне льстите, – отводя глаза, улыбнулся Миша.

– Думаю, ты отчётливо представляешь себе идеальную будущую жену? – спросил Штерн. – Можешь её описать в двух словах?

– Я никогда не думал об этом, – смутился Миша, – я бы конечно назвал её характеристики, но они пока размыты в моей голове. Давайте дальше.

– Ну не важно, – улыбнулся доктор, – твоё подсознание всё равно хранит все 2000 характеристики идеальной женщины. Все девушки, которых ты встречал в твоей жизни, твоя мама, главные героини из фильмов, твои учительницы, друзья и знакомые, все они внесли небольшую лепту в создание этого списка описывающего идеальную женщину.

– Очень даже возможно, – кивнул головой молодой человек.

– Однажды, ты задумаешься выбрать себе жену, – глядя в глаза, сказал Штерн, – ты начнёшь смотреть на окружающих девушек через этот фильтр. Идеальная женщина в твоей голове, к этому возрасту, будет иметь конкретный образ с чётким набором качеств. Ты будешь её любить заочно, на подсознательном уровне. И вот настанет момент, когда ты встретишь очень похожую девушку в реальной жизни.

– Было бы отлично, – тихо сказал Миша.

– Стоит этой девушке, улыбнуться тебе, – приготовившись загибать пальцы, сказал Штерн, – ты подсознательно начнёшь анализировать. Раз она улыбается, значит, она дружелюбна. Значит, она любит детей, не способна на подлость, честная и так далее. Я имею в виду, что её улыбка, в твоём подсознании, выделит около 100 пунктов идеальной женщины. Дальше твоё подсознание будет анализировать, раз она красивая, значит, у неё будут хорошие, здоровые и красивые дети.

– Ну, я об этом обычно не думаю, – смутился Миша, – может, конечно, моё подсознание всем этим занимается, но меня туда не пускают.

– Когда ты, подавив смущение, подойдёшь к ней, – продолжил Штерн, – вы заговорите и проболтаете около 5 минут. За это время, твоё подсознание отметит ещё 200 пунктов из твоего списка идеальной женщины. А вот когда она тобой искренне заинтересуется, то ты добавишь ещё 200. Когда она будет тебя внимательно слушать о работе, ты авансом припишешь ей половину качеств виртуального идеала.

– Я не могу понять, – улыбался Миша, – вы доктор наук или доктор по психологии?

– Если позволишь, я продолжу, – проигнорировав вопрос, сказал Штерн. – Самое ужасное, произойдёт потом, когда ты останешься наедине с собой на несколько дней. Ты будешь лишён возможности видеть её. Ты станешь накручивать себе мысли о ней и, от нечего делать, будешь идеализировать её, ставя галочки в том списке.

– Вот поэтому я делаю паузу между первым и вторым свиданием, – кивнул головой Миша, допивая первый стакан компота.

– Когда ты идеализируешь её, – продолжил Штерн, – ты впадаешь в состояние влюблённости.

– Извините, пожалуйста, доктор Штерн, – ехидно улыбаясь, сказал Миша, – вам не кажется, что вы сегодня сделали целых два открытия?

– Какие открытия? – удивился Штерн, продолжая медленно кушать.

– Вы сегодня научились превращать одно вещество в другое, – загнув первый палец, сказал Миша, – и ответили на извечный вопрос человечества, что такое любовь.

Миша загнул второй палец и многозначительно с улыбкой, посмотрел на Штерна. Было видно, что он несерьёзно относится к словам доктора. Как впрочем, и ко всему остальному. В нём так бурлила кровь, что ему некогда было философствовать. На данном этапе его жизни, это его не касается. Он не привык задумываться, он привык действовать. Из вежливости он слушал пожилого человека, но оставлял себе, лишь мысли, которые могли пригодиться.

– Излишняя идеализация партнёра, это ещё не любовь, – отметил Штерн, не обращая внимания на тон собеседника, – это простая влюблённость. Тем более что ты влюбляешься не в конкретного человека. Сейчас объясню почему.

– Да уж, пожалуйста, – вытаскивая из компота яблоки, сказал Миша.

– Наступает долгожданное второе свидание, – подмигнув, продолжил Штерн. – Увлечённые взаимным интересом друг к другу, вы очень стараетесь понравиться друг другу. Вы слегка преувеличиваете свои достоинства и приуменьшаете недостатки. Образно говоря, вы встаёте на цыпочки, чтобы казаться лучше, чем вы есть на самом деле.

– А вы предлагаете приносить на первое свидание весь список недостатков и достоинств в двух экземплярах? – рассмеялся Миша, которого этот разговор изрядно веселил. Всегда интересно, когда ничего не понимающий дедушка, пытается учить молодых.

– Ну и скажи мне, разве можно не понравиться друг другу, если на обоих розовые очки? – задал риторический вопрос Штерн. – Она тебе рассказала, что ценит мужчину за его мужественность и целеустремлённость. Деньги – дело наживное, и они ей совсем не важны. Она описала, как любит готовить и делать массаж. Рассказала, что она готова слушать мужчину часами. Уверенно сказала, что не торопится выходить замуж. Она готова работать всю свою жизнь и зарабатывать на свои капризы сама. Она не позволяет мужчине платить за себя в ресторане. Рассказала, что никогда не даёт повода ревности.

– Доктор, вы меня поражаете, – рассмеялся Миша, – вы откуда знаете мой идеал?

– Она намекнула тебе, что понимает, как важно мужчине, иногда оставаться одному, – продолжил Штерн, загибая пальцы. – Что она готова не приставать с просьбами, уделить ей внимания. Она любит оставаться загадкой и готова ежедневно делать приятные сюрпризы и не только в пастели. А ещё, у неё прекрасная мама и обе они не любят стервозных женщин и уж тем более не являются ими.

– Доктор, может, познакомите меня с такой мадмуазель? – рассмеялся Миша.

– И это лишь малая часть пунктов, по которым её рассказ, совпал с пресловутым мужским «чек-листом» идеальной женщины. В общем, она тебя заинтриговала до глубины души. Редко когда столько положительных качеств, уживается в живом человеке.

– Ну, это всё потому, что дама стоит на цыпочках, – улыбнулся Миша. – Не зря их ласково называют «цыпочки».

– Теперь поговорим о тебе, – став серьёзным, начал Штерн, – когда ты понял, что волей судьбы урвал женщину, которой ты не достоин. Уж ты-то себя знаешь. Ты тоже встал на цыпочки и стал говорить всю «правду», сверяясь со вторым своим «чек-листом».

– Что за второй лист? – спросил Миша.

– Это тот, который ты составляешь, когда думаешь, каким хочешь стать, когда победишь свою лень, – улыбнулся Штерн. – Ты даже в первые недели поверишь, что ради такой идеальной женщины, ты готов это сделать, готов измениться до неузнаваемости. Ведь в теории, это так легко. Поэтому вставая на цыпочки, ты сразу намекнул о своих «будущих» своих достоинствах, умолчав о том, что сейчас они ещё на стадии развития.

– Всегда удивлялся, что учёные настолько прагматичны, что могут говорить вслух всю правду, – тихо в сторону сказал Миша, – думаю, вашей бывшей жене это тоже не нравилось.

– Ты рассказал этой девушке, что пьёшь только по праздникам, – опять загибая пальцы, начал Штерн, – не куришь, с радостью занимаешься спортом. Здоров как бык. Ты умён. Начальство на работе без тебя не может жить. Вся наука страны держится только на тебе. У тебя полно друзей, которые в тебе души не чают. Сколько ты сказал? 138?

– Продолжайте, пожалуйста, – улыбаясь, сказал Миша.

– Ты сказал, что ты душа компании с хорошим чувством юмора, – продолжив загибать пальцы, сказал Штерн. – Ты смелый и всегда готов дать отпор несправедливости. Защищать женщину от любой опасности, ты сочтёшь за честь и готов делать это не жалея сил. Ты вежлив, учтив и никогда не поднимешь руку на женщину. Ты умеешь договариваться и никогда не затеваешь споров.

– Как хорошо вы оказывается, меня знаете, – улыбнулся Миша.

– Ты не злопамятный и не мелочен в обидах, – продолжил Штерн, – всегда готов предпочесть побыть с любимой женщиной в ущерб рыбалке, пиву, футболу и друзьям. Ты очень верный. Ты сейчас хорошо обеспечен. Зарабатываешь прилично. И совсем скоро, на тебя свалится большое дело, которое станет для тебя делом всей жизни и выведет тебя в высший свет, достойный твоего ума и находчивости.

– Если мы научимся делать золото, то так и будет, – смеялся Миша.

– В общем, ты, стоя на цыпочках, – продолжил Штерн, – перечислишь ей все те пункты, которые при подведении промежуточных итогов к 40 годам, станут причиной одноименного кризиса.

– Ну, мне ещё рано об этом думать, – улыбнулся Миша. – Жалко, что нельзя записать то, что вы говорите. Я бы тогда имел секс с женщинами уже на втором свидании.

– Такой массивный объём положительных качеств, – продолжил говорить Штерн, – невозможно раскрыть за пару свиданий, поэтому вы встречаетесь дальше. Постепенно рассказывая про «себя». Между этими стеснительными признаниями, фоном проходит первый поцелуй. Пиком отношений, становится первый секс, полный новизны и острых ощущений.

– О! Да! – довольно кивнул головой Миша.

– Всё складывается очень хорошо, – улыбнулся Штерн, забыв про остывшую еду, – как в сказках пишут: «И зажили они счастливо». Вот было бы хорошо, если бы ситуацию, можно было бы заморозить на этом моменте. Быт, испытания и другие напасти обходили бы вас стороной. Но капризы судьбы неумолимы и не допускают такого равновесия. Поэтому ваши отношения проходят через ряд испытаний.

– Каких испытаний? – спросил Миша.

– Самых разных, – махнув рукой, сказал Штерн. – А ты, наверное, знаешь, как тяжело выносить испытания, когда ты уже невыносимо устал стоять на цыпочках. Ничто в этом мире, не может, находится в напряжении вечно. Даже прочнейшая сталь, со временем накапливает усталость металла. Что уж тут говорить о человеческой психике.

– Поэтому я и бросаю девчонок на пятом или шестом свидании, перед тем, как у них начинаются заскоки, – с тоном профессионала, сказал Миша.

– Теперь ты понимаешь, почему через некоторое время, бывает на пятом свидании, а бывает и через пару лет, человек медленно опускается на стопу и начинает сутулиться как раньше. Невозможно притворяться другим человеком вечно. Постепенно, оба становятся обычного роста. Всплывает масса недостатков. Мужчина и женщина, начинают понимать, что им теперь придётся мириться с существованием других «галочек», другого списка.

– Списка недостатков? – спросил Миша.

– Да, – ответил Штерн. – Ты представляешь, как можно мириться с этой, надёжно маскируемой в начале ложкой дёгтя? Тебя же не предупреждали.

– Такова жизнь, – разведя руками, сказал Миша.

– Вот именно в этот момент, – поднимая указательный палец, начал Штерн, – в тебе включается «супермаркет». Вспоминая о своей холостяцкой молодости, ты всегда знаешь, что можешь заполучить любую женщину. Опыт говорит тебе, что есть ещё женщины. И ты не понимаешь, почему свет клином сошёлся именно на этой с дёгтем. Ты помнишь, как легко находил общий язык с другими девушками.

– Ничего сложного в этом нет, – коротко отметил Миша.

– Только ты не вспоминаешь, о том, что большинство девушек, которых ты знаешь, тоже были на цыпочках, когда ты с ними общался. И находясь рядом с этой одной не идеальной, ты не понимаешь, зачем тебе это надо и почему ты должен себя напрягать. Тебе хочется, чтобы ты общался с той, кто не устаёт быть на цыпочках.

– Получается, я правильно делаю, что бросаю их до того, как обнаружится этот дёготь, – радостно сказал Миша.

– Вот мужчины и ощущают себя, покупателем в центре огромного супермаркета, где царят вкусные манящие запахи и широта доступного выбора. И ты начинаешь думать, ну почему я должен до конца жизни, есть из этой большой бочки мёда, приправленного одной ложкой тошнотворного дёгтя.

– Значит, я всё делаю правильно, – улыбнулся Миша.

– Вот мужчины и думают, – продолжил Штерн, – как можно удержаться и остаться на этой «медово-дёгочной» диете всю жизнь? Как можно не попробовать другие вкусные сладости, которые в такой шаговой доступности. И конечно можно было и потерпеть, но ведь другой бесконечный выбор сладостей, беспрестанно манит и зовёт. А иногда и сам лезет в рот, на пробу. Друзья постоянно рассказывают про своих идеальных жён и других женщин. Фильмы тоже добавляют тебе ощущения, что бывают женщины лучше, так как постоянно демонстрируют, какие красивые отношения бывают. Окружающие женщины тоже постоянно демонстрируют, какие они идеальные. Поэтому со временем, ты можешь убедиться, что живая конкретная женщина, не удовлетворяет всем твоим критериям.

– И что вы предлагаете как альтернативу? – спросил Миша.

Штерн пожал плечами. Он молчал несколько минут, доедая свою кашу. Отложил тарелку, взял зубочистку и продолжил:

– Больше половины людей сейчас – эгоисты. Они не могут представить, как можно терпеть недостатки. А, кроме того, чтобы терпеть, нужно ещё и работать над своими недостатками. Они не привыкли сильно утруждаться, чтобы соответствовать ожиданиям другого человека. Доверие, которое держало вас вместе в начале отношений, исчезло после ощущения, что тебя обманули. Поэтому сменить партнёра гораздо легче. Тем более что радости завоевания уже нет, а радость обладания ещё не наступила.

– Ну а чего сложного менять даму? – уверенно сказал Миша. – Выходишь в социальную сеть или сайт знакомств и уже через тридцать минут гуляешь со сногсшибательной красоткой.

– Я согласен. Тем более что эта красотка тебя внимательно слушает и верит каждому твоему слову, – улыбнулся Штерн, – а на цыпочках она сейчас или нет, совсем не важно. Ведь она хороша и уж точно не имеет всех тех ужасных недостатков, которые вспоминаются про ту, которая осталась дома.

– Вы так говорите, как будто в вашей жизни была всего одна женщина, – удивлённо сказал Миша.

– Мне кажется, природа сошла с ума, – с сожалением вздохнул Штерн, – если раньше целью отношений была семья, защита и продолжение рода, то теперь отношения стали развлечением. Раньше люди умели делать единственный и неповторимый выбор друг друга. Они понимали, как важно терпеть и привыкать. Теперь же на вопрос, сколько у тебя было женщин, стыдно отвечать «одна».

– Неужели одна? – удивился Миша и улыбнулся.

– Никто теперь не удивляется людям, – делая вид, что не слышит своего лаборанта, продолжил Штерн, – которые, кроме официальных двух или трех разводов, имеют в свой жизни множество «гражданских браков». Люди сходятся и расходятся непрестанно. Круговорот страстей и чувств бурлит, как кипящая вода. Люди суетятся туда-сюда. Они подобно верблюду, попавшему в зыбкий песок, дёргаются и мечутся, лишь закапывая себя всё глубже.

– И как, по вашему, мы закапываем себя в песок? – обиженно сказал Миша.

– Рождаемость падает, – вздохнул Штерн. – Заболтались мы с тобой. Поехали в лабораторию.

Время имеет интересное свойство. «Сейчас» тянется бесконечно, при этом прошедшие дни мелькают, словно страницы быстро пролистываемой книги. Все живущие стараются наполнять это время благоприятными и приятными событиями. Все стараются сократить по времени негативные события. И если жизнь, это чередующаяся черная и белая полоса, то по белой мы идем не спеша, а если повезет то, вдоль. А по черной полосе пытаемся пробежать как спринтеры стометровку. Через полторы тысячи лет, я пойму значение времени и его силу. Я узнаю, что разделять людей может не только расстояние, но и время. Слава Богу, не все люди на земле путешествуют во времени, и это дарит им чувство стабильности.

В моем организме большие изменения. Через месяц, после того, как работа репродуктолога была закончена, и меня подсадили в мой темный дом, у меня появились первые кровеносные сосуды, а уже через 3 дня появилась быстро пульсирующая трубка. Внешне ничего общего с символом дня Святого Валентина, но это сердце. С первого импульса оно занялось полезной работой.

Тем временем, невидимые строители уже подтянули чертежную документацию, утвержденную у администрации природы, и, не нарушая сроков, на работающем сердце, стали возводить полости, внутрисердечные перегородки и клапаны.

Сейчас я считаюсь эмбрионом, артериальная и венная система сосудов уже существует, но ей приходится функционировать по временному сценарию, через пуповину. Сразу после рождения, мои лёгкие выпустят околоплодную жидкость и впервые ощутят прохладный воздух. Не успевая им насладиться, они, выпуская его обратно и превращая в истошный крик, возвестят о моём успешном рождении и смене режима работы кровотока.

Многие мои коллеги именно в этом месячном возрасте пробуют сухого вина сигарет или таблетки снотворного. Но несформировавшаяся плацента и неинформированность мамы о беременности, увеличивает шанс навредить растущему организму инородными веществами, текущими по кровеносной системе эмбриона. Навредить совсем немного и тогда, когда мама уже совсем забудет об удовольствии и лёгком головокружении после одного бокала вина, ребёнок впоследствии заплатит своими врожденными болезнями.

Но мне повезло, моя Юля, узнала о том, что станет мамой неделю назад. А строгий, радостный и ещё не до конца осознавший своё счастье папа, следит за всем, что поступает в желудок и лёгкие мамы. Так что, начинающий формироваться «шеф-повар» моего организма, может готовить самые качественные ножи, кастрюли и прочую кухонную утварь.

Природа имеет возможность шутить. Непонятно для чего, у меня месячного эмбриона человека, начал формироваться хвост, жаберные дуги как у рыб, и тонкий волосяной покров. Я как будто собираюсь пройти весь путь эволюции от лягушки, до человека. Ученые называют это «рекапитуляцией», но по мне, это лень природы программировать каждый вид по отдельности.

Мне не жалко, надо так надо. Мне маленькому 4 миллиметровому эмбриону пока не стоит вмешиваться в планы природы. Я счастлив простому факту того, что мне позволили сохранить память прошлой жизни. А то, что у меня будет временный хвост и жабры, которые к концу развития отомрут, меня не беспокоит.

Прошел ещё месяц. Теперь мой организм называют «плод». Зачем менять название живому организму не понятно. Видимо не только природа придумывает свои правила.

Эти восемь недель прошли незаметно быстро, теперь мне 2 месяца и я уже напоминаю человека. Во мне уже заложены все основные внутренние и наружные органы. Что интересно, кожа моя прозрачная как у человека невидимки. Вот бы научиться оставаться прозрачным, но нет, через неделю моя кожа начинает мутнеть.

Сердце уже начало свой жизненный путь, оно теперь не остановится, даже на минуту. Оно бьется быстрее Юлиного примерно в 3 раза. 120-160 ударов в минуту. Мамино сердце, обеспечивает мне жизнь, работая в более напряженном режиме, чем обычно. Количество эритроцитов в моей крови больше чем в маминой. Они к тому же быстрее переносят и освобождают кислород. Поэтому с дыханием и питанием проблем нет.

Я тоже начинаю неуклюже и бесцельно двигаться. Наугад пробую и тренирую начавшиеся формироваться мышцы и нервную систему. Вы только представьте, как необычно это выглядит, когда двухмесячный, трёхсантиметровый плод, ещё не похожий на человека, слегка шевелит тельцем, отростками рук, ног и хвоста.

Более активно я начинаю двигаться через месяц. Когда мне исполнилось три с половиной месяца, в моей крови уже появились лейкоциты, гемоглобин по маминому образцу. Но группа крови у нас отличается. Я двигаюсь активно, но я ещё слишком мал, чтобы Юля почувствовала мои попытки.

Через 2 недели, мне исполнилось 4 месяца. Моя длина уже 16 сантиметров. Чтобы вы меня легко представили по размеру и весу, представьте мороженку в вафельном стаканчике. Длина и вес идентичны. Мама слегка чувствует мои движения, но папа, сколько не пытается, сколько не прижимается своей двухдневной щетиной к животу мамы, ничего не ощущает, кроме его размера.

Вокруг меня приятная, теплая, слегка сладковатая жидкость. В ней я чувствую себя как в невесомости. Она предохраняет меня от неравномерного давления стенок матки, и позволяет Юле двигаться, нечаянно переворачиваться на живот во время сна, не оказывая мне вреда. Околоплодные жидкости постоянно обновляются, это обеспечивает мне стерильность и правильный обмен веществ. Вы только представьте, что каждые 20 минут, мне полностью меняют «ванну».

Моему сердцу, всего 3 месяца, но оно уже становится работоспособным насосом. Каждый божий день, оно прокачивает по моему небольшому организму целых 2 ведра крови. Это так много, что «шеф-повар» гоняет поварят без выходных и перерывов. Он постоянно отправляет новые заказы маме, которой приходится непрестанно жевать разную еду. Челюсти её уже устали, но голод не тётка. Сама виновата.

За следующий, уже пятый месяц, я почти удваиваю свой размер, и мой рост составляет уже 25 сантиметров. Моя кожа покрылась тончайшим пушком и волосками. Но всё это абсолютная ерунда, по сравнению с появившимися внезапно звуками. До сих пор я был глухой, а теперь начинаю слышать.

Вот представьте, что вы сейчас вставляете себе в уши затычки-беруши, надеваете шапку ушанку, завязываете её под подбородком, запираетесь в ванной и сидите там, в полной темноте и тишине 5 месяцев. От середины весны и до позднего лета. И в первый день осени, когда дети идут в школу, вы постепенно развязываете веревочки шапки, и медленно, вынимаете беруши, но для правдоподобности звуков, накрываете голову огромной кастрюлей. Представьте, какими бурными красками, новыми звуками, «бряками», «бульками», звонами и голосами наполнится ваш не привыкший к этому мир.

Звуки с непривычки превращаются в полный хаос. Постоянно кто-то бубнит, разговаривает, шумит, кричит и бибикает. Непрестанно журчит вода, хлопают двери, стучат каблуки. Лично мне, эти звуки знакомы и я за пару недель с ними разобрался и даже запомнил голос мамы и папы. Но что делает обычный 5 месячный ребенок с этими звуками, мне никогда не узнать.

Вместе со слухом начал развиваться вестибулярный аппарат. Вроде незаметная мелочь, но благодаря ему, седьмое чувство называют седьмым, т.к. шестое чувство, забронировал он. Недавно, я стал ощущать, что я вишу вниз головой, когда мама стоит. Вишу горизонтально, когда она лежит. Мой старый опыт совсем не пригождается, и я по-новому чувствую, как это ходить покачиваясь при каждом шаге вниз головой. Вы только представьте это, и несколько секунд смеха вам обеспечены.

По моим гладким пальцам, между которыми только недавно исчезли «лягушачьи» перепонки, оживлённым трафиком, началось активное движение клеток. Они словно длинные червячки, играющие на компьютере в змейку, пытаясь заполнить все мои пальцы и ладонь, нарисовали уникальную на планете картину, которую впоследствии, пару раз снимут господа полицейские.

А ещё, совсем недавно, я первый раз уснул. Теперь я научился спать и просыпаться. Значит, время пойдет ещё быстрее. Но даже когда я сплю, я прибавляю в весе. Мои лёгкие уже сформировались, но дышать пока нечем, внутри околоплодная жидкость. Кожа стала красноватой и покрылась лёгкими морщинками. Совсем скоро, я научусь приоткрывать глазки и воспринимать свет. Я уже чувствую свои губки и ротик и даже мечтаю что-нибудь пососать.

Прошла всего пара недель, а я уже чувствую себя слегка тесновато. То и дело достаю руками и ногами до стенок. Двигаться мне нравится, благодаря этому, у меня не затекают конечности, да и не так скучно. Я уже вешу 600 граммов. Если бы я был золотым, за меня можно было бы просить, недорогую иномарку за $12 000. Но моим родителям, да и всей земле в целом, я, когда вырасту, принесу гораздо больше пользы.

В собственной лаборатории, Штерн провёл исследование ртути и убедился, что это она. Получалось, что он сделал потрясающее открытие. Одно вещество, он превратил в другое. Штерн уже давно подозревал, что это можно сделать.

То, что человечество существует в трёхмерном мире, совсем не означает, что мир имеет столько измерений. Мир намного сложнее, чем кажется. Штерн знал, что не нужно обращать внимание на упрощения человеческой науки. Его цель была, превращать одно вещество в другое до тех пор, пока его молярная масса не выйдет за пределы периодической таблицы. Так можно было открыть новые химические элементы. Если задуматься, то можно легко догадаться, что виды веществ не могут ограничиваться таблицей Менделеева.

Через несколько дней, они приехали в лабораторию синхротрона и стали последовательно облучать получившуюся ртуть, не вынимая изменяющееся вещество. Они просто нагревали его и смотрели спектр излучения. После первого облучения ртути, у них получился франций. Это уже само по себе было достижением, так как это самый редкий химический элемент в природе. Он стоил гораздо дороже золота.

Так как франций имел период полураспада всего 22 минуты, пришлось облучить его меньшей дозой пучка электронов и тогда, у учёных получился химический элемент – актиний. Штерн быстро посмотрел в справочник и удивился тому, что в земной коре, этого элемента всего 2600 тонн. Мысль о том, что теперь актиния уже 2600 тонн и пять граммов, развеселила Штерна.

Шёл пятый час эксперимента. Миша сидел и не понимал, что происходит, так как Штерн ничего не объяснял, зная, как Миша боится радиации. Миша смотрел на монитор и рассматривал, как в полной темноте вакуумной камеры, маленькая капелька металла светится голубым светом.

После многочисленных повторений облучения, у них последовательно получались вещества с всё большей молярной массой. Штерн уже не мог определить их названия и плюнул на их идентификацию. Он просто последовательно облучал сложными пучками электронов и ионов.

В один момент, датчик показал, что стержни не выдерживают вес получившегося вещества и немного прогибаются. Пришлось сделать поправку в магнитном поле и разогнать пучки электронов как следует, чтобы спровоцировать наиболее мощное столкновение. После того, как все дополнительные генераторы, включая резервные, были задействованы. Свет в лаборатории потускнел, и электроны носились с потрясающей скоростью. Они пролетали по 25 километровому кольцу 20 тысяч раз за секунду.

Само это уже удивляло Штерна, так как нарушала все теоретические постулаты о максимальной скорости. Штерн включил отклоняющее поле и сразу посмотрел на датчики излучения. Энергия пучка электронов была невероятно большой, но на удивление, при столкновении, излучения не произошло.

Штерн был в шоке. Он сидел с открытым ртом и ничего не понимал. Такое было впервые.

– Что случилось доктор? – спросил испуганный Миша, подумавший, что у шефа сердечный приступ.

Штерн медленно вышел из оцепенения и прошептал:

– При столкновении, не было излучения. Так не бывает. И посмотри на конец стержня мишени.

Миша включил подсветку в вакуумной камере и посмотрел на монитор, на том месте, где весь эксперимент лежало вещество, которое постоянно преобразовывалось, было пусто. Вещество, набрав критическую массу, исчезло без выделения энергии.

– Там пусто, – спокойно сказал Миша.

– Выключай синхротрон и компрессоры, – потерянно сказал Штерн, – я пойду, посмотрю, куда оно делось.

– А что тут удивительного? – спросил Миша, пока Штерн одевал костюм радиационной защиты.

– А ты бы не удивился, если бы два рекордсмена по бегу, – начал объяснять Штерн, – хорошенько разбежавшись до максимальной скорости навстречу друг другу, столкнувшись – исчезли бы полностью?

– Думаю, всех бы забрызгало, – рассмеялся Миша.

– Вот! А тут не брызг, ни излучаемой энергии, – медленно проговорил доктор. – По закону сохранения энергии, такого быть не может.

Прошло три недели. За это время, они повторили этот опыт несколько раз. Почти каждый раз происходило одно и то же. Вещества, набрав критическую массу, исчезали в неизвестном направлении. Штерну очень хотелось поделиться своими открытиями с другими учёными, но он не мог. Слишком великие открытия он сделал. Дуракам, пол работы не показывают.

Отпустив Мишу в отпуск, Штерн заперся в своей лаборатории и стал анализировать результаты. Судя по всему, вещество исчезало не просто так. Оно попадало либо в другое пространство, либо в другое время. Штерн выводил одни формулы за другими и убеждал себя, что это возможно. Данных от всех датчиков было столько, что компьютер Штерна не справлялся с анализом. Слишком много расчётов нужно было сделать.

* * *

Прошло несколько лет, но теория не продвигалась. Миша уже давно уволился, так как понял, что золота ему не дождаться. Он нашёл себе более прибыльную работу. Мало кто из молодых людей, будет работать просто за идею. Штерн недолго горевал о потере нерадивого лаборанта. Будучи увлекающимся человеком, он практически не заметил потери бойца.

Компьютер у Штерна был одним из самых мощных в стране. Он являлся кластером из нескольких сотен современных компьютеров. Но и они не справлялись с поставленной задачей. Нужно было смоделировать процессы, происходящие в синхротроне. Штерн не мог продолжать исследования без посторонней помощи. Штерн решил найти себе хорошего помощника, у которого был опыт в этой области. При помощи интернета, он начал поиск.

Он просмотрел несколько докторских диссертаций и наткнулся на подающую большие надежды женщину учёного, которая трудилась в той же области. Штерн, читая её труды, удивлялся, как он умудрился найти человека, который занимался практически тем же самым. Они легко нашли общий язык и обменялись результатами. Штерн удивлялся, что слишком легко её нашёл. Было такое ощущение, что судьба свела их вместе.

Женщину звали Тринити. Она имела больше премий, чем у Штерна и по её словам, трудилась на противоположном континенте. Этим она оправдывала то, что они не смогут встретиться в живую. Общались они около месяца по интернету, при помощи электронной почты и видеосвязи. Женщина была очень привлекательная и казалась Штерну очень родной, хоть и была полной противоположностью бросившей его жене.

Тринити на вид было около 37 лет. У неё были тёмные волосы, уложенные в всегда аккуратную причёску каре. Она в отличие от других женщин, не была кокеткой. В ней постоянно чувствовалась уверенность в себе. На её пальце не было кольца, что говорило о том, что она подобно Штерну, является трудоголиком.

Тринити похвасталась тем, что владеет очень мощным компьютером. Она вызывала доверие, поэтому Штерн решил плюнуть на сомнения и сбросить ей все накопленные данные. На удивление, Тринити разобралась с ними уже на следующий день. Она позвонила ему по видеосвязи и спросила:

– Ты понимаешь, что ты изобрёл?

– Ну, в общих чертах, – ответил Штерн.

– По всем моим расчётам, вещество исчезает во времени, – ответила Тринити, – я создала электронную модель веществ на основе волновой теории, и получилось, что при столкновении, их структура меняется так, что они ускоряют свою фазу в несколько триллионов раз.

– Ты хочешь сказать, что твоя компьютерная модель работает? – удивился Штерн.

– Конечно, – улыбнулась Тринити. – Мой компьютер вычисляет всё мгновенно, если хочешь, могу предоставить тебе терминал, и ты попробуешь поработать с ним.

– Давай, – кивнул головой Штерн. – Я думаю, ты права. Фаза вещества меняется так, что оно исчезает в настоящем и появляется в будущем.

– Смелое утверждение, – ответила Тринити. – Ты хочешь сказать, что изобрёл машину времени для простых веществ?

– Ну, это ещё нужно проверить, – смутился Штерн. – Я просто предполагаю. Других теорий у меня нет. Не может же вещество исчезнуть бесследно, как оно делает в моих опытах.

– Ну, тогда смотри, – начала Тринити, – если оно перемещается во времени, то оно не может попасть в прошлое, так как, оно оказалось бы на том же месте. Скорее всего, оно попадает в будущее.

– Я вообще уверен, что путешествие в прошлое невозможно, – уверенно сказал Штерн.

– Почему? – спросила Тринити.

– Кажется, – улыбнулся Штерн, – я думаю, мы бы слышали о людях из будущего, если бы они научились перемещаться во времени.

– Ничего себе, – рассмеялась Тринити, – ты уже думаешь о том, чтобы отправлять людей в будущее?

– Можно подумать, есть учёные, которые не мечтают о машине времени, – улыбнулся доктор Штерн.

Тринити на следующий день, предоставила Штерну консоль удалённого управления своим суперкомпьютером. Выслала большое руководство по программированию данной консоли. Язык программирования, показался Штерну удивительно простым. Он состоял из уже знакомых доктору языков. Первым делом, доктор подготовил первое тестовое задание.

Эта программа, на его собственном компьютере, от своего запуска и до результата, занимала около месяца. Он уже был наслышан о быстродействии компьютера Тринити, поэтому собирался запустить свою тестовую программу вечером, чтобы утром проверить процент выполнения и спланировать время окончания вычислений.

Половина дня ушла на то, чтобы загрузить все данные для обработки на удалённый компьютер. Всё было готово к запуску. Штерн собирался запустить программу и идти заниматься своими делами и пить кофе. Он нажал клавишу F9, которая запускала компилятор и саму программу.

На экране быстро и последовательно появились надписи:

«16:52:01 – Компиляция запущена»,

«16:52:01 – Компиляция завершена»,

«16:52:02 – Данные обработаны»,

«16:52:02 – Загрузка результатов».

Терминал показал медленную загрузку результатов через интернет в огромный файл на компьютер профессора.

Доктор Штерн, протёр глаза. Пока загружались данные, доктор вспоминал, где совершил ошибку при программировании задания. Таких компьютеров не бывает на свете. Даже если все компьютеры мира соединить в большой кластер, выполнение данной задачи, займет пару дней. А тут жалкая одна секунда.

Думая, что рано радоваться и удивляться, он улыбнулся и сравнил результаты полученного файла с результатами, которые вычислялись месяц. Он запустил побитовое сравнение, и не поверил своим глазам – файлы были одинаковыми.

Юлю везли на каталке в операционную. Она уже получила укол лекарства, похожего на легкий наркотик и ей стало совсем не страшно. Она смотрела на врачей снизу вверх, лежа на носилках и переживала, что её везут по людному коридору больницы совсем голую, прикрытую одной простынкой. Приходилось придерживать ткань рукой, чтобы не раскрывать тайну женского тела.

Прощаясь, она гладила свой большой живот, уже привычными движениями, понимая, что бы ни случилось, завтра он уже станет другим. Наконец, можно будет отдохнуть. Исчезнет постоянная, тугая и стреляющая боль в пояснице. Можно будет уснуть в любимой позе, на животе. Можно будет вернуться к любимому гардеробу. Никто не будет пялиться на неё на улице и тыкать пальцами. Можно будет садиться и выходить из машины, не боясь быть похожей на неповоротливого бегемота. Исчезнут все комплексы, которые Юля сама себе придумала за эти долгие 9 месяцев.

Натянув под Юлей простынку с четырех сторон, врачи переложили её на операционный стол. Над ней, большим зонтом, нависала огромная круглая лампа из четырёх секций. Анестезиолог пообщался с Юлей, интересуясь, как она переносит наркоз, какие детские болезни она перенесла. Он, конечно же, уже ознакомился с медицинской картой и как будто хотел убедиться, что роженицу не подменили. Его помощница, попросила несколько раз сжать правую руку, затем положила её на специальный подлокотник операционного стола, пристегнув, от греха подальше, ремнем. И с острой, но мгновенной болью, воткнула в вену иглу капельницы.

Самое сложное было ждать. Ожидание затягивалось. В голову лезли разные противные мысли. Она представляла, как холодный скальпель, оставляя за собой тоненький ручеёк капиллярной крови, проводит острейшим лезвием по её чувствительной коже. Хотелось провалиться и забыться на пару часов. А ещё лучше, делегировать всё это кому-то ещё, и прийти за готовым результатом.

Но вот появился главный врач-акушер. Он дал едва заметный кивок анестезиологу, и несколько заботливых, но холодных в перчатках рук, повернули её на бок. Острая и полая внутри игла, плавно вошла в кожу, врач немного надавил на поршень и светло-бурая жидкость, попав в Юлин организм, стала спасать её от нестерпимой боли, которая предстояла бы ей, в ближайший час. Юля была рада, что Володю не пустили в операционную. Она вообще сомневалась, предупредили ли его, о том, что началась операция кесарева сечения. Слишком внезапно, её забрали из палаты. Ну, может это и к лучшему. Находясь вдали, и зная о том, что начались роды, Володя бы извёл себе все нервы.

Юля представляла, что сейчас будет происходить, и не удивилась, когда установили шторку. Хирурги не любят, когда их пациент смотрит на их работу. Тем более впечатлительные женщины. Местная анестезия действовала интересным образом, Юля не чувствовала, как делают разрез, но поверхностный слой кожи, передавал сигналы, куда направляется скальпель. Как будто тупым концом скрепки, проводят по животу.

Юля была очень рада, что её постоянно отвлекает анестезиолог и акушерки, глупыми и ничего не значащими разговорами. Наблюдать за работой главного акушера, было неприятно. В воображении, всё рисовалось намного страшнее, чем было на самом деле. Юля пыталась смотреть в глаза окружающим и находить в них, волнение и сигналы, что что-либо не так. Но врачи, имеют железные нервы и всем своим видом, вселяют уверенность. Да и, слава Богу, врачи не шутят с пациентами.

От лекарств, Юля потеряла счет времени. Все происходило как во сне, и были небольшие провалы. Прошло уже много времени. Уже много раз,врачам вытирали со лба пот. Юлю посетила мысль, что что-то идёт не так. И как только она начала раскручивать свой клубок переживаний, главный акушер отстранился от пациентки и приподнял над шторкой небольшой красно-синий комочек с чёрными слипшимися волосиками. От этого бездвижного комочка, вниз тянулась неровная и блестящая кожаная трубка.

Дыхание Юли захватило. Неподвижность ребенка в мгновение наполнила глаза матери слезами, которые затуманили взгляд. И когда она уловила всего одно движение ручкой, в момент переворачивания крошечного тельца вверх ногами, появилась небольшая надежда. Пара шлепков по попе и истеричный резкий пронзающий тишину детский крик – вызвали мощную бурю эмоций у состоявшейся матери. В этих эмоциях была дикая смесь радости и счастья. Приходилось моргать от нахлынувших слез и шмыгать носом. Юля смотрела то на врача, то на крошечное истошно вопящее тельце. Юля оценила, мгновенную радость от врачебной улыбки и слов: «Мамаша, всё в порядке. У вас мальчик». Юля плакала и улыбалась.

Перерезав пуповину, врач положил мальчика Юле на грудь. Только теперь, ребенок замолчал, но продолжал шевелиться всем тельцем. Он был теплый и приятный. Юля погладила его рукой и удивилась его миниатюрности. Глазки его были закрыты, он постоянно шевелил своими маленькими ручками, и когда касался в районе глаз, моргал закрытыми веками. Юля пыталась запомнить ребенка. Все его черты лица были правильными, кожа красно-синяя, волосики были темными и короткими. Юля испытывала умиление, подобное которому, испытывала лишь однажды в детстве, когда брала один нежный теплый пушистый комочек из кучки котят в деревне.

Врач забрал ребенка с Юлиной груди. В том месте, где он лежал, оставалось тепло. Юле не верилось, что теперь она сможет испытывать подобную необъяснимую радость материнства ежедневно. Она была очень счастлива. От прежнего беспокойства, не осталось и следа. Поэтому, руководствуясь женской привычкой, всегда находить повод, о чём беспокоиться – Юля вспомнила, что нужно сообщить Володе. Нужно поделиться радостью. Рассказать про свои переживания. Поделиться чувствами.

Юля любила своего мужа. Он всегда внимательно слушал всё, что она рассказывала. Несмотря на свой суровый вид, у него были понимающие глаза и большая заинтересованность. Юля начала искать глазами, к кому обратиться с просьбой, позвонить мужу. В операционной, тем временем вовсю шла жизнь. Врачи, санитары, акушеры и анестезиолог прибирали свои инструменты, мыли руки, переговаривались о своём. Один из врачей, закончил зашивать разрез на Юлином животе. Ребенка увезли в детскую реанимацию.

Одна санитарка, отключила капельницу и накинула на Юлю простынку. Простынка, теперь не выпирала холмиком в районе живота. Четыре человека, привычным движением, не дав опомниться, переложили Юлю на подоспевшую каталку и повезли в палату.

Очутившись в палате, Юля почувствовала, как она сильно устала. Чувствуя необходимость думать о муже и ребенке и одновременно испытывая страшную тягу ко сну, она шепнула: «Позвоните мужу» и провалилась в забытье.

Когда она проснулась, Володя сидел рядом и от нечего делать клевал носом. Кровать предательски скрипнула, Володя очнулся и посмотрел на Юлю. Он всегда умел смотреть так, что слова были не нужны. Юля, по надежной женской привычке, сразу забеспокоилась о своем внешнем виде и о прическе. Похлопав ладонями по волосам, она поняла, что кто-то уже расчесал её. Он поправил на ней одеяло и сказал.

– Привет. Врачи сказали, что у нас с тобой мальчик. Только я одного не пойму, 3200 граммов это много или мало? – сказал Володя, придвигая стул к кровати и беря Юлю за руку.

– Я его видела и даже держала на руках. Слушай, ну у нас с тобой просто богатырь. Он очень на тебя похож, волосы такие же темные, – ответила Юля.

– Ну, вот что за хитрые врачи. Ведь она знала, что сегодня будет операция, а меня не предупредила. Просто позвонили четыре часа назад и сказали, что всё в порядке, родился мальчик, – смеялся Володя.

– Ну, меня они тоже забыли предупредить заранее. Просто собрали и повезли. Я кстати думала, что будет всё намного страшнее и больнее. Вот только сейчас, после того как я поспала, начинается лёгкая боль внизу. Надо будет попросить обезболивающее.

В палату зашел врач, и попросил Володю ехать домой. Ожидать, когда Юлю выпишут. Вова послушно встал, поцеловал Юлю в губы, улыбнулся и через мгновение вышел. Только тут Юля заметила на тумбочке, возле кровати, огромный букет цветов. Она улыбалась от счастья.

– Ну, это только если у дома нет фундамента, – быстро сказала Тринити.

– У живого организма и так нет фундамента. Он может существовать в любом месте с благоприятной окружающей средой, – улыбнулся Штерн. – Так вот, между всеми клетками организма, есть связь, поэтому можно слегка ошибаться в расчётах при перемещении этого «дома».

– Я, кажется, поняла, что ты имеешь в виду, – оживилась Тринити. – Именно поэтому мы не стекаем тонким слоем на землю. Каждая клетка притягивается к другой клетке, поэтому при ошибке расчётов, одна правильно перемещённая клетка, потянет за собой другую.

– Да. Если с большой, но не абсолютной точностью, оказать воздействие, организм переместится целиком, так как одна клетка, будет тянуть за собой другую. Но всё это теория. Мы даже не знаем точно, куда исчезают вещества.

– Знаешь, в теории всё звучит довольно логично, – сказала Тринити.

– Можно придумать массу теорий. Главное, чтобы это можно было осуществить на практике. Для того чтобы переместить обычную спору плесени, нужно отсканировать и просчитать триллиарды элементарных частиц, из которых она состоит.

– Ну, это я думаю осуществимо, – быстро сказала Тринити. – Ты лучше ответь мне на другой, ещё более сложный вопрос. Если для воздействия на одну элементарную частицу, тебе приходилось запускать громадный ускоритель, как ты собираешься воздействовать на бесчисленное количество частиц всего организма?

– Это действительно большое препятствие. Невозможно переместить дом одним «пинком», так как пнуть придётся каждый кирпичик. Поэтому мне казалось невозможно воздействовать на каждую элементарную частицу каждой клетки.

– Ну, ты же что-то придумал? – хитро посмотрела Тринити.

– Это придумал не я, а Дэннис Габор. Он за это получил нобелевскую премию в 1971 году.

– Голограмма? – выпалила Тринити и тут же осеклась, внимательно посмотрев на Штерна, испугавшись, что он сможет догадаться, что скорость мозга у Тринити была слишком высокой для человека. Она решила сбавить темп и немного убавила ум в своих параметрах.

– Да, – удивлённо сказал доктор, решив не обращать внимания, так как слишком увлечён был разговором. – У тебя поистине энциклопедические знания.

– Спасибо, – улыбнулась Тринити.

– Любой студент «Физфака» знает, что когда в некоторой области пространства складываются несколько электромагнитных волн, частоты которых с очень высокой точностью совпадают, возникает интерференция, – начал объяснять доктор Штерн.

– Пока не могу понять, какое это имеет отношение к прикладыванию воздействия на все клетки организма одновременно, – удивленно сказала Тринити.

– Ну как, если взять две волны, одну из которых, назовём её опорной волной, пустить на частицу напрямую, а вторую волну отразить от воздействующего объекта, то вокруг частицы создастся сложное волновое поле, рисунком которого можно управлять, меняя воздействующий объект. Пучок электронов и ионов будет подчиняться этому сложному полю. Получается, что достаточно иметь численное количество волн и объектов воздействия, чтобы создать сложную, заранее рассчитанную картину воздействия на клетки организма.

– Как-то всё сложновато получается. Мне нужно подумать. Вышли мне материалы, которые ты накопил на эту тему. Может смогу тебе быть полезна, – задумчиво сказал Тринити, улыбнувшись и сделав вид, что собирается уходить.

– Конечно. На современном уровне развития науки, это сделать практически невозможно. Отсканировать каждую клеточку, разобрать её на атомы, электроны и протоны, рассчитать какую волну нужно подать на них, сформировать интерференционную картину. Накопить достаточно мощности, так как каждая элементарная частица, требует колоссальной энергии для предельного преобразования. И всё это, для простой цели – перебросить организм во времени вперёд. Иногда я сам думаю, что это бесполезно, но предчувствие подсказывает, что я смогу это сделать.

* * *

Штерн, отдавший жизнь науке, не умел скучать. Он всегда находил, чем ему заняться. Он не любил отдыхать. Даже напротив, он жалел, что нужно прерывать работу на столь длинный сон. Доктор не любил ошибаться в экспериментах, так как считал, что ни них тратится слишком много времени. Во время ожидания результатов, он выполнял мелкие нужные, но не срочные дела и всё это для того, чтобы не скучать. Но вот уже две недели, он скучал. Скучал по Тринити, которая не выходила на связь, после того, как Штерн отправил ей свои материалы исследований.

Тринити пропала. Она не отвечала на видео-вызовы и сообщения. Штерн, уже привыкший к работе с уделённым терминалом суперкомпьютера Тринити, боялся, что если с ней что-то случится, он не сможет продолжить исследования, а другой подобный компьютер он найти не сможет. Штерн уже давно организовал бы поиски этой женщины, но её компьютер работал, что вселяло надежды. За эти две недели Штерн провёл больше расчётов, чем ему удавалось на своём мощнейшем кластере компьютеров за год. Постепенно нарастала тревога по поводу пропавшей владелицы терминала. Тревога, которая исчезла в мгновение, после её звонка.

– Штерн, я тебе отправила письмо с материалами, – по деловому, забыв поздороваться, сказала Тринити. – Прочитай, пожалуйста. Там есть схема оборудования, необходимого для проведения эксперимента по твоей теме. Я проверила твои материалы, там есть логика и всё это возможно, но нужно проверить на практике.

Обрадованный Штерн, получил письмо и открыл первый попавшийся файл. Это была огромная принципиальная схема, какой-то печатной платы.

– Привет Тринити, – сказал обрадованный доктор Штерн, – ты куда пропадала? Я беспокоился. Я сейчас открыл одну из схем оборудования, которое ты прислала, она слишком сложна для изготовления.

– Штерн, солнышко, не беспокойся, – улыбнулась Тринити, – Я уже отправила эти схемы оборудования 12 разным поставщикам по всем миру. Они будут собирать печатные платы по отдельности и не смогут понять, для чего это оборудование. Деньги я уже перевела. Когда платы и корпус будут готовы, они вышлют на твой адрес. Тебе останется только собрать. Все эти две недели, я занималась твоим агрегатом.

– Ну, ты и электровеник, – посмеялся ничего не понимающий Штерн. – Я конечно с удовольствием соберу. Но соберу что?

– Сканер, – коротко ответила Тринити.

– Какой ещё сканер? – произнёс Штерн с прищуром и наклонил голову.

– Ну как, ты же собирался сканировать все электроны, протоны и всё подобное в организмах, и я обещала тебе помочь, – ответила она.

– Но ты же не могла так быстро разработать сканер, о котором я мечтал пятнадцать лет? – неуверенным голосом спросил доктор Штерн.

– Не беспокойся. Я использовала свои предыдущие разработки, не спала несколько дней, привлекла разных помощников по всему миру и мы сделали схему. Мои ресурсы гораздо значительнее, чем ты думаешь.

– Очень необычно, когда женщина проворачивает такую разработку, всего за две недели. Постараюсь в это поверить. А когда пришлют платы?

– Я отправила в производство, полностью готовые схемы. Трассировка плат готова. Наличие компонентов проверено, и они уже отправлены к производителям. Я думаю, последнюю плату ты получишь уже через три недели. За это время, ты можешь написать программное обеспечение. Времени очень мало. Читай документацию, там всё указано. Ни на что другое, не отвлекайся.

– Тринити, я всё сделаю, как ты скажешь, но куда ты так спешишь? У нас же очень много времени, – спросил доктор Штерн, успокаивающий своё удивлённое сознание тем, что всё это дурная шутка.

– Ошибаешься! – в сердцах бросила Тринити, уже знающая, что доктору Штерну осталось жить меньше года.

Тринити весело смеялась в камеру, когда доктор Штерн изумленно делился впечатлением от быстроты работы её компьютера. Под конец хвалебного монолога Тринити сказала, что разработки Штерна ей очень интересны, и он может использовать её мощные ресурсы без ограничений. Она готова помогать во всём бескорыстно, получая право быть соавтором изобретений. С этого момента они вели исследования вместе.

Прошло ещё несколько лет активных исследований. Однажды Тринити вышла на связь и спросила:

– Слушай, Штерн, ты не мог бы мне объяснить, конечную цель твоих исследований?

– Знаешь, когда несколько лет назад я зарегистрировал отсутствие энергии при исчезновении вещества в ускорителе, я высказал гипотезу, что это вещество исчезает не в пространстве, а просто переносится по времени вперёд, – напомнил доктор Штерн.

– Почему именно вперёд, а не в прошлое? – снова спросила Тринити.

– Ты будешь смеяться. Понимаешь, если бы существовала возможность путешествия в прошлое, то при развитии этой технологии нас бы уже давно навестили люди из будущего, – глядя в камеру с зелёным огоньком, объяснял доктор.

– Разве это доказательство? – спросила Тринити.

– Однажды я провёл простейший эксперимент, – улыбнулся Штерн. – Я загадал, что если изобрету машину времени, которая сможет путешествовать в прошлое, то вернусь обязательно именно в тот момент, когда это загадал и докажу сам себе, что это возможно. Увы, просидел в лаборатории до позднего вечера и ничего особенного не обнаружил.

– Сомнительное доказательство, – рассмеялась Тринити. – До такого мог додуматься только человек.

– Без твоей помощи у меня ничего не получится, – признался Штерн, – так как для путешествия людей во времени, понадобится очень мощный компьютер.

– Зачем? – ещё раз спросила Тринити. – И как ты себе представляешь перемещать живые существа в будущее?

– В технологии, которую я придумал, ничего сложного. Могу объяснить на пальцах.

– Давай. Очень интересно.

– Представь, что ядро атома и электроны, которые вокруг него вращаются – это один маленький кирпичик. На ускорителе, я уже научился, прикладывая специально сформированную волну очень мощной энергии, менять его структуру, превращая одно вещество в другое.

– Это я уже знаю, ты молодец! – похвалила Тринити.

– Когда прикладываешь определенную энергию многократно, однажды наступает такой момент, когда вещество исчезает, не выделяя энергии. Давай будем считать это, как точно рассчитанный удар кувалдой по кирпичику, который перемещает его в пространстве.

– Только по твоей теории, оно исчезает не в пространстве, а во времени? – с пониманием дела спросила собеседница.

– Скорее всего, – кивнул головой Штерн. – Я пока не могу этого доказать, но мне кажется, что при точной дозировке этого удара, зная массу и упругость кирпичика можно забрасывать его на строго определенное расстояние по времени.

– Но ведь живой организм состоит из бесчисленного множества таких кирпичиков?

– Правильно. Поэтому ударов должно быть столько, сколько кирпичиков в существе и каждый из них, должен быть правильно рассчитан. Я пока научился перемещать только один из них, да и то, пока не уверен, куда я его перемещаю. Может быть не во времени, а в параллельное пространство. Но у меня есть устойчивое предчувствие, что дело тут во времени. Да и так проще, исследовать, основываясь на допущении.

– Ну да. Этим люди и отличаются от компьютеров, – придвинувшись ближе к камере, сказала Тринити. – Умеют мечтать, воображать и быть абстрактными.

– Главная проблема, что если организм живого существа, состоит из нескольких квинтиллионов подобных кирпичиков, то толкать их все нужно с определённой силой, зависящий от веса и упругости каждого из них. Если ошибиться в расчётах приложенной силы, то каждая клетка организма, окажется в разном времени и умрёт от одиночества.

– Значит нужно замерить их характеристики и поэкспериментировать с каждым видом «кирпичика», – улыбнулась Тринити.

– Я уже хорошо продвинулся в этом. Я научился замерять энергию и её вид, необходимый для достижения предельного состояние вещества, после которого оно исчезает. Если отсканировать каждую частицу, из которых состоят клетки, можно рассчитать воздействующую силу и переместить все многочисленные «кирпичики» вперёд по времени.

– Ты только представь, как сложно отсканировать каждую клетку живого существа и рассчитать для каждой, персональное воздействие, – нахмурилась Тринити.

– Вот для этого и нужен большой и мощный компьютер. Весь организм, в теории переместить не так сложно, так как система воздействий, которую мы обсуждаем, допускает возможность погрешности.

– Это как? – спросила Тринити, отпивая из большой розовой чашки.

– Ну, давай опять обсуждать по аналогии с кирпичиками, – доктор Штерн, сделал характерный жест руками, показывающий кирпич. – Представь, что тебе понадобилось переместить дом. Причём, используя инерцию, кратковременным воздействием. Ведь когда кирпичик исчез, воздействие на него не возможно. Если на каждый кирпич дома оказать мощное давление в определенную сторону, учитывая местоположение каждого, его упругость и массу, то по инерции дом будет перемещаться какое-то время.

Мы шли по тихой улочке парка. Солнце сквозь листву, пляшущими пятнышками освещало её голые плечи. Такую девушку я встретил впервые. Она создавала впечатление беззаботности и детской непосредственности. На её повадки можно было смотреть бесконечно. Они никогда не повторялись и завораживали своей грациозностью. Даже то, как она шла, поправляя то лёгкое летнее платье, то развивающийся на ветру и с шелестом цепляющийся за зелёную листву аллеи шарф, хотелось запечатлеть в памяти навсегда. Девушка-загадка.

С моего второго рождения в 21 веке, уже прошло 26 лет, и я уже давно привык к своей новой жизни. Я рос счастливым мальчиком. До года мама кормила меня грудью, что стало залогом моего хорошего развития и отменного здоровья. Я впитывал иммунитет матери и поэтому редко болел. Мне некогда было болеть – мне нужно было побыстрее вырасти и побольше успеть. Мама уделяла мне максимум внимания. Я рано стал говорить, возможно, этому способствовал опыт моей прошлой жизни, которую я забыл. Мы очень часто выезжали на море, где я много времени проводил на природе.

– Слушай, конечно, не принято говорить такое на первом свидании, – смущаясь, сказал я своей спутнице, – но когда ты сегодня улыбнулась при встрече, я сразу почувствовал в тебе родную душу.

– Знаешь, Вова, я просто ответила на твою улыбку. У меня сегодня очень хорошее настроение, и я хочу попросить тебя об одной вещи.

– Какой? – заинтриговано спросил я.

– Мне бы очень хотелось узнать тебя получше. Но давай не будем произносить вслух комплиментов, – она посмотрела на меня, слегка склонив голову и немного улыбнувшись. – Понимаешь, я очень ценю слова мужчины, и хочу слышать только правду. Поэтому давай, проверять наши эмоции временем.

– Трудно удержаться от комплиментов, когда ты гуляешь с такой красивой девушкой, – удивившись, – ответил я.

– Ну, ты уж постарайся, – строго сказала она. – Лучше расскажи про своих родителей. Мне кажется, они не совсем заурядные люди.

– Мне кажется все люди, считают своих родителей лучшими и незаурядными, – ответил я, немного смутившись, такой необычной постановке вопроса, – Но только у меня нет отца. Его не стало, когда мне было 3 года.

– Извини, – она пристально и серьезно смотрела мне в глаза, – Я не знала и если хочешь, мы не будем обсуждать эту тему.

– Ну почему же, мой отец исчез больше двадцати лет назад и с самого рождения, я его плохо помню, поэтому обсуждать в принципе нечего. Меня воспитывала мама. Её кстати, зовут также как тебя – Юля. Когда отца не стало, она несколько лет не могла прийти в себя, но потом взяла себя в руки ради меня и мы жили вдвоём. Она так и не смогла найти себе мужчину и сейчас живет одна.

– А ты живешь отдельно?

– Конечно. В 18 лет мама настояла, чтобы мы купили отдельную квартиру. Она всегда боялась воспитать из меня маменькиного сыночка, поэтому заставляла всё детство, быть самостоятельным. Я с 16 лет подрабатывал в разных местах. Летом работал официантом, зимой мойщиком автомобилей, удалось поработать помощником механика в автомастерской. В общем занимался самыми разными вещами. Знаешь, это очень удобно, когда ты до конца университета побыл в разных ролях, и можешь на собственном опыте убедиться, что тебе нравится.

– А чем ты занимаешься сейчас?

– Продаю автомобили, – щурясь от солнца, ответил я.

– Тебе это нравится? – спросила моя новая знакомая Юля.

– Юля, я очень счастлив, заниматься тем, что мне нравится. Когда ты занимаешься продажей автомобилей, ты развиваешься сразу в нескольких областях.

– В каких областях? – спросила Юля, сняв с шеи лёгкий шёлковый шарф и держа его одной рукой, ловя тёплый городской ветер.

– Знаешь, основная масса людей, считает, что для успешной продажи автомобилей, нужно очень хорошо знать технику. Но мой опыт показывает, что полезнее знать психологию. Ведь не так важно, что ты продаёшь, важно знать, кому ты продаёшь.

– Как интересно, – с неподдельным интересом сказала Юля. – Я ведь как раз учусь на психолога. Но мне кажется, что теоретический опыт, который нам дают на лекциях, трудно применять в реальной жизни, если не имеешь практики.

– Если честно, то так и есть, – сказал я, ловя второй конец развивающегося на ветру шарфа. – Я прочитал много книг по психологии, и все эти детальные описания психологии человека, очень далеки от жизни. И мне кажется, изучение психологии по книгам, без практики общения с настоящими людьми, может даже навредить.

– Чем навредить? – спросила Юля, удивленно вздёрнув брови домиком, и играя, выдернула шарф из моих рук.

– Ну, это как прочитать 20 книг по ремонту автомобиля и, не имея опыта, начать менять головку блока цилиндров.

– Головку чего? – засмеялась Юля.

– Потом объясню, – я выхватил шарф и отбежал на несколько шагов по тихой аллее парка.

– Ловлю на слове, – сказала она, присаживаясь на лавочку и снимая правую туфельку, чтобы вытряхнуть камешек.

Я обошёл деревянную лавочку сзади и заботливо накинул прохладный воздушный шарф на Юлины голые плечи. Затем обошел лавочку и сел рядом, на почтенном расстоянии. На противоположной стороне аллеи, тоже стояли редкие лавочки, которые слегка закрывали вид на красивую голубую реку. По реке медленно плыл, покачиваясь на волнах, переполненный туристами речной трамвайчик. Серьёзные люди сосредоточенно всматривались в городской пейзаж, пытаясь отыскать достопримечательности достойные их эмоций.

Юля улыбнулась и помахала рукой, как будто увидела на корабле хорошего знакомого. Туристы заулыбались, белыми от солнца зубами и активно замахали рукой. Один турист на корабле, достал свой профессиональный фотоаппарат, выкрутил дальнобойный объектив на максимум и сделал нашу первую, совместную фотографию, на которой мы с Юлей улыбались.

– Володя, мне пора, – сказала Юля, достав из большой, но лёгкой тканевой сумки мобильный телефон и посмотрев на время.

– Можно я тебя провожу? – удивившись такой импульсивности, спросил я.

– Только до метро. Первое свидание, должно быть коротким, – смутившись, ответила Юля.

Мы вместе дошли до метро, болтая о темах, которые станут приятными воспоминаниями на ближайшие дни разлуки. У самого входа в подземку, я остановил её своей просьбой номера телефона. Она не заставила себя уговаривать, достала из бездонной сумки ручку и не глядя, оторвала первый попавшийся тетрадный листок и быстрым почерком, записала свой номер.

– Звони не раньше, чем через 4 дня. До понедельника, я уезжаю с родителями на озеро. А во вторник у меня сложный зачёт.

– Хорошо. Приятно было познако… – только и успел ответить я, до того, как она резко ускорив шаг до бега, скрылась за поворотом подземного перехода, на прощание, мелькнув кончиком своего красного шёлкового шарфа.

* * *

Иногда так бывает, что хочется ускорить течение времени, и почему-то именно в эти часы, время тянется невыносимо долго. Четыре дня, шли очень медленно и не спеша. Я не мог сосредоточиться на работе, не мог придумать себе отвлекающего занятия. Я ходил на работу, в большой автосалон. Общался с клиентами, катал их на тестовых автомобилях, заключал сделки и даже выдал, за эти два рабочих дня, несколько автомобилей. Но всё это происходило без души, на полном автомате. Со мной, такое было впервые.

Обычно, моя жизнь являлась прямой проекцией работы. Если на работе всё хорошо, и продажи высокие, то и настроение хорошее. Если продажи низкие, то и настроение «ни к чёрту». А тут, появилось нечто новое, влияющее на моё настроение и вызывающее некую рассеянность. И когда два взбешенных покупателя, один за другим, вернулись из ГИБДД, с жалобой, на отсутствие поставленной мной печати в ПТС, я решил взять себя в руки.

Мне пришлось изучать новый навык, как уменьшать влияние личной жизни на работу. Когда раньше личной жизни практически не было, я с удовольствием брал работу на дом. Задерживался в автосалоне, да и утром, приходил намного раньше других. Поэтому работать было легко, не нужно было переключаться. Благодаря спокойной, ровной и скомканной личной жизни, работа имела наивысший приоритет. Начальство это очень ценило, поэтому доверяли самые сложные задачи. Я за это время очень многому научился, стал успешен и даже стал обучать новеньких, как продавать автомобили.

Но сейчас, все мысли были о Юле. Все окружающие, считали меня уверенным в себе. Я привык добиваться успеха, в любых начинаниях. Но тут, во мне боролись сомнения. Я очень хотел завоевать эту девушку, и это желание боролось с сомнением, что я могу «переборщить» и перестараться, и тем самым отпугнуть Юлю. Я все эти дни анализировала ту встречу, как будто многократно проматывал видеозапись в повторе.

На первом свидании, Юля была довольно холодна и не дала понять, понравился я ей или нет. С одной стороны, это интриговало, а с другой стороны, пугало то, что я мог произвести плохое первое впечатление и она не даст мне шанса, познакомиться ближе. В любом случае, я решил добиваться её, во что бы это не стало. По необъяснимым причинам, я чувствовал, что это именно та девушка, которой я недостоин, и которая мне необходима.

Наступил вторник. Я обещал позвонить Юле. Я много раз переносил планируемое время звонка. Я не знал, когда у неё зачёт, поэтому не понимал, когда ей будет удобно. Сначала я решил звонить ровно в 18ч. Потом подумал, что это будет выглядеть, как спланированный звонок и решил звонить в 18:23ч. Потом, некоторое время думал, что если я позвоню в среду, она весь вторник будет думать, почему же я ей не звонил и делать вывод, что может быть она мне не очень понравилась. А когда я позвоню в среду, она сильно обрадуется, что ошибалась.

Когда я приехал домой с работы, я решил её сегодня не беспокоить, а звонить в среду. С точки зрения, того, чтобы заинтересовать девушку, так, наверное, будет правильно. Я многократно отрепетировал, все варианты того, что завтра скажу. Я достал тот смятый тетрадный листок в клеточку, и попытался проанализировать её почерк. Почерк был быстрым, но очень ровным. Я подумал, что это может означать, что ей приходится много писать и она, скорее всего отличница. Потом вспомнил, что она заранее решила готовиться к зачету, а к таким подвигам способны только отличники. Эти два факта, уверили меня.

Я достал свой телефон, чтобы сохранить её номер в адресной книге. Набрал номер, нажал «создать контакт», ввёл имя и сохранил. Стало приятно, что я нашел, чем себя занять. Положил телефон себе в левый нагрудный карман рубашки. Несколько секунд думал, чем занять вечер. Взял со стола свою любимую электронную книжку и с разбега, разворачиваясь вниз лицом в полёте, бросился на кровать вниз животом, занимая позу, удобную для чтения. Позу, в которой любят лежать груднички, которые научились держать головку.

Удобно, когда не нужно вспоминать, где ты закончил чтение в прошлый раз. Электронная книжка, всегда открывалась на нужной странице. Стоило прочитать пару строк, и ты вспоминал, в какой пустыне и с кем, ты оставил главного героя умирать от жажды. Вспомнив это, становилось интересно, кто, в конце концов, спасёт отважного путешественника, который уже третий день, старается выжить, для того, чтобы книга была потолще. Читая, ты представляешь, как старик с седой бородой, появляется из обжигающего воздуха и как путники, пристально смотрят на капли холодной воды, капающие с двух больших, переполненных ведер, которые принёс старик…

– Алё. Алё!.. Ээй. Вы чего молчите! – едва слышно звучал голос. – Алё. Это кто?

Я мгновенно перенесся из пустыни в реальный мир, и стал прислушиваться, откуда голос. Я сел на корточки на кровать, голос переместился и стал громче, я понял, что это телефон в моём нагрудном кармане. Видимо, случайно нажались клавиши, и мой карман решил поговорить с кем-то. Я быстро вынул телефон двумя пальцами, он выскользнул и упал в складку одеяла. Я спешащими руками схватил трубку и мельком, глянув на экран, машинально и быстро сказал – «Алё!». И тут, сердце заколотилось, до моего сознания, дошла увиденная на экране картинка с именем «Юля» и незнакомым номером телефона.

– Да, я слушаю. Это кто? – напряжённым голосом сказала Юля по телефону.

– Юля, это Вова. Извини, пожалуйста, это телефон сам набрал тебя нечаянно, – затараторил я.

– Какой Вова? – непонимающе спросила она.

– Ну, мы с тобой четыре дня назад, махали рукой туристам на речном трамвайчике, помнишь? – с надеждой, что это другая Юля и казус неожиданного звонка, её не коснётся.

– Ааа! Вова. Ну, ты даёшь. А я спала. Слушай, сколько времени? – с облегчением вздохнула она по телефону.

– Полдевятого, – сказал я, посмотрев на часы валяющейся неподалёку электронной книжки. – А ты чего так рано легла?

– Да устала очень, на озере сгорела с непривычки, поэтому чувствую слабость. А сегодня в университете перенервничала. Ну, в общем, прилегла у телевизора, а сама уснула. Неудачно проснулась от звонка с незнакомого номера, сама ничего не понимаю, а тут ещё в ответ только шорохи, – впопыхах объяснила Юля.

– Понятно. Извини, я не специально. Бросил телефон в карман, а кнопки сами нажались. А я как чувствовал, планировал завтра тебя набрать. Давай я перезвоню тебе, когда ты выспишься или сама меня набери.

– Да нет, что ты. Всё равно, вечерний сон дурной. Я потом уснуть не смогу. Я даже благодарна, что ты меня разбудил. Как у тебя дела? Как в тот раз до дома добрался?

– Всё отлично. Про тебя вспоминал. Жалко, что мало пообщались, – ответил я, расслабившись и садясь поудобнее.

– Ещё наобщаемся, – ответила Юля.

– Ты зачёт то сдала? – спросил я, радуясь её последней фразе.

– Не получилось. Попался вопрос, в котором я не в зуб ногой. Я пыталась списать под столом с учебника, а преподаватель заметил и выгнал меня из аудитории. Потом после зачёта, высказывал мне целый час о недопустимости моего поведения. В общем, я сильно перенервничала. Самое главное, я учила все три дня. И не выучила всего два-три вопроса. Один из них и попался. Через неделю буду пересдавать.

– Ну, закон подлости никто не отменял, – засмеялся я, – я уверен, ты сдашь.

– Спасибо, – весёло ответила она.

– Юль, я бы очень хотел с тобой увидеться, – сказал я свою фразу, репетированную несколько дней, и сам удивился своей смелости.

– Где и когда? – быстро спросила Юля.

– Давай завтра сходим вечером на ипподром? Покатаемся на лошадях, – предложил я.

– Ээ нет. Я на лошадях кататься не умею. Давай лучше в кино или кафе, – с сомнением сказала Юля.

– Юль, я тоже не умею. Но надо же хоть раз попробовать. Вместе будем учиться. И если вдруг не понравится, сразу уедем в кино или кафе. Обещаю, что всё будет хорошо.

– Кхм. Ну, давай. Ты будешь на машине? – спросила Юля.

– Да. Давай я заеду за тобой в семь вечера?

– Давай. Но я не люблю раскрывать свой адрес почти незнакомым людям, поэтому давай на том же месте, возле метро, где мы расстались в прошлый раз.

– Договорились. Только надевай плотные штаны, без швов и головной убор от веток и клещей, – заботливо предупредил я.

– Завтра в семь. Пока.

Я ещё несколько секунд держал телефон у уха, слушая прощальные гудки. Потом несколько раз покрутил затёкшей шеей. Расплёл ноги из позы Йогов. Отложил телефон на книжку, динамиком вверх, чтобы услышать следующий звонок, если Юля вдруг передумает, я встал с измятой кровати. Проходя на кухню, мимо зеркала, остановился.

На меня смотрело счастливое отражение.

Много миллионов лет до нашего времени доктор Штерн и профессор Тринити занимались заключительным этапом эксперимента. Эксперимента, который поможет Штерну пережить свою смерть и очередной конец света.

Прошло уже три месяца напряжённой работы. Два месяца назад, с обратными адресами, по которым можно изучать географию мира, стали приходить готовые печатные платы и другие компоненты очень сложного устройства. Доктор Штерн, постоянно советуясь с Тринити, собирал всё воедино и программировал операционную систему для снятия данных. Если это был не сон, многоканальное устройство, которое они собирали, могло, используя готовую, уже существующую нервную сеть организма, считывать частоты волн, сгустков энергии из которых состояла каждая частица клетки.

Теоретически Штерну и Тринити повезло, не было необходимости насаживать на организм несколько триллионов электродов для замера характеристик клеток. Природа уже постаралась и провела «проводку» абсолютно по всему телу любого живого существа. Нервная система с успехом передавала электромагнитные сигналы нужной мощности и частоты.

Тринити, сама изобрела способ замера модуляции и несущей частоты волн, способных передаваться и приниматься дистанционно. Достаточно было поднести сканирующее устройство, размером с ладонь к любому полушарию мозга, и сложнейшая программа использующая модуляцию и резонансные явления мозга, могла передавать и принимать отраженные сигналы.

Буквально по принципу «сонара», в каждую клетку подавался сигнал определённой структуры и по отражённому ответному сигналу, снимались необходимые характеристики конкретного организма. Все данные попадали напрямую в суперкомпьютер Тринити. Впервые за всю историю эволюции, учёные получили шанс, получить точную модель сознания человека.

Сам организм, его внутренние органы, конечности и кожный покров, сканировались не с абсолютной точностью. А вот мозг, очень плотно насыщенный нервными окончаниями, сканировался с величайшей аккуратностью. Экспериментов в реальной жизни, ещё не проводилось, но суперкомпьютер Тринити уже провёл виртуальное моделирование сканирования человеческого мозга, на основе, имеющейся у него информации. Результаты вдохновляли, но кое-что расстраивало.

По данным переданным Штерном, о его пятнадцатилетней деятельности, следовала страшная новость. Доктор Штерн, всё это время, был настолько поглощён своей деятельностью, что исследуя предельные частоты исчезновения различных видов частиц, не обратил внимания на один опасный фактор – радиацию. При последних переходах между возбуждёнными состояниями атомных ядер, испускались фотоны с высокой энергией. Лишь после предельного преобразования вещества, излучение энергии прекращалось при исчезновении вещества. До этого момента, эти фотоны, которые ещё называют гамма-излучением, имели очень высокую проникающую способность.

Несмотря на все необходимые меры предосторожности, такие как большой слой свинца, который имеет настолько тяжёлые ядра, что задерживает большую часть излучения, большое расстояние от Штерна до мишени ловушки во время экспериментов, не был учтён один фактор. Гамма-лучи, имея высокую проникающую способность, даже в маленьких, но постоянных дозах, вызывали ионизацию атомов вещества. Штерн, увлечённый своей идеей, не желая прекращать свои однообразные эксперименты, потерял бдительность. Он забыл, что его организм, тоже состоит из атомов и на них тоже действует излучение. В его организме, развивалась хроническая лучевая болезнь.

Симптомов не было, по причине продолжения интенсивных процессов клеточного обновления. Но такие стабильные системы, как нервная и сердечно-сосудистая уже стали накапливать незначительные дистрофические изменения. Судя по анализу крови, который доктор делал недавно, Тринити сделала вывод, что ему осталось жить не больше года. Нужно было торопиться.

Учитывая все обстоятельства, Тринити решила скрыть смертельную болезнь Штерна. Если доктор Штерн поможет ей, запустить своё изобретение в жизнь, а затем поможет реализовать главную цель, то Тринити подарит ему вечную жизнь. Она уже придумала, как это сделать. Если он умрёт раньше, чем требуется, то тоже не беда – Тринити, обратится к другому учёному. Но это будет большая потеря времени и конспирации.

В любом случае, Штерн уже сделал то, что никогда не удавалось ей. Он разработал сложнейшую, почти волшебную теорию, как можно оцифровать весь человеческий организм целиком. И приятным бонусом, изобрёл способ путешествия во времени.

Текущий уровень медицины, не способен был лечить хроническую лучевую болезнь. Максимум, что предлагалось, пересадка костного мозга и переливание крови от донора, а также помещение пациента в стерильные условия и попытка оградить его от бактерий и вирусов, в связи с ослабленным иммунитетом. Поэтому необходимо было доставить доктора в далекое будущее, где по расчётам Тринити, ему можно будет помочь.

* * *

Прошло 7 месяцев. Доктор Штерн, в очередной раз сидел в своём любимом лабораторном кресле. Правой рукой, он прижимал к уху сканирующее устройство, по размеру похожее на смартфон, от которого уходил довольно толстый жгут проводов. Ухо, приятно холодил стеклянный экран сканера. Левой рукой, он привычно нажал Enter. На огромном экране монитора, напротив доктора, счётчик выполнения сканирования, стал быстро нарастать до 100%. Прошло ещё пятьдесят минут и на экране, показался график, который привёл Штерна в уныние.

Данный эксперимент, был проведён уже сотни раз, но практически безуспешно. Сканер излучал в кору головного мозга специально сформированный широкополосный сигнал. Приемное устройство сканера, получало, отраженный от клеток организма ответ, в котором содержалась масса информации, в том числе и частота сгустка энергии, из которой состояли клетки организма. Сигналы передавала нервная система, которая за счёт искусственных резонансных явлений, возбуждалась так, чтобы по телу рассыпались мурашки, координаты которых улавливались мозгом. Эти координаты и позволяли определять, из какого места в данный момент, выходит ответный отражённый сигнал.

Доктор сидел, улыбаясь от гуляющих по его телу приятных мурашек, глядя на монитор и до конца не понимая, как действует технология, разработанная Тринити. Если бы он сам изобретал сканер, то он, скорее всего, выглядел бы, как сотни электродов по всему телу и большой шлем, увешанный проводами. В его голове не укладывалось, как может сканер размером с пачку сигарет, сканировать всё человеческое тело. Недоверие усиливалось тем, что в результате получался немалый массив данных, который отправлялся в суперкомпьютер Тринити для анализа. Самому доктору, не возможно было расшифровать этот набор случайных цифр.

Компьютер Тринити, после получения данных со сканера, быстро обработав их, высылал в ответ «кореллограмму» – график, являющийся инструментом, обычно используемым для того, чтобы проверить хаотичность в наборе данных. Всё время, пока шла настройка сканера и программы обработки данных, все автокорреляции были близки к нулю, что означало, что никакой логики в полученных данных не было.

Тринити, высказывала непонимание. Данные, которые получал Штерн, всегда были далеки от расчётных. Сотни бесполезных экспериментов с разными настройками и модификациями, терабайты данных переданных через интернет, огромные затраты времени и вычислительных ресурсов. Путешествие во времени откладывалось.

Сам сканер, имея платы самодиагностики, был исправен. Программа, которую написал Штерн, была проверена Тринити. Нигде не могло быть сбоев. Хаотичность данных по прежнему была высокой и не поддавалась анализу. Штерн и Тринити, уже начинали приходить к мнению, что эта затея пустая. Они по очереди пытались успокаивать друг друга.

На душе доктора Штерна, скребли кошки. Он всячески отгонял мысль, что схемы Тринити, да и вся эта активность последних месяцев, пустая трата времени. Он зря доверился женщине. За это время, он мог бы продвинуться в своих собственных экспериментах по преобразованию и исчезновению веществ. Там ему было всё понятно. А тут, большая часть работы по пониманию и анализу, лежала на Тринити.

Доктор Штерн, который всю жизнь ставил эксперименты над другими, теперь сам, по большому счёту, выполнял функции подопытного и лаборанта. Он не чувствовал своей заслуги в том, что происходит. Это было необычное и тяжёлое чувство, когда ты доверяешься другому учёному полностью и ни за что не отвечаешь. А тем временем, жизнь не вечная. Нужно успеть оставить потомкам, как можно больше данных для продолжения экспериментов.

Подозревая бесполезность экспериментов по сканированию человеческого организма, не желая терять времени своей ограниченной жизни, он перестал вкладывать душу в эти исследования. По ночам, тайком от Тринити, доктор Штерн, продолжал свою прежнюю работу. Страница за страницей, он составлял научные труды с подробным описанием своих прежних теорий. И чем больше он работал над прежними теориями, тем больше жалел, что отвлёкся на ерунду.

Потомки должны быть ему благодарны – он оставит им очень много информации для дальнейших научных исследований. Шутка ли, технология превращения одного вещества в другое. Алхимики тысячелетиями пытались достичь успеха в этом. По значимости для человечества, это принесёт больше пользы, чем открытия Эйнштейна и Ньютона. Если правильно развить опыты доктора Штерна, можно будет из любого исходного вещества, делать что угодно. Золото из камня. Нефть из масла. Плутоний из чугуна.

Кто мог догадаться, что многократно приложив колоссальную энергию, можно изменять вещества. Проблем оставалось ещё масса, например, где брать эту энергию. Штерн понимал, что добывать энергию старыми способами не эффективно. Есть и более перспективные способы. Любой атом вещества уже состоит из энергии, нужно просто научиться её безопасно извлекать и использовать. Штерн не желал использовать атомную энергетику, считая её смешной и не эффективной.

Штерн недолюбливал современную атомную энергетику. Он считал, что КПД использования энергии расщепления атома, очень низкий. На современном этапе развития науки, колоссальное выделение энергии в атомном реакторе, использовали крайне не эффективно, им просто нагревали воду. Эта вода превращалась в пар и поступала на генераторы, и своим давлением раскручивала лопасти. В голову приходило сравнение этой технологии, с чайником, который кипятят на огне из бумажных денег. Должен быть ещё способ, более эффективно использовать атомную энергию.

Штерн жалел, что у него не семь жизней. Так хотелось заниматься всем сразу. Он был умён, любознателен и хорошо обучался. Ему хотелось качественно сдвинуть уровень современной науки. Понимая, что не сможет успеть всё сразу, Штерн решил заниматься одним делом. Только он не мог выбрать какое из двух полезнее: исследования с Тринити или превращение веществ. Путешествие во времени или алхимия.

Оба изобретения, станут бесценными для человечества. И при выборе, он учитывал, что с машиной времени, совсем не ладилось и лепта Штерна, была посредственной. Оставалось ещё много всего до конечного результата. Но больше всего, ему не нравилось, что всё основное делала Тринити. Поэтому хотелось опустить руки и заняться алхимией. Но обижать напарницу, не хотелось. Штерн решил подождать.

Штерн был убеждён, что нужно всю накопившуюся информацию передать потомкам. Поэтому однажды, он, тайком, вынес компьютер со сканером из лаборатории и забрал его домой на выходные. В его планы входило: пофотографировать сканер и печатные платы, описать конструкцию в научной статье и попытаться тщательнее взглянуть на устройство.

Доктор Штерн не собирался публиковать эту статью сейчас, во время работы с Тринити и даже наоборот, собирался скрыть, что делает это. Но долг перед будущими поколениями, заставлял его фиксировать всё, чем занимается. Это было неправильно по отношению к Тринити. Но если бы все учёные всегда поступали честно, половина изобретений не дошли бы до наших времён.

В выходные доктор Штерн, сделал всё что планировал. В статье адресованной потомкам, описал сканер во всех подробностях, приложил принципиальную схему и технологические карты производства печатных плат, полученные от Тринити. В процессе конспектирования, он включил компьютер и, приложив сканер к правому уху, отсканировал свой мозг, создав файл, являющийся «дампом». Не умея анализировать данный файл, он приложил его к данным для потомков.

Хранить данную статью, только на домашнем компьютере, было опасно. Мало ли что, случится с компьютером. Поэтому Штерн зашифровал все файлы лучшим на сегодняшний день методом шифрования и одним архивом разместил в трёх источниках: на домашнем компьютере, на жёстком диске для резервных копий, а также выложил в интернет в надёжную систему облачного хранения данных. В ближайшее время, он запланировал вписать данные с паролем в завещание, чтобы ничего не пропало даром. Именно так, Штерн поступал со всеми своими изысканиями. Он был уверен, что труды нобелевского лауреата, завещанные миру, обязательно изучат после смерти. И потомкам не будет дела, советовался ли Штерн со своим «соавтором».

Через 15 минут, после того, как сжатый зашифрованный файл был закачан в сеть, раздался звонок на мобильный телефон. Доктор Штерн, мешкал брать трубку, понимая, что звонок в 3 часа ночи, не может быть приятным. Доктор опустил ноги в тапки и, шаркая пятками, засеменил на кухню, где он оставил свой телефон. На экране телефона, высветился номер Тринити. Штерн сомневаясь, брать ли трубку, нажал пальцем в экран и сказал:

– Алё? Слушаю.

– Штерн, извини, что я поздно. Но ты лучше сядь, если стоишь. У меня две новости, одна хорошая, а другая плохая. С какой начать?

– Давай с плохой, – напрягся Штерн.

– Ты только не ругайся, но я получаю все файлы, которые ты отправляешь в сеть, – тихим голосом сказала Тринити.

– Хм.. И что? – удивлённо подняв брови, сказал Штерн, почувствовав неприятный холодок внутри.

– Я пока опущу моральную сторону дела, и перейду к хорошей новости. У нас получилось! – радостно воскликнула женщина.

– Тринити, я ни чего не понимаю. Что получилось?

– Я расшифровала твой «дамп», – быстро затараторила Тринити, – его автокорреляции впервые зашкаливают. Я уже загрузила данные в свой компьютер. Сейчас он отрисовывает модель твоего мозга. Точность потрясающая. Даже аксоны и дендриты твоего мозга просматриваются со всеми связями между ними. Ты понимаешь, что это означает?

– Тринити, я вообще не понимаю, какой «дамп», где ты его взяла и как ты могла так быстро расшифровать данные, – с искренним удивлением лепетал Штерн.

– Твой «дамп», который ты сделал два часа назад. Это было у тебя дома. Ты его выложил в интернет-облако двадцать минут назад. Давай опустим детали, и осознаем, что в нём содержится вся информация о твоём теле. Как минимум о мозге. И в данный момент, компьютер формирует твою виртуальную модель. Думаю к утру, я смогу тебе представить результаты. Ты сейчас, похоже, сонный или я тебя застала врасплох.

– Я вообще ничего не понимаю, – виноватым тоном ответил Штерн.

– Давай осознавай, – лёгким и радостным голосом, сказала Тринити. – Утром, когда будешь в лаборатории, набирай меня. Всё обсудим и посмотрим результаты анализа. До связи!

– Пока, – после большой паузы, сказал Штерн.

Голова Штерна отказывалась соображать. Нужно было поспать, чтобы привести мысли в порядок. Слишком много вопросов крутилось в его голове одновременно. Как она узнала? Как она так быстро всё расшифровала? Ни одна спецслужба мира не может провернуть расшифровку данных с защитой такого уровня. Кто такая Тринити? Что она собирается показать ему утром? Что дальше? Что ему делать?

Сняв любимые истоптанные тапки, и запнув их под никогда не застилаемую кровать, Штерн лёг на мягкую подушку и накрылся тёплым, но дарящим приятную прохладу одеялом. Глаза слипались. Всё произошедшее этой ночью, было похоже на сон. Сознание моментально затуманилось, и Штерн провалился в объятия Морфея, сына Гипноса. Во сне его мозг продолжал работу, и путаным сознанием, анализировал всё, что произошло, перебирая варианты и не давая своему хозяину ответов.

Люди никогда не отличались организованным выполнением правил, которые сами же и создавали. Взять, к примеру, правила дорожного движения. Если бы все люди, соблюдали правила, уступали дорогу при перестроении, не подрезали, соблюдали бы сигналы светофоров и пропускали пешеходов – тогда смертей на дорогах было бы в сотни раз меньше, и я бы не опоздал в эту среду к метро.

Я стоял в пробке, озирался по сторонам, и от нечего делать, сравнивал температуру руля сверху, где он был нагрет солнцем и снизу, где он постоянно находился в тени торпеды. Правая нога, уже устала держать тормоз. Левая нога топала в такт негромкой музыки. Часы показывали 18:56.

Если бы я сейчас бросил автомобиль во втором ряду, я бы успел добежать до метро и места встречи. Но моё благоразумие перебороло нетерпение и я под мечты об изобретении телепортации, свернул в темный переулок и стал искать место для парковки. Автомобилей было много, больше чем парковочных мест. И почему реальная жизнь и геометрия машин, не может вписаться в мысли строителей многоэтажек о парковочных местах, которые примерно звучат «Как-нибудь так».

Не знаю, что было бы спасением от пробок – увеличение самого города или увеличение ширины его дорог. Очень жаль, что изначально муниципалитеты не думали о подземных парковках. Они могли бы стать «лёгкими» города. Они позволили бы городу дышать и иметь широкие аллеи, высаживать больше деревьев и создавать неповторимый тёплый, вкусно пахнущий цветами воздух. Когда-то, через много тысяч лет, я узнаю другие, более радикальные методы борьбы с пробками.

На часах было 18:59, когда я увидел белые огни заднего хода, отъезжающего со своего места автомобиля. Не знаю почему, но я с трудом сдерживал себя, чтобы не посигналить. Автомобиль отъезжал очень медленно и издевательски. В десять приёмов, молодая девушка за рулём выехала, показав окружающим, что не нужно парковаться передом, когда вокруг столько машин и заборов.

Я быстро заехал задним ходом. Торопясь снял необходимый в пробках навигатор и отработанным движением сунул его в бардачок. Затем вынул ключ, приоткрыл водительскую дверь и с искусством акробата, вылез в образовавшийся узкий проём. Хозяин новенького соседнего кабриолета, никогда не узнает о моём подвиге, по отношению лакокрасочному покрытию его пассажирской двери.

Смотря по сторонам, я выскочил в арку и неприлично опаздывая, побежал к метро. Уже издалека, я стал искать глазами её красный шарф, но его нигде не было. Я подбежал к метро, огляделся. Юли ещё не было. Достал свой мобильный телефон, посмотрел на время, там было 19:08. Я выдохнул и обрадовался тому, что девушки опаздывают, давая возможность мужчинам, приходить вовремя.

Стоя рядом с киоском с шаурмой, и ловя его аппетитные запахи, я посмотрел на свои льняные брюки, разгладил их, как мог руками и оправил светлую, спасающую от городской духоты рубашку с коротким рукавом.

Развлекая себя мыслями о том, нужно или не нужно было брать с собой цветы на второе свидание, я смотрел на большой поток людей, выходящий из метро. Я стоял и удивлялся, как среди такого огромного количества людей столицы, я не смог выбрать себе пару за столько лет. И я был благодарен этому большому потоку мегаполиса, что до сих пор, за всю мою жизнь, никто из них меня не смог влюбить в себя.

Она вынырнула грациозно. Мне показалось, что за секунду до этого поток расступился, создавая чудесное обрамление для такого светлого и беззаботного образа. Серый поток галдящих людей, окружал её на почтенном расстоянии и не касался её тени. Она спешила, размахивая своими тоненькими ручками, искусно балансируя белой сумочкой, при взлёте на каждую ступеньку.

Её белые кроссовки, вынырнув из тени козырька подземного перехода в метро, первыми отразили вечернее, ещё яркое и слегка желтоватое солнце. Они светились большим контрастом с грязными сбитыми по краям ступеньками перехода. На ней были светлые обтягивающие брючки и длинное легкое платье красного цвета, в маленький белый горошек. В правой руке она держала модную сотню лет назад летнюю шляпу из соломки.

Она была одета эффектно, создавая собственную моду и разрывая мои шаблоны. Все её вещи, идеально подходили друг к другу. В её внешнем виде, была приятная непохожесть, которая выделяла её из толпы. Даже сочетание облегающих брючек и длинного платья в горошек, которое я ни на ком раньше не видел – выглядело потрясающе.

Пока она бежала по ступенькам, я представил её на большом белом коне и чуть не задохнулся от красоты видения. Если после того, что я увидел, кто-то скажет мне, что брюки с платьем не носят, я пошлю его куда подальше.

– Привет, – улыбаясь, сказала Юля.

– Привет, – смущаясь, ответил я.

– Я немного опоздала. Опять перепутала станцию пересадки. Мы не сильно опаздываем? – спросила она, надевая шляпу, чтобы не щуриться от низкого солнышка.

– Да нет, – ответил я. – У нас с тобой уйма времени. Тем более что я тоже опоздал. Простоял в пробке.

– Где стоит твоя машина? – склонив голову, спросила Юля.

– В пяти минутах. Пойдём?

Мы шли в сторону арки. Я задумался, уместно ли будет взять её сейчас за руку и действует ли ещё правило отказа от комплиментов. Взвесив все за и против, решил не торопиться и не пугать своей наглостью на втором свидании.

Я вспомнил, как читал в одной книжке, что чем медленнее развиваются отношения, тем дольше они продлятся. А именно этого я сейчас хотел. Настоящей неожиданностью для меня, стало то, что она сама взяла меня под руку своей мягкой и прохладной ручкой.

Ох, как жаль, что до машины оставалось всего несколько метров, и я не успел насладиться. Я подвёл Юлю с правой стороны своей машины и открыл пассажирскую дверь. Она плавно села, медленно перенесла обе изящные ножки на передний коврик и правой рукой отодвинула юбку платья себе на колени, чтобы не прижало дверьми. Я плавно закрыл двери. И улыбаясь глупой счастливой улыбкой, пошёл обходить капот.

Пока я шёл вокруг машины, я крутил в своей голове «видеозапись» того, как она садилась. Женщины умеют делать обычные вещи так, что завораживают своими движениями.

Когда я сел на водительское место, завёл машину и стал пристёгиваться, она синхронно, похожим движением пристегнула свой ремень и глядя вперёд, всем своим видом, показывала: «Я готова, поехали». Удерживая педаль тормоза правой ногой, я нечаянно, на мгновение, коснувшись прохладного платья рукой, перевёл рычаг переключения передач в «Drive». Очень плавно отпустил тормоз и вывернул по направлению к тёмной арке.

– Вова, а далеко эти лошадки? – спросила Юля, заглядывая мне в глаза.

– Близко. Они за парком, где мы с тобой гуляли. Нам ехать минут десять, – охотно ответил я, мельком взглянув в её зелёные глаза.

– А ты, правда, никогда не ездил на лошадях или просто притворяешься, чтобы сделать мне приятно? – склонив голову, спросила она.

– Конечно, правда. Ты же сама просила говорить тебе только правду, – сказал я, выруливая во второй ряд оживлённой улицы.

По разделительной полосе пронеслись Мерседесы с мигалками. Мы ехали, не включая музыки. Из воздухозаборников приятно обдувало прохладой. Я ощущал уже знакомый, и очень приятный Юлин запах. Мне казалось, это были не духи. Я не люблю навязчивый запах духов.

Это был запах её тела смешанный с дорогим шампунем. Я часто вдыхал воздух носом, пытаясь записать приятные ощущения в память. Она сидела рядом и периодически поправляла платье, волосы, трогала разные элементы салона. Создавалось ощущение, что она не умеет сидеть неподвижно. Это мне нравилось.

За парком я развернулся на светофоре и сразу попал на единственное свободное парковочное место. Нам повезло. Юля приносит мне удачу, подумал я. Хороший знак. Когда я заглушил машину, Юля потянулась к ручке двери.

– Юля разреши мне поухаживать за тобой? – игриво сказал я.

– Как хочешь, – убрав руку, сказал она, приготовив свою маленькую сумочку на коленях.

Я вышел, обошёл машину и, открыв дверь, протянул руку. Она на секунду замешкалась. Она смотрела на мою руку и не могла решиться. Наконец, протянула руку, и поставила на землю сразу обе ноги. Воспользовавшись моей рукой, с небольшой силой надавив на неё, встала с сидения и, не рассчитав силы, закрыла левой рукой дверь, сильно хлопнув.

– Извини, – смущаясь, сказала Юля и на мгновение присела, как фрейлины.

– Ничего. Она же железная, – ответил я.

Юля хихикнула. Мы пошли по направлению к ипподрому. По выходным тут было много людей, но в будни, было довольно спокойно. Сюда меня пригласил мой клиент, который был учредителем ипподрома. На улице было душно, но прохладный ветер разгонял духоту и в сочетании с пением здешних птиц, создавал хорошее настроение. Юля радостно улыбалась.

Мы вошли. В большом вестибюле встретили менеджера. Узнав, от кого мы пришли, без лишних формальностей он повёл нас к лошадям. Молодой человек, шёл быстро, и на ходу, переговаривался с кем-то по телефону. Мы едва успевали за ним, и Юля снова взяла меня за руку.

В конюшне было темно, поэтому наши глаза долго привыкали к сумеркам. Первым впечатлением, был запах лошадей. Его ни с чем не спутать. Он непривычен для городского жителя, но мне очень нравится. Этот запах создаёт ощущение летних каникул у бабушки в деревне.

По обе стороны широкого и очень длинного коридора с деревянным полом располагались стойла. Мы быстро шли мимо них. Лошади стояли буднично спокойно и только изредка фыркали, громко выпуская через ноздри воздух. Одни из них стояли неподвижно, другие шелестели, перемалывая зубами сено. Самые активные из них, махали головой вверх вниз, пытаясь освободиться от сбруи.

В некоторых стойлах стояли люди, в высоких облегающих сапогах и смешной черной круглой шапке с козырьком, похожей на шлем. Они чистили лошадей специальной щёткой, которая одевается на руку.

Молодой человек подвёл нас к ожидающему у стойла пожилому конюху, держащему в руках кожаные сбруи и уздечки. Конюх был загорелым, поэтому в сумерках мы увидели только хитрые, блестящие глаза. Увидев нас, конюх, отработанным движением переместил во рту соломинку из одного угла рта в другой и улыбнулся, зажимая её зубами. Мужчина создавал хорошее впечатление.

– Меня зовут дядя Миша. Я сегодня буду сопровождать вас в конной прогулке. Я уже понял, что вы в первый раз. Сейчас пойдём знакомиться с вашими лошадьми, – сказал конюх весёлым голосом.

Тем временем менеджер отправился обратно, оставляя нас тут. Конюх выдал нам по большому куску хлеба, открыл стойло, и попросил нас остаться в коридоре. Лошадь стояла поодаль, к нам задом. Она была абсолютно чёрной. Дядя Миша подошёл к лошади сбоку и со звуками «Бррр», взял её за голову и повернул её к нам.

Грива у лошади была абсолютно белая. Большие, чёрные, круглые глаза, обрамляли длинные белые ресницы. Свет падал через единственное верхнее окно. Но даже в сумерках, конь казался очень красивым. Он не был высоким. Конюх привычным движением сунул в рот лошади грызло от уздечки и застегнул какие-то ремешки. Взяв за уздечку снизу, он стал выводить коня в коридор.

Непривычный звук синхронного удара копыт о каменный пол, и взгляд лошади гипнотизировал нас. Конюх, кивком головы не терпящим возражений, вручил мне уздечку коня и увёл Юлю к дальнему стойлу за второй лошадью. Я стоял в нерешительности, одной рукой держа за уздечку, второй держа краюшку хлеба.

Я не понимал что делать, в отличие от лошади, которая, качая огромной головой, с красивой белой гривой, шумно вдыхая ноздрями воздух, и открывая губами зубы, тянулась к хлебу. Я поднес руку с хлебом к её рту, и она осторожно, одними влажными губами взяла кусок и отправила его себе в рот.

Я погладил своего коня по щеке, как видел в каких-то вестернах. Щека была мягкая и очень тёплая. Лошадь воспринимала ласку спокойно. Я стал рассматривать уздечку. Она была старая и сделана из толстой кожи. Местами она скручивалась и была засалена. С гладкой стороны кожи, были многочисленные трещинки. Металлические кольца, из которых состояла уздечка, и заклёпки, были кованные вручную. На конце петли уздечки, на половину метра торчал, кожаный хлястик с острым кончиком. Видимо для того, чтобы хлестать лошадь, когда повод у тебя в руках и ты наверху. Седла на лошади не было. Я потрогал спину своего коня, конь, слегка дрогнул кожей в том месте, где я прикоснулся, и тряхнул хвостом, пытаясь стряхнуть воображаемого овода.

Шерсть коня была очень жесткая, но настолько плотная и короткая, что воспринималась сплошным покрытием. В одну сторону рука, охотно скользила, когда гладишь, а в другую сторону, цеплялась за тугой конский волос. Я потрогал гриву. Она была очень мягкой, почти как женские волосы. Конь был очень тёплым и передавал едва уловимую, но ощутимую положительную энергию. Страх неизвестности, который напал на меня, когда мы вошли в конюшню, понемногу проходил.

Издалека конюшни приближался ровный цокот шагающих ко мне, копыт. Мой конь обернулся и особенно громко фыркнул носом и издал звук, похожий на негромкое гортанное ржание. Белый конь с белой гривой, ответил громким ржанием и кивнул головой, ослабив поводья в руках Юли. Она сияла от счастья.

– Стойте здесь, я сейчас приведу своего коня, – скомандовал конюх. – И дай ему уже хлеба. Не подмажешь, не поедешь.

Юля протянула своему коню хлеба, тот довольно фыркнул и слизнул языком целую краюху. Юля звонко засмеялась, рассматривая мокрую ладонь. Её конь, уже проглотил яство и пытался пронюхать платье и маленькую белую сумку. Убедившись, что там ничем съедобным не пахнет, он принялся за мои карманы брюк. Проверив, что там пусто, он кивнул головой в сторону, ослабив уздечку в руках Юли и стал подбирать сено на полу конюшни. Мой конь стоял смирно.

– Слушай, так классно. Я первый раз держу в руках лошадь. Вов, спасибо тебе, – счастливым голосом сказала Юля.

– Можешь её погладить. Им это нравится, – с видом опытного конюха, сказал я.

Юля провела рукой по мягкой белой гриве своего коня. Он не обращал на неё внимания и продолжал подбирать остатки сена на каменном полу. Когда он собрал всё до последней травинки, до него дошло, что его гладят. Он сразу прекратил жевать и приподнял свою голову, расположившись, как ему казалось удобнее. Юля перенесла обе свои руки на лошадиную морду и погладила с двух сторон щёчки. Конь довольно фыркнул.

– Вот бы ему ещё косички заплести, – засмеялась Юля.

Возле самого выхода открылось стойло, и вышел конюх, держа за уздцы своего грязно белого гиганта. Белый с пятнами конь активно кивал головой и выходил из своего жилища, как бы боком, неохотно.

Конюх слегка ударил свободным концом хлыстика, приклёпанного к петле уздечки, и конь успокоился. Мой конь издал такое же, как и ранее, приветственное негромкое гортанное ржание. Гигантский конь громко ответил, а конь Юли подхватил.

– Пойдемте, – сказал дядя Миша и выводя своего большого коня в слепящий свет улицы.

Мы остались в конюшне одни. Дядя Миша, безапелляционно руководил нами, и оставлял одних, показывая, что нянчиться не будет. А мы даже не знали, как полагается водить лошадей за уздцы. Какие команды им давать. Вдруг скажешь «Но!» и лошадь понесёт. Выпускать тогда уздечку из рук или держаться, чтобы лошадь не убежала. В общем, когда с тобой живое существо, которое в 7 раз тебя тяжелее и сильнее и ты чувствуешь себя, мягко говоря, не уверенно. Оно не предсказуемо для тебя.

Я потянул поводья к выходу. Они натянулись, но конь по-прежнему стоял на месте и упирался. Юля смотрела на меня и моего коня и ждала, когда я покажу пример. Под внимательным женским взглядом, мне пришлось набраться уверенности и дёрнуть поводья. Со второй попытки, конь послушно зацокал копытами. Не дожидаясь команды, Юлин конь гордо засеменил следом.

Слаженно перебирая дюжиной ног, мы вышли на слепящий свет, где неподалёку, нас ждал дядя Миша. Он ловко привязывал поводья от уздечки своего белого гиганта к горизонтальному брусу. Щурясь на вечернем солнце, мы вели своих коней к конюху. Юля пыталась притянуть своего коня уздечкой, так чтобы он шел параллельно моему, но тот не слушался и шёл точно за моим. Когда мой конь остановился, Юля снова потянула поводья, и конь послушно наклонил голову к брусу, чтобы его привязали.

Скопировав двойной узел дяди Миши, мы привязали своих коней.

– Девушка, вяжи повыше, чтобы он не доставал до травы. Ребята, за мной, – скомандовал дядя Миша, и уже через долю секунды повернувшись к нам спиной, шёл прочь.

– Юль, пойдём, – сказал я, быстро ускоряя шаг.

– Бегу, – подтянув ещё раз узел, сказала Юля и похлопав своего коня по боку, побежала со мной.

Дядя Миша, привёл нас в большую комнату, где располагалась большая коллекция сёдел и войлочных потников. На стенах, на специальных крючках, висели разные виды уздечек. Всё было уже не новое. В этой комнате стоял устойчивый лошадиный запах, который начинал нам нравиться.

Дядя Миша, ещё раз, оценочно глянул на нас и выбрал каждому по седлу и потнику. Вручил нам по 15 кг груза, сложив сверху неловко висящие стремена, и кивком показал на выход. Себе он выбрал на редкость красивое, чёрное и полностью кожаное седло, отделанное по всем краям серебряными заклёпками.

– Юль, может тебе помочь? Оставь, я тебе потом принесу, – заботливо сказал я, кряхтя под своей неудобной ношей.

– Чай не сахарная, донесёт. Пойдём! Некогда, – сказал конюх тоном, не терпящим возражений.

– Донесу, конечно. Не беспокойтесь, – обречённо, но с искренней улыбкой, сказала Юля.

Втроём мы вышли на улицу. Я неловко тряхнул своей ношей, одно стремя соскользнуло и повисло на кожаном ремешке почти до земли. Пока я шёл, оно несколько раз, больно ударило меня по лодыжке. Юля несла своё седло легко и непринуждённо, несмотря на свою хрупкость.

Когда мы дошли, дядя Миша положил своё седло на брус и выдернул из него потник. Он дождался, когда мы сделаем то же самое, и затем водрузил этот квадратный кусок войлока на спину лошади. Он подтянул его повыше хребта и сказал:

– Ставьте потник повыше, потом когда будете ставить седло, она всё равно сползёт на своё место.

Он взял седло, закинув одно стремя наверх, и ловким движением положил его на потник. А затем уже кинул стремя на противоположную относительно себя сторону. Мы повторили его действия. Лошади стояли смирно. Затем дядя Миша, подлез под лошадь и схватил два ремня, свободно висящих с другой стороны седла. Одним из ремней, он подтянул седло, протянув его под передние ноги лошади. Второй ремень, он расположил непосредственно на животе лошади и с силой затянул его, затем попробовал натяжение ремней рукой.

Мы попытались повторить то же самое, но ремни свободно болтались. Не хватало сил, чтобы натянуть ремни правильно. Дядя Миша, подошёл к нашим коням, и не жалея зверей, затянул ремни со всей силы, зафиксировав седло. Юля с укором посмотрела на конюха.

– Да вы не переживайте. Чем сильнее затянешь подпругу, тем лучше будет лошади. Когда ремни, висят свободно, они натирают мозоли. Да и неприятно вам будет, если седло будет сползать на бок. Тем более что лошадь хитрая и вдыхает в себя побольше воздуха, когда ставишь подпругу. Потом ещё раз подтянем, когда она выдохнет, – улыбнулся дядя Миша. – Ну, всё, отвязываем, перекидываем уздечку через голову и по коням.

Я не мог представить, как можно запрыгнуть на коня, высота седла которого располагается на уровне моего лица. Я так прыгать не умею. Тем временем, дядя Миша, стоя с левой стороны своего коня, взялся двумя руками за переднее возвышение седла, затем высоко закинул левую ногу, сунув кончик своего сапога в стремя и одним толчком правой ноги, подтягивая своё тело руками, ловко запрыгнул в седло. Юля проделала то же самое, но повисла животом на седле, не в силах перекинуть правую ногу.

– Вы для первого раза, попробуйте оседлать лошадь с ограды, – смеялся конюх. – Подводите коней к забору, говорите им «брр» и залазьте на них уже с высоты.

Юля проделала всё, как сказал дядя Миша и у неё получилось. Я же, без помощи ограды, но со второй попытки, повторил подвиг дяди Миши и неловко ёрзая попой, вскарабкался в седло. Оглядевшись вокруг, я почувствовал ужас от высоты. Страх высоты, это у меня врождённое и ничего с этим поделать невозможно.

Я смотрел вниз, боясь упасть, и искал стремя, чтобы воткнуть свободную ногу для устойчивости. Когда мне это удалось, я крепко сжал повод, который свободно свисал от углов рта коня. Сбруя негромко позвякивала, когда он жевал грызло.

– Так, ногу вставляем в стремена самым кончиком носка, – строго сказал дядя Миша. – Каблуки оттягиваем вниз, чтобы они были ниже носка вашей обуви. Лошадь очень пугливое существо, и если в парке хрустнет ветка или ещё что напугает лошадь, её понесёт сквозь деревья. При этом если вы не успеете уклониться от веток, вас сбросит с лошади, и не дай Бог, вы своими ботинками зацепитесь за стремя. Так лошадь и протащит вас по всему лесу. Я вас предупредил, поэтому если нога застрянет после падения с лошади, я вас добью как самых непонятливых.

Мы с Юлей улыбнулись и послушно опустили каблуки вниз, держась за железные стремена самым кончиком. Мышцам и связкам, это было непривычно и не нравилось. Лошади стояли смирно. Юлина лошадь, жевала травку.

– Теперь смотрите, – сказал дядя Миша, потянув правую часть повода на себя, – если потянуть повод в одну из сторон, лошадь поворачивается в нужную сторону. Как прекращаете тянуть, лошадь прекращает поворот. Запомнили?

– Угу, – сосредоточенно пробуя повернуть свою лошадь, сказала Юля.

Мой конь слушался сразу. Мы повертелись в разные стороны. Было интересно управлять таким большим животным. Возникало чувство благодарности за то, что конь так легко управляется.

– Теперь запоминаем, как останавливать коня, – сдвинув брови, продолжил конюх. – Это очень важно. В любой момент, говорите губами «Бррр» или «Фррр». При этом тянете поводья на себя. Тянете не сильно, чтобы лошадь не встала на дыбы. Если лошадь не слушается, тянете поводья и одновременно дёргаете их с силой. Лошадь почувствует боль от грызла и остановится. Можно ещё прижимать ноги в бок лошади, некоторые понимают и это. Чем быстрее скачете, тем плавней тянете поводья, а иначе лошадь встанет как вкопанная, вас перекинет через её голову, и мы потом костей не соберём.

От воображаемой картины, стало как-то не по себе. Было бы глупо уехать со второго свидания с синяками и переломами. Будем запоминать внимательно, чтобы не устраивать третьего свидания в больнице.

Между тем Юля улыбалась как ребёнок. Судя по всему, ей нравилось управлять лошадью, и она уже много раз поворачивала своего белого грациозного коня в разные стороны. В любой удобный момент, её конь опять приступал жевать траву, низко опуская голову и заставляя Юлю держать уздечку вытянутыми руками за хлястик.

– Девушка, ты дёрни за уздцы как можно сильнее и не давай ему есть траву. Как только он начинает опускать голову, сразу дёргай. Если он почувствует неуверенного наездника на себе, то твои команды будут выполняться неохотно. Он же отличный психолог. А иначе прогулка превратиться в постоянную борьбу. Сразу уверенной рукой, покажи кто в доме хозяин, пусть даже лошади станет больно, она терпеливая.

– Меня зовут Юля! – строго сказала она и ловко дёрнула поводья, подтянув голову лошади к себе. Лошадь недовольно фыркнула, но послушно встала прямо.

Я любовался Юлей восседающей на своём белом коне. Я так жалел, что не умею рисовать, поэтому пытался запомнить эту картину в памяти. Ослепительно красивая девушка, в красном длинном платье, с белыми обтягивающими штанишками и белыми кроссовками на белоснежном коне с длинной гривой.

Конюх посмотрел на меня и, улыбаясь во все зубы, кивнул мне головой, как будто говоря мне, что девушка то не промах.

– Значит так, чтобы поехать, говорите лошади «Но! Поехали», пускаете волну по поводьям, подкидывая их вверх и сразу вниз, и резко прижимаете свои каблуки к животу коня, тогда он перейдет на шаг, – сказал дядя Миша и сразу продемонстрировал свои слова. – Если нужно ехать быстро, делаете всё то же самое быстрее и ударяете каблуками дважды, тогда конь перейдёт на рысь. Если быстро и трижды стукнуть каблуками по бокам лошади, она перейдет на галоп. Но будьте осторожны, всаднику тоже нужно работать всем телом, чтобы удержаться в седле. Держитесь ногами в стременах, а не за седло. Поехали!

Грязно белый конь медленно, повернул по направлению к тропинке, ведущий в лес и под уверенной рукой дяди Миши, ловко сорвавшего на ходу соломинку, пошёл медленным шагом. Не дожидаясь команды, Юлин белый красавец, поплёлся за грязно белым.

Мой конь стоял неподвижно. Я натянул поводья и резко прижал свои ноги к лошадиным бокам. Он послушно пошёл следом. Эти лошади видели самых разных наездников. Они с удовольствием ходили друг за другом, являясь стадным животными. Им практически не требовались команды сверху.

Мы шли шагом по лесной тропинке. Никогда ещё, я не смотрел на лес с такой высокой позиции. Ямы и ухабы, которые я бы обходил пешком, лошади преодолевали играючи, то замедляя, то ускоряя шаг, иногда переходя на галоп. Боясь падения, мы осаживали лошадей слишком часто.

При каждом шаге невыносимо трясло. Казалось, я ощущал все свои внутренности. За время прогулки, рука очень устала держаться за седло. Юля напротив, чувствовала себя прекрасно. Она, улыбаясь, вела своего коня, то и дело, оглядываясь на меня и иногда срывая листочки с нависающих над нами веток.

Когда она оглядывалась, мне приходилось делать вид, что мне легко. Беря пример с дяди Миши, скачущего перед ней, она была расслаблена и совсем не держалась за седло, а слегка пружинила ногами в стременах и двигала спиной вперёд назад, держа её прямо. Иногда при порывах ветра или проезжая под низко висящими ветками, придерживала свою светлую шляпу. Она явно получала удовольствие, и ей было легко.

Вспотев от напряжения и с силой держась за седло, боясь упасть, я постарался сменить тактику. Я попытался расслабиться и отпустить рукой седло. Чуть больше своего веса перенёс на ноги и постарался держать спину прямо, так чтобы голова всегда была в одном положении. Мышцы пресса и поясницы начали искать баланс, позволив всему остальному телу расслабиться. Стало гораздо легче.

Я держал поводья слегка натянутыми и при поворотах, слегка тянул в нужную сторону. Было очень непривычно. Ничего подобного, я никогда не испытывал. Первое удивление, вызывало сравнение езды на лошади с ездой на автомобиле. Если автомобиль едет туда, куда ты укажешь рулём, и никогда не проявляет свой собственный характер, то лошадь постоянно обходит ветки, большие канавы, старается обходить острые камни и кустарники. Она то замедляет, то ускоряет шаг. На лошади, ты можешь задать только общее направление, а лошадь сама выбирает, как преодолеть локальные неровности и с какой скоростью.

Когда прошло тридцать минут нашей прогулки, мы уже привыкли к повадкам лошадей и спокойно воспринимали их нрав. Мой чёрный конь постоянно отставал от группы, а потом переходил на лёгкую рысь, чтобы догнать. Скакать на рыси было страшновато. Работать мышцами приходилось постоянно. Я с удовольствием смотрел, с какой грацией Юлина спина ловит баланс. Голову она держала прямо, не забывая поглядывать на меня игривым взглядом на каждом повороте.

Теперь же я улыбался ей в ответ более искренне, чувствуя себя опытным наездником. Ощущения были непередаваемыми. Тело постоянно двигалось, и ощущения были как от массажа, через тонкие льняные штаны, чувствовалась тёплая живая плоть лошади.

Икры ног, уже начинали болеть, от постоянной необходимости держать каблуки ниже носка. Хотелось наплевать на это правило, но рисовалась картина бегущей по лесу лошади и меня, застрявшего ногой в стремени, ударяющегося головой о ветки и камни на земле.

Несколько раз, дядя Миша, заставлял наших лошадей переходить на рысь, и тогда очень тяжело было удержаться в седле. Галоп мы так и не попробовали. Мы гуляли по парку около двух часов. И мы не чувствовали усталости, пока не спешились.

Оказавшись на земле, я почувствовал, как моё тело отказывается ходить прямо. Мы вернулись на исходную точку, где дядя Миша показал, как отстёгивать подпругу и убирать седло. Потник под седлом был мокрым и я потянул руку, чтобы его потрогать.

– Вы только не вздумайте трогать седло, потник и спину лошади, – предупредил опытный конюх. – Пот лошади очень быстро разъедает кожу. Просто переверните седло и потник и положите их на землю. Пусть они подсохнут на воздухе. Сейчас уведём лошадей к брусу и можно идти по домам. Я лошадей сам распрягу, накормлю и отведу, куда следует. Вы сегодня молодцы, даже ни разу не упали.

Юля звонко засмеялась, и стала гладить лошадь, прощаясь с ней. Я отвёл своего чёрного коня к брусу и привязал покороче, чтобы он не оторвал уздечку, когда будет тянуться за травой. Юля сделала то же самое. Дядя Миша помахал нам рукой и повёл своего коня в другую сторону.

– Так жалко уходить. Мне очень понравилось, – по-детски сказала Юля. – Мы даже имена лошадок забыли спросить. Вов, если удастся ещё раз сюда попасть, нужно будет для них сахара принести.

– Принесём, – улыбнулся я. – Ну как, лучше чем кино или кафе?

– Конечно! – рассмеялась Юля – Даже сравнивать нельзя. Только я очень усталая, голодная и хочу домой.

– Давай довезу. Ты где живёшь? – спросил я.

– Давай как всегда до метро, – мне далеко ехать на машине, а на электричке всего 30 минут.

– Хорошо, как скажешь, – ответил я, чувствуя сожаление.

Мы сели в машину и быстро доехали до метро, где она, не дожидаясь моей помощи, открыла дверь, чмокнула меня в щёчку, скомкано поблагодарила и убежала под землю. Я был одновременно усталым и довольным. Мышцы начинали гудеть.

Хоть Штерн и проснулся поздно, в два часа дня, но совсем не выспался. Тело казалось разбитым. Двадцать минут, он простоял под горячим душем, пытаясь себя разбудить. Затем, он позавтракал наспех сделанными бутербродами и отправился в лабораторию, где его ждал неприятный разговор. На душе было пасмурно. Как и любого человека, его интересовало то, как отнесётся к нему обманутый человек. Правда вскрылась случайно, и последствия пока не понятны.

В здании его лаборатории было как всегда пусто и одиноко. Он вынул злополучный компьютер со сканером из багажника, водрузил на тележку и повёз в помещение. Привычным движением щёлкнул тремя выключателями. Пока освещение лаборатории разгоралось, он уселся у любимой кофеварки и стал ждать, когда приготовится кофе.

Когда все подготовительные процессы прошли, в кружку стал наливаться ароматный, вкусно пахнущий напиток. Он только что прошёл сложнейшую процедуру обработки. Штерн сделал эту кофеварку сам. Сразу после нажатия кнопки, кофейные зёрна быстро прожаривались, а в это время, мощнейший тэн, прогревал воду до крутого кипятка, под большим давлением. Благодаря давлению температура этого кипятка была намного больше чем сто градусов. Он быстро проходил сквозь только что молотые зёрна, забирая весь волшебный аромат и вкус, и тонкой, пенной струйкой, выливал его в любимую чашку.

Доктор Штерн отбирал и готовил кофейные зёрна по-особому. Он обладал лучшим электронным микроскопом и благодаря собственным исследованиям понял, что вкус кофе сильно зависит от деятельности грибков, развивающихся в кофейных зёрнах. Исследования жизнедеятельности разных видов грибка, помогли ему, создать несколько неповторимых сортов кофе с необычными вкусами, подобно тому, как получают вино и сыр. Ритуал приготовления правильного, утреннего кофе, был обязательным. Перед употреблением свежайшего бодрящего напитка Штерн выпивал полстакана чистой воды для хорошего послевкусия.

Штерн взял горячую чашку и, достав из холодильника, блюдечко с тонко нарезанным лимоном, отправился в своё любимое сетчатое кресло. Усевшись поудобнее, как будто откладывая разговор, медленно включил большой монитор, и открыл крышку любимого ноутбука. Отпив два больших глотка, он решился и, кликнув в иконку видеочата, стал вызывать Тринити.

– Проснулся? – сходу, улыбаясь, спросила, всегда свежо выглядевшая напарница.

– Ну, как сказать, – устало закрыв глаза, сказал Штерн.

– Может, перейдём сразу к делу? Я начну рассказывать, что у нас получилось, а ты тем временем проснёшься, – сказала она быстрым уверенным голосом.

– Давай. Очень интересно. А то я сегодня ночью не понял, что ты имела в виду.

– В общем, так, Дамп, который ты вчера сделал дома, оказался полностью работоспособным. В нём содержится вся информация, про твой организм и мозг в частности.

– А как ты смогла взломать мой метод шифрования?

– Не спрашивай. У меня свои способы. Так вот, мой компьютер уже отрисовал твою виртуальную модель. Я запрограммировала тебе специальный просмотрщик. Ты сможешь повертеть себя на экране, увеличивая и уменьшая любой участок. Несмотря на то, что этот рисунок в статике, данные о динамике тоже присутствуют. Но визуализировать динамику я пока не успела. Особенно обрати внимание на участки мозга, там между аксонами и дендритами, при большом увеличении видны молекулярные связи, которые обеспечивают человеческому мозгу память и мышление.

– Очень интересно. Я посмотрю, но мне нужно на это время. Слушай, а частоты сгустков энергии, из которых состоят частицы клеток, можно замерить в получившейся виртуальной модели? – спросил Доктор, просыпаясь от уверенного тона Тринити.

– К сожалению, первичный анализ показывает, что мы можем получить информацию, только о виде веществ, из которых состоит организм, частота сгустков в «дампе» не содержится.

– Ну, если мы можем с молекулярной точностью, посмотреть тип частиц, то частоту мы и так узнаем, по моим прошлым экспериментам с органикой.

– Слушай, ты меня удивляешь, я не вижу радости на твоём лице. Неужели ты не понимаешь, что мы на семьдесят процентов, сделали то, о чём боялись мечтать. Мы с тобой научились сканировать человека и создавать его виртуальную копию. Это же сулит огромный прорыв в науке и медицине в частности. Можно будет забыть про УЗИ, Рентген, МРТ и другие технологии изучения процессов организма.

– Тринити, мне очень сложно в это поверить. Пока я не смогу убедиться в правдоподобности твоих слов, я предпочитаю оставаться спокойным неверующим Фомой. Скидывай мне свой просмотрщик, я хочу лично посмотреть, как у меня всё устроено внутри.

– Я разместила тебе ярлык на рабочий стол. Можешь запускать в удалённом терминале. Не буду отвлекать.

– Пока, – сказал Штерн и потянулся к трекпаду, чтобы выключить связь.

– Стой! – крикнула Тринити.

– Слушаю, – успев остановиться, спросил Штерн.

– Чтобы я не теряла времени, пока ты смотришь на результаты, сделай мне ещё один «дамп». Дело в том, что по какой-то причине до сих пор сканер работал только у тебя дома.

– Договорились. Вышлю через двадцать минут.

Штерн завершил связь и дважды нажал на иконку просмотрщика. Затем положил в рот кусочек лимона, взял остывшую чашку кофе в руки, откинулся на кресле и положил ноги на стол, тем самым заняв любимую позу для размышлений. Мысли путались в голове. Всё сказанное Тринити, было невероятно.

Ну как можно за шесть часов расшифровать сложнейший криптографический алгоритм, проанализировать «дамп» и успеть сделать программу для просмотра результатов. Это звучало невероятно. Оставался один вариант – кто-то из них двоих сошёл с ума.

Судя по вдруг появившейся картинке на мониторе, этим кто-то, был Штерн. На экране плавно вращался образ сидящего человека, одна рука которого была прижата к уху. Человек был абсолютно голый. Штерн узнал в этом человеке себя. Вид голого, потрёпанного жизнью пожилого человека не вселял радость. Штерн опустил ноги на пол и поставил чашку подальше, придвинувшись к монитору вплотную.

Доктор Штерн нажал курсором на кнопку увеличения, при этом его собственное виртуальное тело стало увеличиваться. Он ещё немного поизучал управление. Через пару минут он кликнул курсором в свою виртуальную голову, а затем увеличил масштаб почти на максимум. Доктор Штерн непроизвольно открыл рот от удивления.

На экране были видны конструкции из клеток, соединённые в причудливые деревья. Каждую клетку, можно было рассмотреть по отдельности. Уменьшив картинку, Штерн увидел, что ветви этих многочисленных деревьев, соединяются в несимметричную, случайную картину. Это были нейроны. Они были так похожи на кляксы, что доктор их узнал не сразу.

Штерн подвигал по трекпаду двумя пальцами. Картинка двигалась синхронно. Кляксы нейронов были повсюду. Лишь иногда, они прерывались другими непонятными структурами и пустотами. Опуская изображение ниже, доктор обнаружил нечто белое, похожее на смесь кривых пчелиных сот и морских кораллов. Нажимая стрелку вперёд и назад, можно было путешествовать сквозь испещрённую пустотами кость черепа. Ничего красивее, доктор в жизни не видел. Было ощущение, что летаешь на космическом корабле, внутри собственной головы.

Даже микроскоп не давал такого большого разрешения. Всё было ярко освещено. Даже тени меняли своё расположение при движении виртуальной камеры. Это было бы очень похоже на компьютерную графику, если бы не полная детализация каждой клетки.

Увеличивая и уменьшая масштаб, можно было рассматривать картинку в подробностях. Особенно красиво смотрелись сплющенные красные кровяные тельца, которые встречались очень часто. Их было очень много и при увеличении тела в 250 тысяч раз, похожи были на покрасневшие пончики. Среди них, встречались белые кровяные тельца лейкоциты.

Доктор Штерн потерял счёт времени и несколько часов «летал» внутри своего тела. Множество раз кровяные тельца были смяты и перепутаны в причудливой сетке тромбов. Доктор вспомнил, что нужно употреблять поменьше холестерина.

Самым красивым созданием в теле, как ни странно, были вирусы. Они то и дело встречались в крови. Большинство из них, были покрыты отростками и внешним видом напоминали старые корабельные мины. Некоторые вирусы были похожи на причудливые космические спутники, а некоторые на маленьких червячков.

Расщепленный волос, на конце, был похож на халву или дерево. Очень интересно было побывать внутри уха, там были видны стереоцилии – плотно растущие отростки похожие на ватные палочки.

Постоянно вспоминался учебник по биологии. Но в реальной жизни, всё выглядело другим, нежели представлялось. Как можно было представлять лёгкие, которыми мы дышим, похожими на неровные внутри, многочисленные пещеры? При максимальном увеличении, были видны даже молекулы кислорода.

Всё было цветное и выглядело весьма достоверным. Детализация была настолько замечательная, что хотелось рассматривать бесконечно. Внезапно, Штерн ощутил, что засиделся настолько долго, что сейчас лопнет и ему срочно нужно в туалет.

Уже через двадцать секунд, он стоял в туалете, трясущимися руками пытаясь попасть куда надо, и параллельно пытался уложить в голове все впечатления последних двенадцати часов. Сейчас ему казалось, что понадобится несколько лет, чтобы осознать всё к чему приведут эти свершившееся открытия. Это невиданный скачок в науке. Человечество, определённо точно, теперь заживет по другому.

Только сейчас он начал осознавать, что это не сон. Холодный рассудок стал возвращаться к нему уже тогда, когда он мыл руки. Мозг работал на полную мощность, укладывая полученные знания по нужным местам. Вопросов оставалось масса, но они не мешали придумывать многочисленные области применения данной технологии.

Пока он стоял в туалете, размышляя, на его руки вылилась, пожалуй, тонна холодной воды. Очнулся он внезапно, от резкой боли в костях переохлаждённых рук. Он вздрогнул и стал растирать руки полотенцем.

«Всё таки нужно высыпаться, чтобы не вести себя как зомби. Всё это может оказаться сном», – подумал доктор Штерн, на всякий случай больно ущипнув себя, выходя из туалета. Он вернулся на своё рабочее место. На экране по прежнему светились несколько молекул кислорода в его лёгких, что явно означало, что он не спит.

В правом верхнем углу монитора, моргала иконка видеосвязи. Его вызывала Тринити.

– Штерн, ты посмотрел? – игриво спросила она.

– Тринити, я в шоке. Никто кроме тебя и меня, ещё не путешествовал внутри человеческого тела. Это же настоящее потрясение. Как тебе это удалось?

– Это не я, это компьютер и заранее написанные программы. У меня для тебя плохая новость.

– Какая новость? О том, что всё это шутка?

– Да нет. Это всё реально. Реальнее некуда. Но вот «дамп», который ты сделал три часа назад в лаборатории, не поддаётся расшифровке. Там большие помехи. Ясно, что источник помех находится в твоей лаборатории, ведь дома у тебя всё получилось.

– Странно. Но, я думаю, уже хорошо, что по крайней мере один дамп, мы с тобой сделали. А по поводу помех я попробую разобраться.

– Я посмотрела по карте, у тебя непосредственно возле лаборатории находится базовая станция сотовой связи. Может быть, она вносит помехи?

– Ну, ты же знаешь, что сотовая связь использует другие частоты.

– Тогда чем отличаются условия твоего дома, от условий работы?

– Надо изучать, – коротко сказал Штерн.

– Слушай, ты можешь мне дать доступ к серверу камер наблюдения из твоей лаборатории? Я попробую разобраться.

– С твоим хакерским уровнем, я думаю, пароль тебе не нужен. Но всё равно сейчас сброшу. Ты думаешь, это поможет? Может, лучше замерим радиофон в помещении? Может правда помехи.

– Ну, ты замеряй, а я пока подумаю.

Штерн закончил разговор. Он отправил Тринити пароль от сервера и пошёл возиться с приборами. Фон от базовой станции был, но он был небольшим. Штерн надел пальто и вышел на улицу, взяв с собой анализатор спектра и ноутбук. На улице было пасмурно. Покрапывал небольшой дождик. Доктор сходил к базовой станции и замерил там радиофон. Частотный спектр, не отличался от обычного.

Когда он вернулся, Тринити уже вызывала его по видеосвязи. Штерн нажал кнопку Enter и сказал:

– Тринити, я сделал замеры излучения от базовой станции. Сейчас отправлю тебе, – сказал доктор, отряхивая только что снятый плащ, от капель дождя.

– Не надо, – смеялась Тринити.

– В смысле? – удивился Штерн.

– Кажется, я догадалась, в чём дело. Ты, похоже, каждое утро, когда приходишь в лабораторию, пьёшь кофе.

– Ну, наверное. А причём тут кофе?

– А дома, наверное, не пьёшь?

– Пью. Но только по выходным. Если я выпью кофе вечером, я, во-первых, не усну, а во-вторых – кофе дома отвратительный.

– Вот послушай выдержку из справочника: «Кофеин – алкалоид. Он оказывает на организм двоякое действие: в малых дозах тонизирует, а в больших угнетает. Центральная нервная система (особенно отделы головного мозга) очень чувствительна к кофеину. Последний стимулирует процессы возбуждения в коре головного мозга, вследствие чего усиливается реакция на внешние раздражители, обостряется восприятие действительности».

– Ну, это все знают, – удивлённо сказал Штерн, – как это могло помешать снятию дампа?

– Твой мозг, был слишком активен и мешал принимать сигналы от нервной системы. Наш сканер действует по принципу радиолокатора и поэтому он чувствителен к помехам возбуждённого мозга.

– Ты имеешь в виду, что если я откажусь пить кофе, то сканер сможет работать?

– Весьма вероятно!

– Я, конечно, подозревал, что кофе вреден для организма. Но то, что он вреден для науки, слышу впервые, – пошутил Штерн. – Можно проверить, вечером, когда действие кофе пройдёт. Через четыре часа, я отсканирую себя снова, не выходя из лаборатории.

– Конечно, давай попробуем. Только пей побольше воды, да и поспать бы не мешало. У тебя такие мешки под глазами, что ты похож на китайского императора. Давай свяжемся через четыре часа. Думаю, кофеин прекратит своё действие. Мы с тобой молодцы.

Благодаря лошадям я узнал о существовании мышц и связок в своём организме, о которых даже не подозревал. Два дня мы с Юлей двигались медленно, как роботы, и общались только по телефону.

После двухчасовой прогулки на лошадях, сил с трудом хватало на работу и учёбу. Мышцы ужасно болели от непривычной нагрузки. Думаю если бы я регулярно ходил в тренажерный зал, этого бы не случилось. Я лежал дома, мучаясь от боли, и как всегда, давал себе обещание, записаться в тренажерный зал с понедельника.

При воспоминаниях о том вечернем приключении, я с удовольствием проигрывал перед собой картинки с Юлей, грациозно скачущей на своём белоснежном красавце. Закрыв глаза, я любовался её манерами и непосредственностью. Мне даже приснился сон с её участием. Причём непосредственно перед пробуждением, я помнил этот сон во всех деталях и старался запомнить его. Но уже во время завтрака я ничего не мог вспомнить, кроме того, что снилась Юля на лошади.

Мы трижды созванивались с Юлей. Не знаю почему, но по телефону, мой дар речи терялся. Я разговаривал короткими фразами и давал глупые односложные ответы. Это было тем более странно, так как мне приходилось по работе общаться с тысячами разнотипных людей, в том числе и по телефону – и трудностей с общением я раньше не испытывал. Происходило что-то новое, чего я раньше не испытывал. Приятная неизвестность, затягивала меня круговоротом в свою бездну. Мысли о Юле вытесняли мои привычки. Я становился рассеянным.

В пятницу вечером я набрался храбрости, и позвонил пригласить Юлю в кино на субботу. Она сразу согласилась и даже отменила привычную поездку на озеро с родителями, сославшись на боль в мышцах. Традиционно не раскрывая свой адрес, она попросила встретиться у того же метро. Днем в субботу, я совершил набег на магазины с одеждой.

Нужно было избавиться от внешнего вида холостяка-трудоголика, у которого вся одежда такая, в которой можно ходить только на работу. В моём гардеробе такое монопольное обилие белых рубашек, что когда я стою и выбираю, что купить почитать в книжном, ко мне подходят покупатели и спрашивают, где тут можно купить Тютчева. Во многих магазинах и других общественных заведениях, меня ошибочно воспринимают местным продавцом или официантом. Это конечно интересно, и пару раз я даже шутил, давая смешные консультации. Но будет большой конфуз, если такое произойдёт при Юле. Я давно приходил к мысли, что одежда должна быть на все случаи жизни, но всегда собирался купить её потом – «с понедельника».

Пробки в этот день не отменили, поэтому, на этот раз опоздал я. Она ждала меня, разглядывая объявления с отрывными телефонами, сосредоточенно изучая их, наполненный желанием привлечь внимание, текст. Я стоял и разглядывал её, боясь спугнуть это приятное зрелище. Полуденное солнце падало таким образом, что её светлые волосы, заплетённые в причудливые французские косички, сияли своеобразным ореолом. Она то и дело улыбалась или хмурилась.

Было видно, что она не делает пауз, между получением и проявлением эмоций. Настоящий экстраверт. Я обожаю таких людей. Если они злятся на тебя, то ты сразу это ощущаешь. Если им весело, они сразу улыбаются или смеются. Если ты расскажешь несмешную шутку, в ответ получишь странный взгляд. Если им хорошо с тобой, они с удовольствием тебе это покажут. Их искренность и непосредственность подкупает.

Такие люди умеют улыбаться и смеяться только искренне. Исключительное большинство детей, именно этим и отличаются от взрослых. С возрастом дети обучаются скрывать свои эмоции и переваривать их внутри своеобразного «буфера», перед тем как выпустить их в эфир. С возрастом «буфер» растёт. Человек начинает защищаться от внешнего мира.

Думаю именно в этот момент детство заканчивается. Чем человек дальше уходит от детства, что называется, становится взрослым, тем больше становится «буфер». Иногда наступает момент, когда «буфер» становится настолько большим, что полученные эмоции, долго перевариваясь в этом «длинном тёмном помещении», совсем не доходят до проявления или даже до самого человека. Человек превращается в «сухаря». Он боится, не умеет или даже не может испытывать искренние эмоции.

И только с появлением детей или внуков, начинает учиться делать это заново. Потеряв навыки из своего детства, приходится учиться у детей. Те, кто благодаря общению с детьми уменьшают свой «буфер», становятся более счастливыми. Они могут радоваться таким мелочам, на которые раньше не обращали внимания. Море, солнце, лес, слепой солнечный дождик и простое ковыряние сухой палочкой в песке начинают приносить больше удовольствия, чем просиживание дивана перед любимым сериалом, походы в дорогие рестораны и неуёмный шопоголизм.

Дети неосознанно чувствуют длину «буфера» взрослого, который претендует на их внимание. Они ответят любовью, только если чувствуют искренность. С детьми действует принцип «зуб за зуб». Ты не можешь требовать с ребёнка, если ты ему ничего не дал. Хочешь, чтобы он себя правильно вёл, покажи пример. Хочешь, чтобы он тебя любил, проявляй искреннюю любовь. Обмани ребёнка, и он не поверит тебе в следующий раз.

Все эти мысли справедливы и по отношению к женщинам. Хочешь завоевать женщину, будь самим собой. Не становись на «цыпочки». Не старайся казаться, старайся быть. Ты можешь оставить себе свой любимый «буфер», ведь и он иногда пригождается, особенно в работе. Но умей отключать его, когда находишься рядом с любимой.

За неимением детей в своём окружении, я тоже хотел учиться у кого-нибудь использовать «прямое подключение» в обход «буфера». Думаю, именно этим меня привлекла Юля. Начались необратимые изменения. Я стоял в десяти шагах от Юли и уже пару минут изучал её реакции. Решив подшутить, я подкрался сзади, внезапно прижал ладони к её глазам и не успел спросить: «Угадай кто?».

Я с самого детства не пугался так, как в этот раз. Она вскрикнула настолько быстро и неожиданно, а к тому же громко, что у меня у самого затряслись поджилки. Она резко повернулась, расширенными от страха глазами увидела меня и, подняв руки вверх, и много раз, резко опустила их на мою грудь ладонями.

Я настолько испугался её реакции, что не ощутил обжигающей боли хлестающих пальцев её ладони. Я ошарашено, как будто неожиданно попал под ведро ледяной воды, смотрел по сторонам и жалел о своей невинной шутке. Все окружающие люди резко прервали свои занятия и застыли в тех позах, в которых были, когда Юля закричала.

Их оцепенение превратилось в смех, когда они увидели проблеск улыбки на Юлином лице, которая кричала и по инерции шлёпала по мне ладонями:

– Никогда так больше не делай! Слышишь! Никогда! Никогда не подкрадывайся ко мне сзади. Ты меня до смерти напугал.

– Извини, – медленно и дрожащим голосом, произнёс я, уворачиваясь от шлепков. – Обещаю!

– Ладно, Вова, – издевающимся тоном сказала Юля. – Пойдём, а то опоздаем.

И как ни в чём не бывало, пошла в сторону переулка, где я в прошлый раз оставлял машину, как будто зная, откуда я пришёл и в этот раз. Забыл сказать, что люди с маленьким «буфером», несмотря на свою эмоциональность, очень быстро отходят. Прямо как дети, которые пять минут назад истерично кричали и требовали мороженку, а сейчас мирно копаются в песочнице.

Понемногу отходя от шока, я тем временем догнал Юлю. Она взяла меня за руку, и мы молча дошли до машины, где я галантно открыл ей дверь и затем пошёл протискиваться в привычную узкую щель двери, дань жизни в большом мегаполисе.

Билеты в кино я предусмотрительно забронировал в самом центре зала на седьмом ряду. Негоже сидеть с красивой девушкой в первом ряду, глядя на экран вверх, как на звёзды, при этом постоянно водя головой вслед за героями. Шея такого не прощает. Последний ряд на третьем свидании, тоже не вариант. В фойе кинотеатра, мы отстояли медленную очередь в кассу и быструю очередь за непременными атрибутами фильмов, которые разливают и рассыпают в большие бумажные стаканы.

Попивая колу и жуя попкорн, на удобном диванчике, мы ждали времени, когда начинают пускать в зал. Потирая свою правую ногу, Юля спросила:

– Вов, скажи, а у тебя мышцы прошли?

– Знаешь, – улыбнулся я, – они ещё побаливают. Нужно, видимо, почаще кататься на лошадях, тогда мышцы привыкнут.

– О! Я только за! – быстро, но не громко похлопала в ладоши Юля. – Слушай, я в прошлый раз не успела поблагодарить тебя за знакомство с лошадями. Ты не представляешь, как мне понравилось. Как вспомню, как сижу высоко над землёй на тёплой лошадке, оглядываюсь, а там ты улыбаешься.

– Пожалуйста, Юля, – ответил я, улыбаясь, – мне тоже было приятно. Особенно интересно в первый раз. Столько новых эмоций и ощущений. Помню как лошадка, огромными зубами, приближалась к моей ладони с хлебом. Я уже готовился отдёргивать руку, а она аккуратно затянула в себя хлеб губами. Мне показалось, что тебе было легко скакать на лошади.

– Пойдём, – сказала Юля, смотря на скапливающуюся очередь в открывшуюся дверь кинозала, – Если честно, на лошади было очень тяжело, особенно в первое время. Но глядя как скачет дядя Миша и, копируя его повадки, я быстро привыкла.

– Дядя Миша мне понравился, – стоя среди толпы народа в очереди, пытаясь понизить голос, сказал я. – Когда он что-либо говорит своим командным тоном, хочется слушаться. Видимо это профессиональное у конюхов.

– У вас седьмой ряд, тринадцатое и четырнадцатое место, – улыбнулась приятная билетёрша в жёлтой футболке. – Желаю приятного просмотра.

– Слушай Вов, первый раз слышу, чтобы они называли ряд и место,– удивилась Юля.

– Я тоже. В принципе очень логично, – ответил я. – Мы же всё равно, проходя её, будем смотреть наши места в сумерках зала. А тут такая предусмотрительность, которая вместе с другими мелочами, может привлечь нас в этот кинотеатр ещё.

– Не знаю как кинотеатр, а ипподром меня привлёк, – засмеялась Юля.

– А я? – сказал я и сразу осёкся.

Юля учтиво улыбнулась и, будучи настоящей женщиной, сделала вид, что проигнорировала мой вопрос. Зал был полон. Об этом фильме начали говорить ещё три месяца назад. Отзывы посмотревших, которые я предварительно изучил в интернете, были сплошь восхищённые. Я бы не решился вести понравившуюся девушку на случайный фильм. Первые свидания, слишком важны, чтобы отдавать их на откуп случайностям. Мне нельзя потерять Юлю.

Во время фильма, я долго решался, но потом, осмелившись, взял Юлю за руку. И судя по тому, что в напряженные моменты фильма, она сжимала её почти до хруста в костях, она была не против. Фильм был настолько увлекательный, что мы совсем забыли про застревающий шелухой в зубах попкорн, который перед фильмом задвинули под Юлино сидение.

Мы пили сладкую тёмную воду со сложной химической формулой, которой можно отмывать мошкару с лобового стекла и чистить серебро. В середине фильма смешно хлюпали трубочкой в почти пустом стакане. Я очередной раз был шокирован её смелостью и непосредственностью, когда Юля пару раз шипела на молодую пару за нами, чтобы они не шумели.

Я сидел рядом с ней и наслаждался уже знакомым ароматом её тела. Слегка поглаживал её тёплую руку с холодными пальцами. Она иногда прижималась к моему плечу в определённые моменты фильма и в это время её волосы приятно щекотали мою шею. Она смешно тыкала в меня пальцами, чтобы я наклонил своё ухо к ней, чтобы послушать, что ей в данный момент показалось интересным. Её звонкий, слегка бархатистый голос, легко взрывающийся смехом, запоминался навсегда.

Когда мы вышли из кинотеатра на свежий воздух, мы щурились глядя солнечный свет. Сам того не планируя, я импульсивно произнёс фразу:

– Юля, ты мне нравишься.

– Ммм… – внезапно покраснев, растерялась Юля. – Ты мне тоже.

Лаборант Михаил, с тех пор как покинул доктора, стал заниматься собственным бизнесом. С небольшой компанией друзей он разрабатывал компьютеры и продавал их. Они продолжали дружить со Штерном, но Михаил не знал, чем сейчас занимается доктор. Миша и не расспрашивал. Он не любил вникать в ненужные мелочи. Миша был своеобразным человеком, поэтому с ним уживались далеко не все.

Тринити оказалась права, без кофеина, «дампы» получались полностью читаемыми. Прошло три месяца. Штерн за это время изучил своё тело во всех подробностях. Человеческий организм был огромным микромиром со своей логикой и правилами. Чего только не было в его теле: витамины, минералы, кислоты, кровяные тельца, лейкоциты, вирусы, бактерии, плесневые грибки, небольшие опухоли и т. д.

В желудке он обнаружил две «сухомяточные» язвы. По всей кровеносной системе встречались тромбные образования. Аппендицит хранил в себе старую шелуху от семечек, пару жвачек и другую трудно-распознаваемую ерунду. Мышцы сердца, не вызывали доверия. Было ощущение, что этот организм, сильно потрёпан жизнью.

Использовать для своей затеи федеральный синхротрон, было опасно. Лучше иметь собственный ускоритель. Поэтому Тринити профинансировала строительство большого, но уже линейного ускорителя, который отличался простотой своей конструкции.

За это время, с активной помощью Тринити, они со Штерном настроили собственный линейный ускоритель, для облучения человеческого тела. Программное обеспечение и конструкция, были в несколько раз сложнее, чем сканер.

Штерн, благодаря сложности конструкции перестал понимать принцип действия всех этих микросхем, реле и катушек. Он теперь с гораздо большей охотой, полагался на Тринити, считая её, просто волшебным учёным. Он стал простым исполнителем, и кажется, уже привык к этому. Главное, что их цель была близка.

Когда машина времени была готова, первым путешественником решили сделать местную уличную кошку. Её «дамп» получился не хуже человеческого. Штерн с интересом погулял по её виртуальному телу, а потом срочно съездил в зоомагазин и купил ей глистогонное.

Прошло ещё два месяца. Ускоряя темп, они готовили новый эксперимент. Тринити делала практически всю теоретическую работу. Делала так быстро, что казалось, на неё работают все учёные земли.

Она оправдывалась тем, что всё это уже было готово в теории, и сейчас она занимается лишь доработкой. Штерн чувствовал неискренность и неправдоподобность Тринити, но старался не обращать на это внимания.

И вот, машина была готова. Обычно, никто не рассчитывает на успех в первом эксперименте. Первый пуск любого устройства, обычно проходит в тестовом режиме, без какой-либо надежды на положительный исход. Но когда Штерн в ответственный момент, нажал Enter – кошка исчезла в синем тумане.

Куда она исчезла, было не понятно. Запаха не было. Энергия не выделялась. Похоже, теория действовала на практике. Кошка отправилась выпрашивать «вкусняшки» у людей будущего. Проверить это, можно было лишь одним путём, отправить в будущее наблюдателя.

За несколько недель до расчётной смерти от лучевой болезни, доктор Штерн был отправлен в будущее, где его встретила, дождавшаяся Тринити.

Прошло целых два года с тех пор, как мы познакомились с Юлей на сайте знакомств. Наша жизнь, была очень насыщенна романтичными событиями. Было что вспомнить в красочных деталях. Она познакомила меня со своими родителями. У неё отличная мама, умная и красивая. И если пословица: «Хочешь увидеть свою жену в будущем, посмотри на свою тёщу» верна, то мне очень повезло.

Я конечно допускаю, что любовь застилала мне глаза, но я не находил в Юле недостатков. Она была настолько похожа на девушку, о которой я мечтал всю жизнь, что я с радостью сделал ей предложение. После двухдневной паузы приличия, Юля согласилась.

Свадьба была очень скромной. Во-первых, мы с Юлей не любили находиться в центре внимания, а во-вторых, не хотелось тратить свои немногочисленные средства. Наши родители, если и были богатыми, то лишь в том смысле, что тратили меньше, чем зарабатывали. Посмотрев, как на свадьбе общаются старшее поколение наших родственников и молодое поколение друзей, можно было сделать вывод, что проблемы отцов и детей, пока ещё не отменили.

Чтобы не ссориться, постоянно приходилось на некоторые фразы одного поколения, отвечать лишь вежливым молчанием другого. В любом случае, свадьба так насыщенна событиями, что промелькнула перед нами, одним мгновением. И вот мы уже очнулись, проснувшись вместе в кровати, изучая способ кручения золотого кольца, большим пальцем, вокруг безымянного. Удивляло то, что на первый взгляд, в нашей жизни ничего не изменилось.

И хоть мы жили, душа в душу, нам нравилось иногда сдабривать благополучную жизнь редкими ссорами. Каждое утро, перед своей работой в автосалоне, я завозил Юлю в университет, и мы много разговаривали в дороге. И хотя мы жили вместе уже полтора года, темы для разговоров никогда не кончались.

Мне очень нравилось, что у Юли, всегда было собственное мнение, которое она не боялась высказывать. Мы часто спорили и при этом жили обычной семейной жизнью. По всем мелочам поведения, я достоверно чувствовал, что Юля очень любит меня. И я делал всё, чтобы поддерживать огонь в нашем очаге любви. Юля мне активно помогала.

И как любые люди, достигшие цели, мы вдруг, захотели большего. Поженившись и оценив все прелести этого, мы задумали новую цель. У нас было единодушное мнение, что, несмотря на наше небогатое положение, мы должны завести ребёнка. Мы надеялись на пословицу: «Бог детей даёт и на детей даёт». Но пока не получалось.

«Бог детей не давал». По совету моей мамы, мы сразу обратились к врачам. Если опустить детали и оставить лишь сухой остаток, получалось, что для того, чтобы завести ребёнка, нужно было заработать уйму денег. Столкнувшись с этой проблемой, я узнал, что большинство семей моих знакомых, тоже проходят эту процедуру, но стараются не говорить об этом.

То как я занимал деньги на работе, брал кредиты в банках, работал по ночам таксистом и вкалывал в автосалоне, я рассказывать не буду. Всё это мелочи. Потому что у нас получилось. У нас родился замечательный ребёнок.

Я никогда не представлял, какое это счастье иметь ребёнка. Он по-настоящему сплотил нас с Юлей. Все наши разговоры были о нём. Все наши родственники, стали появляться у нас намного чаще. Было такое ощущение, что взрослые, стараются почаще бывать с нашим ребёнком, заряжаясь от него неиссякаемой энергией. За все годы семейной жизни, мы никогда так часто не принимали гостей.

Нам пришлось постигать сложнейшую науку ухода за грудным ребёнком и получать кучу новых навыков. По вечерам мы настолько выбивались из сил, что спали как убитые. Спали по очереди, так как ребёнок будил своим истошным криком не только нас, но и всех соседей. Одному счастливчику из нас, кому выпадала очередь мирного сна, приходилось вставлять в уши, специальные беруши и накрываться подушкой.

Времени ни на что не оставалось. Юля заботилась о малыше круглые сутки: кормила грудью; укачивала спать; меняла памперсы; успокаивала детский крик; гуляла на улице с коляской; стирала ползунки; готовила нам еду; играла с ребёнком; носила его в поликлинику и так далее. Лишь мне, удавалось отдохнуть от родительского долга на работе. Я никогда с таким счастьем, не уходил утром на работу. Правда к вечеру, уже начинал сильно скучать и торопиться домой. Невозможно описать словами чувства, которые возникают, когда ты приходишь домой, а тебя встречают детской улыбкой.

Мы как на фронте, ежедневно делились впечатлениями, о прогрессе, который замечали в развитии нашего сына. Это было нескончаемым, увлекательным сериалом. С самого рождения, сын умел крепко хватать за предметы, которые ему давали в руки. Особенно сила чувствовалась, когда он хватал мои указательные пальцы. Он делал это так сильно, что с успехом приподнимал своё тельце, если я пытался потянуть вверх свои руки. До месяца, взгляд у него, был блуждающий, как будто он искал кого-то. Затем, сын научился смотреть на меня и даже улыбаться. Когда я ходил вокруг него, он следил за мной взглядом.

В три месяца, он уже во всю «гугукал». Было такое ощущение, что он произносит разные звуки и сам себя слушает. Недавно, придя с работы, меня ждала новость от Юли, что наш малыш целенаправленно научился сосать свой большой палец. Мама Юли, советует отучать его пустышкой. Он уже спокойно держал голову и через неделю, научился переворачиваться с боку на бок.

В три с половиной месяца, наша кроха стала активно лепетать. А когда мы отпраздновали четыре месяца, он впервые засмеялся, увидев меня в заснеженном пуховике, вернувшимся с работы. Детский смех, это очень сильное впечатление, особенно для родителей. Юля плакала от счастья.

Эта маленькая «хватайка» всё до чего может дотянуться, тянет в рот. Думаю скоро, он научится ползать, тогда нужно будет заклеивать все шкафы и убирать все мелкие предметы подальше. На пятом месяце, он научился переворачиваться с живота на спину и даже наоборот. Он может продолжительное время, находиться в полусидящем положении. Случилось то, чего я опасался – он научился ползать. Сначала одними руками, но потом, подражая лягушке, стал отталкиваться одновременно двумя ногами. Удивительный прогресс.

Мы с Юлей, изобрели два оригинальных способа успокаивать нашего кричащего ребёнка. Первый способ, помогал увлечь мальчика на несколько часов. Мы просто вешали над кроваткой, большое, небьющееся зеркало, которое становилось неиссякаемым источником удовольствия. Глядя в него, мой сын наблюдал за собственной мимикой лица и движением рук, ловил взгляд своего «двойника» и улыбался ему.

Вторым способом, успокоить ребёнка, стала вода. При первых признаках плача, мы относили ребёнка в ванну или на кухню и открывали кран с водой. Не знаю почему, но журчащий звук проточной воды, успокаивал крик ребёнка, если конечно причина детского дискомфорта, была устранена. Со временем, Юля научилась по виду плача, определять, что желает её маленький господин. У меня это не получалось. Приходилось общаться через переводчика или устранять неполадки «методом тыка».

Когда сыну исполнилось полгода, он стал очень активен. Ползает по всей квартире. Теперь приходится тщательно мыть пол, несколько раз в день. Он использует меня, как гимнастический снаряд, ползая по мне и подтягиваясь руками за мою одежду. Мне очень нравится его купать. Он, отталкиваясь от моих рук, с удовольствием барахтается в воде. Бывает очень интересно смотреть, как он весело смеётся, если его поливаешь из ковшика, но стоит одной маленькой капельке попасть к нему в глаза, за доли секунды смех превращается в дикий и истошный плач. Эмоции меняются мгновенно.

Заметил, что детский плач, действует на взрослых необычным образом. Видимо на генном уровне, он всегда вызывает беспокойство. Невозможно спокойно читать книжку, когда в соседней комнате, успокаивают истошно-кричащего малыша.

Очень приятно, когда видишь, что ребёнок радуется мне и Юле, гораздо больше, чем любому постороннему человеку или родственнику. Появляется чувство, похожее на гордость. Когда я прихожу с работы, он с самого порога узнаёт мой голос и заливается радостными воплями.

На седьмой месяц, ребёнок стал больше капризничать. Но уже через неделю, мы поняли почему. Малышу было больно и поэтому, он постоянно что-то грыз. У него прорезались два нижних зубика. Теперь, стало опасно давать ему свою руку и то и дело достаются весёлые вскрики Юли, во время кормления грудью.

У нас в доме появилась маленькая «кусака». Которая достигнув возраста восемь месяцев, обзавелась ещё двумя зубками, теперь верхними. Он наращивает вооружение. Мой сын научился сидеть самостоятельно. Может долго находиться на одном месте и изучать разные предметы. Особенно ему нравятся взрослые предметы, совсем не похожие на игрушки, такие как: связка ключей, большие кастрюли с крышками, пульт от телевизора, мобильные телефоны и пластиковые бутылки.

Новые и неизвестные чувства, возникали у меня при завершении рабочего звонка в автосалоне и дальнейшем обнаружении четырёх глубоких царапин на новеньком смартфоне, оставленных на память, немногочисленными зубами маленького «грызуна».

Несмотря на дальнейшую дружелюбность, сын недоверчиво относится к новым людям. Он не только выражает неудовольствие при появлении незнакомого гостя, но и не перестаёт стесняться, когда тот находится с ним долго.

Недавно он научился вставать на ножки, опираясь на невысокий стол или подлокотники кресла. Встать у него получается, а вот садится обратно он, просто плюхаясь на пол. Если я, стоя, попробую так упасть на свою нижнюю точку, то неделю буду валяться с сильным ушибом и не смогу сидеть.

Самый весёлый смех, у нашего малыша, вызывает игра в прятки. Достаточно Юле закрыть своё лицо полотенцем, как он начинает искать её, делая деловой вид. И весело заливается весельем, когда она показывается из-за полотенца.

В 11 месяцев, мой сын сделал первый шаг. Это по-настоящему волнительное событие. До годика, он ещё понимал, что ползает гораздо быстрее, чем ходит. Поэтому опыты с самостоятельными шагами, продолжались не часто. Потом он стал понимать, что стоя, сверху, гораздо виднее и проще брать предметы со стола. Это вынудило его приучаться ходить. Тем более что это позволяло гулять с мамой и папой на улице, держась за руку и активнее познавать мир.

Сын стал понимать, что дом и улица, совсем разные вещи. Дома всё знакомо, и ходят одни и те же люди. Собаки и кошки, присутствуют только в резиновом и пластмассовом виде. А на улице столько всего интересного. Качели, песочница, никогда не повторяющиеся люди, разные животные, удивительные насекомые и птицы. Столько новых впечатлений. И если раньше, он думал, что все взрослые большие и он один такой, маленький, то тут он сделал открытие о существовании других детей. Сначала они ему не понравились, у них обнаружилось всего две функции: они постоянно шумели и отбирали игрушки, принадлежащие моему сыну.

Но когда он обнаружил, что с другими детьми можно играть на равных и можно брать чужие игрушки поиграть, ему ещё больше понравилось гулять.

Особенно интересно было, наблюдать, как у него пополняется словарный запас. Он научился говорить простые слова и фразы. Теперь, он мог сообщать своим родителям, о том, что хочет или не желает, и это начало существенно экономить нам деньги, которые мы раньше тратили на памперсы.

И хотя Юля иногда жаловалась, моя жизнь перестала быть похожа на рутину. Каждый день, обнаруживалось что-то новое дома. На работе тоже всё было хорошо. И я вкусил прелесть пословицы: «Счастье – это когда хочется уходить из дома на работу, а вечером домой». Особенно приятно было, что я стал очень опытным. В моей жизни наступило счастье и гармония.

И если говорят, что статус «кво», когда у тебя полное равновесие в жизни, не достижим – я в это не верил. Дети – это счастье. Хорошая работа, где тебя ценят, и ты легко справляешься с любыми трудностями – дарит уверенность в будущем. Красивая и умная супруга – позволяет удовлетворить потребность любить и быть любимым. Заботливые родственники и настоящие друзья – дают возможность общения и взаимной помощи в трудную минуту.

Но я всё это потерял в один миг и навсегда – просто закрыв глаза.

Все три книги Евгения Вецеля, можно загрузить или почитать на его сайте Wezel.ru.