Василий Дмитриев, летчик-бомбардировщик: «Летчики в войну рисовали на своих самолетах всякие рисунки, думали, что они их защитят»

Кавалер трех орденов Красной Звезды, летчик-бомбардировщик Василий Алексеевич Дмитриев готовится встретить один из главных для себя и всей страны праздников – День Победы. В пышных торжествах по этому случаю участвовать не собирается – возраст и здоровье уже все-таки дают о себе знать. Радуется свежему ремонту в своей скромной двухкомнатной хрущевке, который сделали в преддверии праздника. Теперь, говорит, не стыдно принимать гостей, которые придут поздравлять перед 9 мая. О своем военном пути Василий Алексеевич рассказал корреспонденту 116.ru.

– Василий Алексеевич, как вы попали на фронт?

– Когда я окончил аэроклуб, меня не спрашивали, пойду ли на фронт. Тогда было время такое: раз ты выучился в аэроклубе, то автоматически становишься кадром для армии. После клуба меня сразу направили в Омское авиационное училище. После его окончания я стал летчиком фронтовой бомбардировочной авиации. Предположим, наземным войскам требовалось взять какой-либо опорный пункт. Чтобы им было легче это сделать, мы расчищали путь для пехоты. Немцы хорошо укреплялись (не хотели ведь покидать нашу территорию), а мы должны были их изгонять, чтобы наши солдаты и офицеры не шли в атаку на хорошо укрепленных противников. Это сейчас легко рассказывать, что мы расчищали путь, но ведь фашисты и с воздуха защищались. Однако и мы тоже уже были, как говорится, не лыком шиты – несмотря на сравнительно молодой возраст, успели хорошо обучиться.

– Какой это был год?

– На войне я был с 43 года. До этого нас не пускали. Да и в 43 я мог не попасть на фронт – возраста «не хватало». Пришлось два года «дорисовать» в документах. После Омска меня направили в Казань – переучиваться на самолет Пе-2, наш основной фронтовой бомбардировщик в годы войны. После этого уже я прибыл в полк. Но там сразу в бой не пустили, сначала мы обучались на специальном полигоне. Хоть мы и были обучены, но опыта еще не имели, чтобы точно попадать в цель и т. д. Самое главное еще было для бомбардировщиков – в точно назначенное время прибыть на место.

– В каких местах довелось воевать?

– Наш полк воевал на западном направлении. 122 авиационный гвардейский полк был одним из сильнейших на западном направлении. Нас сопровождали боевые части Нормандия–Неман. Это молодцы ребята были, замечательные. С французами мы были в очень хороших отношениях.

– Наверняка бывало немало запоминающихся случаев...

– У нас собачонка любимая в полку была. Французы ее тоже прикармливали: у них-то довольствие лучше было, ну и, наверное, еда вкуснее. В итоге наша собачонка перебежала к ним. Наши молодые офицеры ее стащили обратно и решили написать громкий приказ: «Ввиду того, что полковая собака изменила Родине, ее необходимо расстрелять». Этот шуточный приказ дошел до политработников, они сразу среагировали, что у нас тут провокация. Долго пришлось объяснять, что это всего лишь шутка, не имеющая под собой никакой антисоветской подоплеки. Фокусов, конечно, много было.

– Какая битва больше запомнилась?

– Я участвовал в битве на Курской дуге. Награда за это нашла меня спустя десятки лет. В прошлом году мне пришло поздравительное письмо от президента России Дмитрия Медведева, а с ним и орден. Как оказалось, он давно уже был вручен, вот только найти меня смогли только в прошлом году. Никто о героизме не думал. Все работали как обычные трудяги, просто выполняли свои обязанности. Даже речи не могло быть о том, чтобы кто-то прятался или как-то отлынивал.

– Много друзей нашли на фронте?

– В экипаже нашего самолета было три человека. К счастью, никто не погиб. Но до конца войны вместе нам дойти не удалось. Из-за смены обстановки в полку штурмана моего сменили. И стрелка-радиста также сменили, потому что ранен был в ногу. Кстати, у стрелка-радиста был поначалу очень неудобный пулемет. Так называемый ФТ – «Фронт требует!» Его выпустили еще до начала войны. И, видимо, конструкторы, может, для красоты или еще чего-нибудь сделали его не совсем удобным к применению в боевых условиях. К примеру, для того чтобы повернуть пулемет в сторону, нужно было нажать на несколько рычагов. За это время вражеский пилот уже мог несколько раз сбить нас. Но изготовители быстро смекнули и среагировали. В полк приехали работники завода и прямо там переделали эти пулеметы на всех самолетах. Они просто поставили их на обычные штырьки, так что стрелки могли просто их крутить в любую сторону.

– Обереги какие-то использовали в надежде, что они помогут сохранить жизнь?

– Некоторые рисовали на своих самолетах всякие рисунки, думали, что они их как-то защитят. Но командиры всегда заставляли замазывать их. Ведь эти рисунки привлекали больше внимания, а значит, были более заметными для врага. Мы старались не «выпячиваться». Но главной гарантией того, что ты выживешь, было восприятие самолета. Плох тот летчик, который не чувствует своего самолета. Самолет – это я! Ведь это как живой организм, который даже самостоятельно может спасать себя и экипаж.

– Помните 9 мая 1945 года?

– В День Победы в 45 году единственный раз в жизни мне пришлось попробовать на вкус одеколон. У службы обеспечения не было спиртного в наличии. Так что, новость о капитуляции, нам пришлось отмечать тройным одеколоном. Потому что ничего другого не было, а не выпить по такому поводу было нельзя. Ведь война кончилась!