Рифкат Минниханов, начальник УГИБДД МВД по РТ: «Я не согласен, когда говорят: "Сотрудники ГИБДД – коррупционеры"»

С 1 июля в силу вступили изменения в КоАП РФ. Казанцы уже могут наблюдать первые результаты нововведений, а Госавтоинспекция – анализировать промахи и достижения. О том, как развивается система дорожного движения, почему сотрудники ГИБДД нужны и важны, а также о том, чем отличается коррупция от незаконного получения денежного вознаграждения, согласился поделиться с читателями 116.ru начальник управления ГИБДД МВД по РТ полковник милиции Рифкат Минниханов.

– Рифкат Нургалиевич, о чем говорит статистика дорожно-транспортных происшествий за эти полгода?

– В текущем году статистика ДТП показывает, что наблюдается определенная стабилизация. Положительное влияние оказало ужесточение санкций за ряд административных правонарушений в области дорожного движения. По сравнению с прошлым годом есть незначительное снижение. Совершено на 129 происшествий меньше. Количество погибших уменьшилось на 36 человек, пострадавших – на 299. Приносит определенные результаты и ужесточение контроля за городскими пассажирскими перевозками. Однако статистика свидетельствует, что проблема безответственного отношения перевозчиков к безопасности пассажиров актуальности не теряет. За прошедшие полгода выявлено почти 10 тысяч фактов превышения скорости, более тысячи случаев выезда на полосу встречного движения, более пяти тысяч случаев нарушения правил перевозки пассажиров, 42 водителя задержаны за управление в нетрезвом состоянии.

Акцент я хотел бы сделать и на пагубной привычке наших водителей упорно игнорировать средства пассивной безопасности – ремни и детские удерживающие устройства. За шесть месяцев выявлено более 46 тысяч таких нарушений. По состоянию на 1 июля в результате ДТП мы потеряли 12 детей, из них 7 – пассажиры. К сожалению, за прошедшие дни июля на дорогах республики зарегистрировано еще семь детских смертей в результате ДТП.

– Расскажите, пожалуйста, как сейчас организована работа по автоматической фиксации номеров автомобилей, нарушающих ПДД, с помощью камер видеонаблюдения? Каковы первые результаты?

– Процесс таков: это автоматическая фиксация нарушений, распечатка изображения госномера и привлечение к ответственности собственника транспортного средства. Если собственник к нарушению не причастен и обеспечивает явку лица, которое управляло автомобилем в момент фиксации, то к административной ответственности будет привлечено это лицо. Хочу подчеркнуть, что в качестве доказательства должны быть предоставлены не документы, косвенно подтверждающие непричастность собственника авто к совершению нарушения, а именно, сам гражданин, находившийся за рулем. В связи с этим еще раз хочу предостеречь владельцев транспортных средств от необдуманной выдачи доверенностей на право управления своей собственностью. Последствия могут оказаться крайне неприятными.

Камеры расположены почти на всех перекрестках. Есть и муляжи. Использование их абсолютно законно. Общее количество камер вместе с муляжами – более 140. Они могут перемещаться: сегодня на этом перекрестке стоит камера, завтра – муляж. Пока камеры работают в тестовом режиме. В день формируется по 150-200 штрафных квитанций. Водителям расслабляться не стоит, все фиксируется, просто пока мы не успевали все обрабатывать и отправлять. Обработка происходит вручную. Но в течение нескольких дней мы перейдем на автоматический режим, то есть пока мы дорабатываем эту систему. Есть вопросы и по пересылке, связанные с почтовыми расходами. Они довольно дороги – 32 рубля. В настоящий момент мы договариваемся о снижении тарифов.

– В городе освободили специальные полосы для общественного транспорта. Однако практика показывает, что нередко водители автобусов покидают их. Есть ли смысл в этом нововведении?

– Совместно с городскими властями мы создаем комиссию по регулированию транспорта и по искоренению стихийных вокзалов, которые нарушают режим движения. В комплексе рассматривается и вопрос организации пассажирских перевозок. Мы долго добивались возможности выделения полос для общественного транспорта. Я думаю, к осени вопрос с выделенными полосами будет окончательно решен, и автобусы будут двигаться только по ним. Водителей, выезжающих за свою полосу, будут штрафовать на 500 рублей.

– Изменения в системе регулирования дорожного движения происходят постоянно, особенно в последнее время. Вы возглавляете Госавтоинспекцию Татарстана более 11 лет. Можете охарактеризовать глобальные тенденции развития системы как с учетом последних изменений, так и в течение этих 11 лет?

– Первое – поднимается профессионализм сотрудников ГИБДД. Мы изыскиваем для этого все возможности. У нас в республике есть свой учебный центр. Ни одни регион не может похвалиться тем же, кроме Московской области. Каждый сотрудник Госавтоинспекции республики должен пройти шестимесячную подготовку. Второе – улучшились условия приема граждан. Количество автотранспорта растет, количество тех, кто нарушает, растет, количество тех, кто оформляет документы – тоже растет. Если человек приходит в Госавтоинспекцию, он должен пройти необходимые процедуры в нормальных условиях. Строятся новые здания, появляются рабочие места для того, чтобы нормально принимать граждан. Когда я стал руководителем, регистрация была только в одном месте в Казани – на улице 1 Мая. А сейчас регистрация транспортных средств осуществляется в трех местах. Ну и последнее – стараемся поднять социальный стутус своих сотрудников. Это и профессиональная подготовка, и оснащение, и социальная защищенность.

– Как вы думаете, ужесточение наказаний – путь, по которому давно пошли многие страны – будет универсальным рецептом и для нашей страны?

– На сегодняшний день, чтобы сохранить человеческие жизни, – да, надо ужесточать наказания. Я согласен, что нужно строить дороги, нужно менять психологию и производить современные автомобили. Все верно, но это дорогие и долгосрочные проекты, а мы сегодня теряем на дорогах сотни человек, в том числе детей. Сегодня при нашем менталитете, при наших дорогах и при нашей инфраструктуре резких изменений и капитальных вложений в эти направления не будет. Перевоспитать участников дорожного движения так быстро тоже невозможно. Один из наиболее реальных вариантов на сегодня – это карать. Разве 500 рублей за непристегнутый ремень – много? Надо так наказывать, чтобы больше не захотелось ездить без ремня. Я всегда говорил: нарушать ПДД должно быть экономически невыгодно.

– Кто-нибудь подсчитал, что дороже: совокупное количество штрафов, которые платят водители, или стоимость нововведений, которыми их пытаются обуздать, например, установка камер?

– Установка камер – это, конечно, недешево. Законодатель сейчас пытается навести порядок за счет налогоплательщиков. Как тех, кто нарушает, так и тех, кто не нарушает. Возьмем такое серьезное нарушение, как управление в нетрезвом состоянии. Законом предусмотрено, что на эвакуаторе данное транспортное средство нужно перевезти на стоянку и там его хранить. А законодатель прописал: эвакуация за счет налогоплательщика, хранение – тоже за его счет. Освидетельствование этого алкоголика стоит денег, один прибор-алкотестер обходится в 41 тысячу рублей. Если необходимо ехать в медицинское учреждение – тоже транспортные затраты. А в конечном результате нарушителя могут лишить прав. Парадокс: для того чтобы наказать пьяного водителя – отстранить его от руля – государство вынуждено нести существенные затраты.

Пока будет существовать такая порочная практика – с одной стороны, закон ужесточили, с другой стороны – сделали все, чтобы он не работал, ситуация не изменится. На сегодяншинй день мы сталкиваемся с этим – бюджет не готов взять на себя такие расходы. Закон работать не будет. Поэтому когда говорят, что закон ужесточили, мы говорим: «Ребят, а вы изначально посмотрите – закон-то ужесточен, но он «не рабочий». Практика 1993 года, 1998 года – если закон ужесточен, в первый год он дает эффект. Так и здесь – в этом году он может дать эффект. Но на следующий год будет резкий всплект аварийности, потому что закон не будет работать. Те же самые камеры – сегодня везде их не установишь, а установить везде – бюджет не позволяет. Мы будем надеяться, что ситуация все-таки изменится.

– В одном из своих интервью вы сказали, что в Татарстане улучшение качества дорог не ведет к уменьшению количества аварий. Что вы имели в виду, и как с этим бороться?

– Я считаю, что дорога безопасна, когда есть разделительная полоса, и при этом действительно транспортные потоки разделены. Когда они не разделены, какое бы хорошее покрытие ни было, частоту и тяжесть происшествий снизить не удастся. Пример – поселок Залесный. Сделали хорошую дорогу, но разделительной полосы не было, и нет-нет при выезде на полосе встречного движения происходили серьезные ДТП с погибшими. Сделали разделительную полосу – пока все, слава Богу. В любом случае, хорошая дорога – это не просто отремонтированное полотно – это и ограждения, и разметка, и широкие обочины, знаки и светофоры.

Сегодня строятся дороги, но культура водителей не изменилась. Они могут выехать и на красный сигнал светофора, и превысить скорость. Мы проходили это, когда в 90-х годах начали строить дороги в Буинском районе, в Кукморском. Был резкий всплеск аварийности. Появились дороги с твердым покрытием. В свое время бывший министр транспорта и дорожного хозяйства республики Владимир Швецов говорил: «Единственный человек, кто против хороших дорог – начальник ГИБДД». Потому что когда появляется «хорошая» дорога – не в нашем понимании, а в обывательском – на ней сразу же происходит резкий всплеск аварийности.

– Трудно работать в существущем законодательном поле?

– Мы приспосабливаемся. Хотя некоторые моменты хотели обжаловать. Законодатель говорит: «Закон еще не начал работать, а вы уже хотите обжаловать». А зачем ждать? Ясно же, к чему придем. Вот сейчас получим дополнительное количество погибших, и потом уже в результате анализа, когда поймем, что водители погибли вместо того, чтобы сейчас жить, давайте мы будем рассматривать вопрос изменения законодательства. Почему тяжело проходит ужесточение наказания? Потому что основной избиратель наших депутатов – нарушитель, к сожалению. Поэтому, в первую очередь, законодатели ставят во главу угла не безопасность людей, а то, как же нарушители подумают о них. К счастью, блок депутатов партии «Единая Россия» сумел «продавить» норму об ужесточении наказаний, несмотря на то, что он был непопулярен среди избирателей.

– Сейчас в разговорах о коррупции на дорогах нередко ставят вопрос: кто виноват – тот, кто берет взятку, или тот, кто ее дает? Лично вы как считаете?

– Как вы считаете, что такое коррупция?

– Наверное, система незаконного регулирования деловых отношений...

– А между сотрудниками ГИБДД и водителями какие могут быть деловые отношения? Коррупция – это когда человеку нужно совершить незаконные действия, и должностное лицо, используя свое служебное положение, идет ему навстречу, не без корысти, разумеется. А в отношении инспекторов ДПС – я это никогда не называю коррупцией – это незаконное получение денежного вознаграждения.

– То есть это все-таки разные вещи?

– На мой взгляд, разные. Коррупция – это так: согласовывается объект придорожного сервиса. По закону согласование невозможно, но тот, кому надо согласовать, дает моему подчиненному деньги, и тот согласовывает. Нарушаются ГОСТы и СНиПы, да, здесь полностью присутствуют элементы коррупции. Здесь сотрудник поставлен на страже закона, и есть порядок, который он обязан контролировать. А когда человек нарушил ПДД, он на 50-100 рублей должен быть наказан. Тот, кто занимается коррупцией, говорит: «Я тебе согласую, а ты мне дай 10 тысяч рублей». А в данном случае сотрудник ГИБДД ведь не просит. Тот, кто дает взятку, говорит: «Не наказывай, давай, я с тобой расплачусь. Понимаете, водитель так и так наказан рублем. Ему разницы нет – отдал ли он в бюджет или сотруднику. Так скажем, профилактика какая-то есть. Человек же все равно рубль отдал?

– Но речь идет о затратах времени...

– Вопрос в другом – он не избежал наказания. Нарушение в чем? В том, что рубль он отдал не в бюджет, а сотруднику. Здесь того, кто дает, нужно наказывать за дачу взятки. А того, кто берет – за то, что получил незаконное денежное вознаграждение. Это коррупция или что? Я считаю, что если вымогает – это коррупция. А у нас в основном – «Командир, давай договоримся».

– То есть инициатива больше со стороны граждан?

– Да! Не давайте взяток – и вы будете содействовать искоренению коррупции. Все равно платишь – так заплати государству. Когда согласовывается незаконный объект – нельзя заплатить государству, потому что это не предусмотрено законом. Поэтому я не согласен, когда говорят: «Сотрудники ГИБДД – коррупционеры».

– Как оцениваете то, что предприняли по реорганизации службы на Украине – отменили посты ГИБДД? Насколько целесообразны такие решения?

– Я глупые решения не анализирую и даже не задумываюсь над ними. Я просто в таком случае говорю: «Того, кто принял такое решение, нужно вывезти на место ДТП, где дети раздавлены между сидениями».

Надзор за участниками дорожного движения необходим. Даже при том, что мы наказываем нарушителей, аварии совершаются, люди гибнут. А если бы не наказывали?

– Рифкат Нургалиевич, как вы охарактеризуете ваш стиль руководства? И насколько опыт вашей преподавательской деятельности пригодился вам в работе с подчиненными?

– Опыт преподавательской деятельности пригодился скорее в общении со СМИ. Просто я вижу аудиторию и могу говорить перед ней четко и ясно. А стиль руководства психологи определили. У меня – авторитарно-демократический.

– Как вы сами для себя «расшифровываете» эту формулировку?

– Наверное, что в работе я могу быть «добрым» и «злым». Все зависит от ситуации.

– Вопрос личного характера. Все три брата в вашей семье сделали блестящую карьеру, но все пошли разными путями: вы надели погоны и возглавили «силовое» ведомство, ваш средний брат стал премьер-министром республики, младший – главой района. Как в детстве различались устремления братьев?

– Я всегда хотел стать морским офицером, потом – военным... Моя мечта сбылась – я стал военным. У братьев другие были мечты. Младший, как и положено, остался с родителями. Ему так было предрешено. Ну а средний всегда отличался острым умом. И, соответственно, это и проявилось – он стал востребованным в республике.

– В чем секрет успеха всех трех братьев?

– В наших родителях. Так нас смогли воспитать. Правда, отца мы редко видели. Он уходил в четыре часа утра, поздно приходил. Но все равно мы ощущали его заботу. Он старался, чтобы мы получили образование. Сам пользовался авторитетом, достойно выполнял свою работу. Все, конечно, зависит от каждого человека, но важны стабильность и крепость семьи. У детей должны быть папа и мама, у внуков – бабушка и дедушка. Я считаю, что истоки культуры и профессионального становления человека в традициях его семьи.

– Среднего брата не ругаете за быструю езду – я имею в виду его увлечение автогонками?

– Я его и не одобряю, и не ругаю. Это его внутреннее состояние. Человек должен чем-то заниматься. В плане того, что автогонки – это небезопасно, но и в футбол играть небезопасно, и по улице ходить. Ему нравится, и я просто принимаю все это, как есть. И, конечно, радуюсь, когда он побеждает.

– Какое было самое трудное решение в вашей карьере?

– Самое сложное решение – когда предлагали пойти на повышение, а я отказался.

– Почему?

– Я привык к своей команде. Задачи перед нами стоят серьезные, глобальные. Не хотелось уходить, не реализовав их.

– Вы полностью на своем месте?

– Я считаю, да. Может, дело в возрасте... Все-таки, любое новое место – это новое профессиональное становление. А я не привык плохо делать свою работу. Соответственно, лучше быть профессионалом и иметь уважение людей, чем оглянуться назад и увидеть, что позади ничего нет.

– А какие результаты вы сочли бы достаточными, чтобы считать, что в своей должности вы добились успеха?

– Этот вопрос не ко мне.

– И последний вопрос. Невозможно не спросить об этом начальника ГИБДД. Какие машины вы предпочитаете?

– Я в основном пользуюсь служебным транспортом. Раньше ездил на «шестерке», но потом изменил свое мнение, особенно когда Немцов захотел пересадить всех на «Волги». Я считаю так – если руководитель представляет хоть какую-то ценность для республики и, соответственно, для России, он должен ездить по возможности на самой безопасной машине. Сегодня безопасная машина – это иномарка. Я езжу на «Мерседесе».