Марсель Гайнутдинов, полковник милиции, начальник филиала Интерпола в Республике Татарстан: «В моду входят «беловоротничковые» преступления»

Сотрудники татарстанского филиала Национального центрального бюро Интерпола России почти целыми днями сидят за компьютерами – шерстят базы данных, общаются с коллегами в виртуальном мире. И тем не менее, считают свою работу романтичной. Ведь с их помощью расследуются убийства, ищутся фальшивомонетчики, находятся пропавшие...

– Марсель Харисович, около месяца назад ваша служба отметила 17 лет вхождения России в Интерпол. За это время было расследовано множество различных дел. Давайте поговорим о последних резонансных.

– Пока могу сказать лишь, что это дела, которые мы ведем совместно с татарстанской таможней. Речь идет об автомобилях, ввезенных в Россию в 2004–2005 годах. Они пришли к нам через Белоруссию. Там орудовала ОПГ, члены которой занимались подделкой документов, перебивали номера агрегатов машин и отправляли в РФ. Они угоняли авто на территории Германии и других европейских стран.

– Часто машины возвращаются к своим владельцам?

– Непосредственно возвращением мы не занимаемся. Наша задача – выявить транспортное средство, описать состояние, как с юридической (кому принадлежит), так и физической (повреждения) точки зрения, а также указать суд, в который должен обратиться настоящий владелец. И иностранные граждане либо обращаются в наш суд, либо действуют через Генпрокуратуру.

– Заканчивается 2007 год. Насколько «чистые» машины сейчас ввозятся в страну?

– В большинстве своем. Так как появляются официальные дилеры, и людям выгоднее, удобнее и безопаснее обращаться к ним.

– Недавно прогремело дело Автандила Янакова, лидера ОПГ «Квартала». Он сейчас находится в Греции, имеет греческое гражданство. Как могут развиваться события?

– Янаков находится в международном розыске. Он сбежал, когда оперативники УУР и УБОП обложили банду со всех сторон. Теперь он живет там, но преступлений не совершает. Дело Янакова в Генеральной прокуратуре РФ. И вопрос экстрадиции только в компетенции генерального прокурора. Вопрос о его выдаче стоит. Я вижу тут два варианта: либо его обменяют, либо дело переведут на греческий и отправят туда. И его привлекут к уголовной ответственности на основании греческих законов по нашему уголовному делу. Второй вариант более реальный. Вообще, преступность меняется. Некоторые из тех, кого ищут в России, перебираются в другие страны, приобретают недвижимость. Если раньше делили асфальт, чтобы «крышевать» киоски и магазины, то нынче в моде «беловоротничковые» преступления – мошенничества, вымогательства, уход от налогов.

– А как насчет иностранных группировок у нас?

– Этнических ОПГ здесь просто нет.

– Почему?

– Я думаю, это заслуга МВД РТ и грамотная политика, которая ведется в отношении приезжих. К нам чаще всего прибывают торговцы. Понятно, что это не самая лучшая и образованная категория людей. Криминал, конечно, присутствует. Но мы не даем ему увеличиться до угрожающих размеров.

– Даже когда Вьетнамский рынок действительно был вьетнамским?

– Проблемы возникали. Но они не были организованного характера.

– Международный терроризм можно назвать темой №1.

– Очень актуальная проблема для всех правоохранительных органов. Мы непосредственно участвуем в этом. Постоянно идут проверки по базам данных генерального секретариата Интерпола – отслеживаем людей, въезжающих сюда, не находятся ли они в розыске другими странами (в нашей системе сейчас 189 государств). Точно также работают и наши коллеги. На нашей «совести» дела группировок «Хизб ут-Ахрир аль Ислами», «Исламский джамаат».

– Но их дела ведь сейчас находятся в суде?

– Часть – там, часть еще расследуется. Генеральный секретариат Интерпола запросил данные по ним, но мы пока их предоставить не можем, так как приговора еще не было. Вот когда его вынесут, и он вступит в законную силу, тогда и данные отправим.

– Как часто расследуются киберпреступления?

– У нас они называются преступления в сфере высоких технологий. К нам поступали заявления от зарубежных граждан, которых обманули жители Казани. Схема весьма стандартная – человек в общении представляется симпатичной женщиной и просит денег у потенциального жениха. Начинали работать, и выяснялось, что настоящие преступницы и преступники проживали в Йошкар-Оле, а сюда приезжали по своим электронным делам.

– Порой телевизор включить страшно – проституция, торговля людьми...

– Если я вас успокою, то в 2007 году в Татарстане не было ни одного подобного дела.

– Как обстоят дела с потерей культурных ценностей?

– Основная беда в том, что у в России нет единого каталога. И бывает трудно их идентифицировать.

– Обмен информацией с центром идет постоянно?

– С национальным центральным бюро Интерпола? Ежедневно. Работаем с двумя базами данных – российской и генерального секретариата. Каждый запрос должен быть сопряжен с уголовно наказуемым деянием. К примеру, лично для себя я запрос отправить не могу.

– Как меняется количество россиян, попавших в поле зрения международной полиции?

– Специально не отслеживал, но судя по увеличивающемуся документообороту… Границы ведь становятся все более открытыми, и проблем возникает все больше. За первые восемь месяцев текущего года к нам поступило 1 464 материала. Мы же обращались за помощью к коллегам 1 543.

– Если не секрет, какой штат у местного Интерпола?

– Информация для служебного пользования. Могу сказать, что меньше 50-ти человек.

– Не мало?

– Пока хватает. Ведь мы тесно сотрудничаем с криминальной милицией РТ, если не хватает своих сил. Страна, вступившая в Интерпол, работает на основах взаимопомощи. Если к нам поступил запрос, МВД Татарстана обязано его отработать.

– За рубеж часто приходится выезжать?

– Разве что на семинары.

– В каких случаях люди попадают в базу данных Интерпола?

– Если их действия сопряжены с нарушениями уголовного законодательства одной или нескольких стран, либо же человек натворил что-то в России и скрывается в другом государстве. Или же всплывает оружие иностранного производства. Тогда мы тоже отправляем информацию в генеральную базу данных. Наркотики в крупном размере, фальшивые купюры, автотранспорт. Соответственно то же самое мы можем запросить оттуда. К примеру, обнаруживаем фальшивый доллар, отправляем информацию и выясняем, что такой же ранее был обнаружен в Израиле. А дальше – дело техники.

– Вспомните, пожалуйста, самое интересное для вас дело.

– Это было где-то в 2000-2001 гг. Гражданин России (грузин по национальности) и гражданин Узбекистана (кореец) встретились в Казани и решили наладить собственный бизнес. Договорились с одним из предпринимателей Сеула, что наши девушки будут танцевать там. Был составлен договор, танцовщицы отправились в Корею, много ездили по стране, выступали, но в итоге им ничего не заплатили. Несолоно хлебавши вернулись на родину. Местные ребята позвонили в Сеул – своему партнеру и пригласили сюда, дескать, набралась еще одна группа. Из аэропорта мужчину сразу везут на дачный участок в Авиастроительном районе Казани, где сажают в подвал и держат больше недели. Таким образом, ему дают понять, что свои денежные обязательства он не выполнил. Корейцу в конце концов отрезают пол-уха. Он звонит в Сеул маме своей, та бежит в полицию и подключается Интерпол. Здесь, в Казани, совместно с сотрудниками криминальной милиции мы задержали этих горе-предпринимателей. Им вменили пять преступлений – вымогательство, разбой, нанесение тяжких телесных и др.

– А что было корейцу?

– Ничего. Договор ведь номинально существовал. Но его невыполнение – сфера гражданско-правовых отношений. Предприниматель отправился к себе в Сеул, долго нас благодарил на ломаном русском. Ну а девушки вроде бы снова отправились туда, но с другими работодателями. Видимо, первый опыт их ничему не научил.

– Девушки только танцевали или оказывали еще интим-услуги?

– По их словам – никакого интима.

– Вы стояли у истоков создания филиала в Татарстане. Что тогда поразило больше всего?

– 189 стран в системе! Ни одна правоохранительная структура не может получить информацию в том объеме, в каком можем получить мы! Таможня работает по тому же принципу, но у нас все гораздо серьезней!