Дом мертвой Маринки. История казанской семьи, которая отказалась от жилья мечты из-за легенд о привидениях

В последние годы цены на недвижимость в Казани стали просто аховые. Когда сравниваешь ценник на однушку где-нибудь в центре, в убитом доме, с бабушкинским ремонтом и, простите, но это правда, следами от этой самой почившей бабушки на старом, потрескавшемся полу, и на домик где-нибудь на юге Испании, по щеке сама собой начинает бежать скупая слеза. Даже начинаешь ненароком задумываться, а может, все те люди, что рожают вторых детей ради материнского капитала, не так уж и не правы? Стать обладателем собственного жилья без 30 лет ипотеки, в нормальном районе, с желаемой планировкой и с бонусом в виде хорошего детского сада и сильной школы — так вообще сродни чуду. Про достаточное количество парковочных мест так и вовсе промолчим.

А что, если бы вам представилась возможность купить дом своей мечты за смешные по меркам нынешнего рынка недвижимости деньги? Большой, двухэтажный, да, на выезде из города, но недалеко от работы, при этом со всеми удобствами, современным ремонтом, большим двором и всем необходимым для детей под боком. Наверное, вопрос риторический, подумаете вы. А вот для жительницы Казани Евгении он оказался очень сложным, когда она узнала прошлое своего потенциального нового жилища. История, записанная с ее слов корреспондентом 116.RU, думается, найдет отклик у многих.

— Мы с мужем мечтали о собственном доме с самого начала совместной жизни. Пока встречались, ютились в съемной однокомнатной квартирке, после свадьбы, задумавшись о детях, перебрались в двухкомнатную. Когда родилась дочка, думали об ипотеке, но мужа сократили, и вопрос стоял о выживании, такие масштабные изменения в наших финансах мы бы не потянули. Вопрос о собственном жилье подняли снова, только когда ребенку исполнилось 11 лет. Люди мы простые, больших денег в глаза не видели никогда, что-то удавалось откладывать, но этого всё равно было недостаточно для покупки жилья в Казани. Ипотеку рассматривали, но, воспитанные родителями, пережившими 90-е, очень боязливо относимся к любым долговым ямам и обязательствам. Пробовали подавать заявки в разные банки, но процентная ставка дикая, непонятно, на что жить вообще, если будем ближайшие 30 лет ежемесячно вносить платежи.

Накопить за несколько лет удалось не так уж и много, но по нашим подсчетам, купить какой-нибудь маленький домик где-нибудь под Казанью мы бы вполне осилили. Старый, разваливающийся, требующий мужской силы и женской заботы, но свой. Летом прошлого года начали штудировать объявления, связывались и с риелторами, и с владельцами напрямую, ездили смотреть варианты. Всё оказалось гораздо хуже, чем мы представляли. Одно дело — взять старый дом с заросшим огородом и крысами в подвале, совсем другое — за те же деньги смотреть на четыре стены без крыши, нормального водопровода и земляными полами. К весне мы уже окончательно опустили руки, и тут нам на глаза совершенно случайно попалось не объявление, а чудо какое-то!

Двухэтажный новый кирпичный дом с хорошим ремонтом, большой придомовой территорией, беседкой во дворе. Сделанный на славу, даже придраться на фото было не к чему! С кухонным гарнитуром, добротной сантехникой, железной дверью. Да, выглядел он немного заброшенным, но всё равно очень нам понравился! А самое главное — цена стояла абсолютно смехотворная! Дом на выезде из Казани, 200 квадратов, двор на 5 соток — за 1 млн 100 тыс. рублей! Да никто такие цены уже лет 20 не видел! Почуяли подвох, но всё же созвонились с риелтором, который заверил нас, что с жильем всё хорошо, единственный собственник получил его по наследству от дальней родственницы, сам живет где-то в Сибири и заинтересован в быстрой продаже. Все документы готовы, чистая продажа, приезжайте — смотрите, заезжайте и живите. Ну мы и поехали. Нарядились, как на праздник, дураки, дочку с собой потащили. В голове звенело: «Наконец-то и на нашей улице праздник! Повезло!»

Оказавшись на месте, еще больше раззадорились — буквально в 10 минутах ходьбы от нужной улицы школа, продуктовый магазин, дорога хорошая, муж аж напевать песни на радостях начал. Дом оказался даже лучше, чем на фото, очень большой, неуютный, правда, видно, что давно никто в нем не жил. Хозяйская спальня и детская были без кроватей, но вся остальная мебель присутствовала. Даже искусственные цветы в пыльных вазах на прикроватной тумбочке стояли. Пока муж забрасывал риелтора каверзными вопросами про черную плесень, паразитов и мошенничество, а я искала следы присутствия грызунов, дочка вышла во двор осмотреть свои возможные владения. И минут через 10 залетела на кухню с гримасой ужаса и отвращения.

«Я не хочу здесь жить!» — заявила она.

«Почему? Что случилось? Ты что-то увидела?»

«Они сказали, что это дом мертвой Маринки, и если мы будем здесь жить, то мы тоже умрем!» — ответила дочь, начиная плакать, и бросилась к растерянному отцу.

Риелтор побледнел, затем покраснел, еще пару раз сменил оттенок цвета лица, но прежде чем он что-либо сказал, мы заметили, как во дворе собирается небольшая делегация. Взволнованные женщины, их дети примерно того же возраста, что и наша дочь, один мужчина лет 50. Всего 9 человек. Мы вышли к ним на улицу, не особо понимая, что происходит.

«Вы неместные, что ли?» — спросила одна из женщин.

«В Казани живем, а что такое?» — выступил вперед мой муж.

«В Бога не верите совсем, да? Хотите в доме мертвецов жить? Беду на себя накликать?» — огорошила нас другая дама, на лбу ее выступили капли пота.

В общем, оказалось, что пару лет назад в этом прекрасном доме, который мы уже мысленно считали своим, была убита семья — та самая несчастная Маринка и ее дочь. То ли неудачное ограбление, то ли разборки с любовником, никто так толком и не смог определиться с одной версией произошедшего, но исход был один — женщину и девочку-подростка жестоко убили в своих постелях. По завещанию, дом отошел племяннику женщины, который ее в глаза-то и не видел с детства, других родственников у нее не было. А наследник, много лет проживающий в другом регионе, работал вахтами и меньше всего горел желанием разбираться со свалившимся на голову имуществом. Решил быстрее продать. Почему риелтор умолчал об этой особенности дома, нам до сих пор неизвестно. Но соседи, очень остро переживавшие смерть семьи, с которой они близко общались, взяли на себя ответственность рассказывать всем потенциальным покупателям все кровавые подробности.

Скажу честно: ни меня, ни мужа этот печальный факт не смутил. Мы, измученные годами жизни на съеме, были готовы ко всему. Но дом все равно не купили… Не из-за факта насильственной смерти в нем, нет. Из-за этих самых соседей. Мы приезжали туда еще несколько раз — на разведку, так сказать, обошли школу, магазины, пообщались с людьми, и куда бы ни приходили, стоило лишь назвать адрес, как мы слышали: «О, так вы в доме Маринки жить будете? А знаете, в каком виде ее нашли-то?», «Мертвой Маринки дом покупаете? А не страшно? Говорят, в окне у нее свет до сих пор по ночам сам горит». Никто не пытался запомнить наши имена, не интересовался нашей жизнью, мы автоматически стали жителями дома мертвой Маринки. Даже директор школы поинтересовался, не скажется ли на учебе ребенка, что она будет жить в доме, где убили ее ровесницу. Мы поняли, что нормальной жизни в этом доме у нас не будет. Возможно, спустя десятилетие у всех бы подстерлись воспоминания, и мы бы больше не слышали имя Маринки за своей спиной, но это неточно. Дочка, и так напуганная рассказами о мертвых людях, не выдержала бы, если бы в школе ей постоянно об этом напоминали. Как бы она подружек в гости звала? Да и пошел бы кто-нибудь к ней в гости, зная, что это дом Маринки?