На заднем дворе расстреливали людей. История жильцов старинного особняка, разваливающегося в центре Казани

На улице Гоголя стоит голубой дощатый дом с большими окнами, меандром вдоль длинного фасада и небольшим крыльцом. Редкий пример деревянной архитектуры в центре Казани. В XIX веке это был богатый особняк с огромным приусадебным участком. Сейчас — объект культурного наследия, рассыпающийся на глазах. Дыры в кровле. Крошащаяся штукатурка и трещины внутри.

А между прочим, дом имеет богатое прошлое и не лишен мистики. В нем жили выдающиеся профессора Данилевский, Меньшиков, Тимофеев, Крепс, важные начальники и даже работники НКВД. Поговаривают, что за домом на Гоголя в годы Гражданской войны чекисты расстреливали людей. Мы пообщались с жильцами дома, прошлыми и настоящими, и восстановили его историю.

Вероятно, особняк был построен в первой половине XIX века. Точных данных нет. Известно только, что в 1860 году в городскую управу обращался некий поручик Александр Петров-Миллер и просил расширить дом. Так он прирос небольшим крыльцом и рядом окон. Сейчас пристрой виден отчетливо — он покрашен свежей голубой краской. Древнейшая часть стоит облезлой.

Есть сведения, что в середине XIX века в особняке жил адвокат по имени Струзен. Затем, в 1863 году, в нем поселился профессор Александр Данилевский — родоначальник отечественной биохимии и основатель кафедры медицинской химии и физики в Казанском университете.

В это время к особняку примыкал большой участок земли, часть которого позднее отойдет под строительство стадиона «Динамо». Жильцы особняка держали лошадей. Сейчас об этом напоминают два кирпичных строения позади дома. В левой части дома находился просторный кабинет и сквозной проход через комнаты. В правой части на верхнем этаже были комнаты для прислуги.

В 1871 году профессор Данилевский покидает особняк и уезжает из города. Случается это после скандала в Казанском университете — за критическую статью в адрес руководства вуза из него увольняют талантливого биолога Петра Лесгафта. В знак протеста уходит целый ряд выдающихся ученых: гистолог Голубев, терапевт Левитский, химик Марковников, гигиенист Якобий и, собственно, Данилевский.

После ученый много времени проводит за границей. В середине 80-х годов возвращается в родной Харьков, где избирается профессором местного университета. Уже много позже его именем назовут дом на Гоголя, 5 в Казани. Здание признают памятником культуры, но жильцы этому, забегая вперед, скажем, не сильно обрадуются.

Из окна дощатого дома выглядывает женщина с загорелыми плечами и копной темно-русых волос. Это жилец Елена Степанова. Распахивается старинная дверь, и женщина проводит внутрь. Вместо прихожей сразу попадаешь на кухню. И только после нее в зал с высокими потолками, дубовым паркетом и лестницей на второй этаж.

— Здесь жил профессор Меньшиков, я живу в его кабинете, — говорит Елена.

Дальше женщина объясняет, что ее муж — внучатый племянник профессора-педиатра Виктора Меньшикова. После революции он заведовал кафедрой детских болезней в Казанском университете. Сейчас его именем называется одна из клиник города. В дом на Гоголя Меньшиков переехал в 1929 году.

— Так как он был женат на двоюродной сестре, у них не было детей. Когда Зоя Петровна, жена Меньшикова, осталась одна, это было в 1945-м, стала продавать комнатки. На это жила. А там уже дом превратился в коммуналку, — раскрывает Елена загадку странной планировки дома.

Хозяйка показывает истрепанную, пожелтевшую от времени домовую книгу. В ней десятки фамилии. Люди разных занятий, от обычных рабочих и учителей до ученых и даже работников НКВД. Многие из них побывали в доме на Гоголя в годы Великой Отечественной, во время эвакуации. Например, физиолог Евгений Крепс — один из создателей оксигемометра и оксигемографа. С помощью этих приборов измеряют насыщение крови кислородом. Он был эвакуирован в Казань из блокадного Ленинграда в декабре 1941 года.

В кабинете Меньшикова лежит старинный дубовый паркет. В углу темнеет дореволюционный шкаф. В другом углу — блестит массивная лестница на второй этаж. Местами на потолке — желтоватые пятна.

— Крыша рушится ужасно, — жалуется Елена. — У соседей потолки падают. Просто за домом никто не следит. Если бы следили, он бы еще 150 лет простоял. Из корабельной сосны сделан.

До нулевых городские власти, вспоминает Елена, не раз хотели дом на Гоголя снести. Сначала это было связано со строительством стадиона «Динамо», потом на территорию претендовала третья гимназия. В начале нулевых дом попал под программу расселения ветхого жилья. Жильцам стали предлагать переехать.

— И вдруг в 2002 году он оказывается памятником истории, — говорит Елена. — Соседи просто попали. Всё застопорилось с расселением. И с ремонтом тоже. Куда бы я ни писала, нам отвечали одно: памятник архитектуры должны сохранять собственники жилья. Помощи ждать не от кого.

Особенно угрюмо дом Данилевского выглядит со двора. Торчащие доски кровли, крыльцо с ржавой крышей и щелями в углах. Одна из его дверей ведет в коммунальные квартиры. Другая — на верхний этаж. Там в небольших комнатках век назад жила прислуга. Сейчас лестница, ведущая к ним, покрыта толстым слоем пыли. Стены обшарпаны и покрыты трещинами.

После объявления дома памятником культуры часть жильцов продали свои квартиры. Одним из новых покупателей стал директор музея-заповедника «Свияжск» Артем Силкин. В доме он сейчас, правда, не живет. У новых владельцев возникли новые сложности — с оформлением прав собственности из-за бюрократической путаницы.

Оказалось, что в бюро технической инвентаризации здание числится как индивидуальный жилой дом. В регпалате же он оформлен как многоквартирный. Из-за этого возникают сложности при определении доли собственности в здании. По этой же причине дом не берет на обслуживание ни одна из управляющих компаний.

Ранее мы рассказывали про жительницу дома Александру Бердникову, которая владеет в доме 17 квадратами. Или вроде бы владеет.

— У меня есть решение суда, что я являюсь наследницей отца, который умер в 2017 году, а мне регпалата отказывает в регистрации права, потому что через суд нужно узаконить разночтения по тому, каким считается дом. А суд все эти иски оставляет без рассмотрения, а почему — мы не понимаем, — недоумевает женщина.

Она тоже хотела продать жилплощадь Артему Силкину, но из-за путаницы в документах всё застопорилось.

А вот Юлии Лапиной продать квартиру удалось, хотя ее объявление о продаже почему-то всё еще торчит в окне старинного здания. Один из родственников женщины — профессор Казанского университета, врач-гинеколог Александр Тимофеев, который жил в доме в начале века.

— Сестра его жены — это мама моего деда. Жили они очень хорошо. Имели более ста квадратов в доме, были из мещан, — поясняет Юлия.

Ее дедушка Сергей Блинов родился в 1925 году. Когда грянула Великая Отечественная, в возрасте 16 лет ушел на фронт. Служил десантником. Встретил победу в Австрии. После войны Сергей Блинов трудился на мебельном заводе «Искож». Доработал до должности замдиректора. Бабушка Юлии Анна Блинова (настоящее имя — Нурлы Шахимордановна) была главврачом в республиканской стоматологической поликлинике на Бутлерова.

— Жалко, если дома не станет. Если покопаться, много интересного можно открыть про него, — говорит Юля.

Ее родители ей рассказывали, как находили старинные монеты во дворе дома и следы от пуль. Якобы за бывшими конюшнями дома на Гоголя в годы Гражданской войны расстреливали людей. Сейчас на этом месте свалка.

За помощью в реставрации жильцы обращались к организаторам «Том Сойер Феста». По крайней мере, чтобы помогли починить крышу.

— Они сказали, что не могут ничего сделать, дом частный. Могут лишь дом покрасить. Это я и сама могу. Не надо, — говорит Елена Степанова.

В итоге женщина сама наняла рабочих, которые покрыли голубой краской ее часть дома. Чтобы решить вопрос не поверхностно, государство должно выкупить дом и начать его реконструировать как объект культуры. Или попробовать отреставрировать собственными силами.

С утратой дома Данилевского улица Гоголя рискует потерять свой исторический облик, считает исполняющий обязанности председателя республиканского отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры Наталья Топал.

— Это крайне сложный объект. Его сохранить крайне необходимо. Сейчас, насколько я знаю, жильцы не могут договориться между собой. Одна сторона хочет выехать оттуда и не заинтересована в сохранении дома, а другие не хотят уезжать, — считает Топал.

Разрушающийся дом Данилевского — лишь часть огромной проблемы. Каждый год в Татарстане и других регионах России исчезают либо прямо уничтожаются памятники прошлого. Содержать исторические дома собственникам оказывается часто невыгодно — необходимые дополнительные расходы на реставрацию. С другой стороны, власти тоже не торопятся вкладываться. Передача объекта культуры в собственность государства — не гарантия его спасения, отмечает автор телеграм-канала «Архитектурасы» Ян Гордеев.

— Стоит памятник, он находится в реестре, а им никто не занимается. Он может быть даже законсервирован. Мы в 2021 году законсервировали два здания. Там заколочены окна и двери. Но тем не менее здание не проветривается, здание не отапливается. Весной его заливает растаявшим снегом с крыш. Стоит, преет и тоже разрушается. Такая же ситуация на Гоголя. Дом Данилевского. Я каждый день прохожу мимо. Потому что живу рядом. Он, конечно, тоже разрушается, — рассказывает Ян Гордеев.

Сейчас по закону главная ответственность за сохранение дома Данилевского лежит на собственниках. Отремонтировать его за свой счет они не могут. Для этого нужно подготовить проект реконструкции, пройти историко-культурную экспертизу, получить разрешение у органов охраны памятников культуры. Наконец, найти строительную организацию, которая работала бы с лицензией Минкультуры.

Чиновники тоже разводят руки — тратить бюджетные средства на частную собственность они не вправе. Одно из решений в таких ситуациях — покупка здания у собственников. Но не все жильцы понимают, почему ради сохранения родного дома они должны с ним расстаться.