«Могу насильно забрать, у меня есть право». 11-летняя Аня хочет жить с сестрой, а не с биологическим отцом, которого боится

«Пьет Коля каждый день, в пн., вт., ср., чт., пт. вечером 3 рюмки водки, в выходные очень много. Мне страшно было с ним находиться, когда я с ним, мне хочется покончить с жизнью», — писала 11-летняя Аня судье. Девочка просила разрешить ей жить со своей старшей сестрой Полиной, а не с биологическим отцом Николаем. Суд по ограничению отца в родительских правах длится почти 9 месяцев, примерно столько же 11-летняя Аня находится в детском доме, куда она сбежала от отца. Журналист 93.RU пообщался со всеми участниками этой семейной трагедии.

Полине 27 лет, ее младшей сестре Ане — 11, у них разные отцы. Девочки жили в Краснодаре вместе с мамой Ириной и ее гражданским мужем Нугзаром, которого они обе называют папой, хоть он им и неродной. Нугзар был записан у Ани в свидетельстве о рождении, а с ее биологическим отцом Николаем мама разошлась еще до того, как девочка появилась на свет.

Когда мама девочек заболела, об Ане заботилась Полина. В 2013 году, когда Ане не было еще и двух лет, а Полине не исполнилось 18, Ирина умерла. Девочки стали жить с отчимом, но в основном воспитанием Ани занималась старшая сестра. По словам девушки, с Нугзаром они прожили примерно три года, а потом еще два года жили самостоятельно, он помогал материально и виделся с ними на выходных.

Полина водила Аню в детский сад и танцевальную студию, самостоятельно занималась хозяйством. Биологический отец Ани Николай никакого интереса к девочке не проявлял, утверждает Полина. Однако после смерти матери девочек Николай через суд и экспертизу ДНК подтвердил отцовство и оформил пособие по потере кормильца. Полина утверждает, что Николай не давал ей денег на младшую сестру, приезжал к ним постоянно пьяный и тратил пособие.

Когда Ане было семь лет, перед ее поступлением в первый класс Николай, как утверждает Полина, силой забрал девочку у старшей сестры.

Полина окончила колледж, потом КубГТУ по специальности «промышленное и гражданское строительство» и уехала в Санкт-Петербург. Она покупала младшей сестре одежду, школьные принадлежности, завела карточку, которая была привязана к счету Полины, и перечисляла Ане деньги на карманные расходы, брала сестру к себе на летние и зимние каникулы, а также майские праздники. Все поездки Ани в Питер Полина оплачивала сама.

Аня жила с биологическим отцом «плоховато, но терпимо», говорит Полина. По ее словам, он не ухаживал за девочкой, она «росла как сорняк». Всё изменилось и стало хуже летом 2022 года. Тогда, после окончания учебного года, Николай положил Аню в психиатрическую больницу № 7. Там она провела 27 дней.

Полина считает, он хотел поставить девочку на учет, чтобы признать ее недееспособной и получить наследство. Дело в том, что у девочек после смерти матери остались части в двух домах, банковский счет и деньги за продажу машины.

После психбольницы Полина забрала сестру на лето в Питер, а затем повела ее к психологу, потому что беспокоилась за Аню. На приеме у специалиста девочка призналась, что Николай ограничивал ей доступ к еде, обзывал, в том числе при посторонних, выкидывал вещи, купленные Полиной.

По словам сестры, Аня даже начала задумываться о суициде. Узнав это, Полина решила не возвращать девочку Николаю и подала в суд, чтобы ограничить его в родительских правах.

Однако отец приехал в Питер, а затем вместе с сотрудниками полиции и МЧС Полине вскрыли дверь, чтобы забрать Аню. Девочка идти к папе не хотела. Когда Аню забирали, полицейские силой оттащили Полину от двери. Девушка говорит, что у нее остались синяки, которые она снимала в травмпункте.

При этом Полина не отказывалась пускать в квартиру полицейских, а лишь просила, чтобы туда зашел только один сотрудник. Это подтверждается записями камер видеонаблюдения. Но ее никто не слушал, и Николай увез Аню обратно в Краснодар.

Полина писала письма во все инстанции: уполномоченному по правам ребенка в Санкт-Петербурге, уполномоченному по правам ребенка в Краснодарском крае, в администрацию округа в Санкт-Петербурге, в питерское МЧС, сотрудники которого вскрывали дверь квартиры, в управление по вопросам семьи и детства администрации Краснодара, в прокуратуру Карасунского внутригородского округа Краснодара и в краснодарскую полицию. У нее целая папка с обращениями и ответами на них.

Девушке удалось добиться, чтобы семью, где проживает ее младшая сестра с биологическим отцом Николаем, его сожительницей Натальей и дедушкой, поставили на учет как находящуюся в социально опасном положении. Это было 21 сентября 2022 года. Спустя неделю Аня позвонила Полине и в слезах рассказала, что Наталья толкнула ее (запись телефонного разговора есть в распоряжении редакции. — Прим. ред.). Девочка сказала, что упала на пол и ударилась головой. Полина посоветовала ей позвонить школьному соцработнику, а сама обратилась в комиссию по делам несовершеннолетних.

В итоге в тот вечер в семью приехали семь специалистов, но никто не поговорил с Аней и не осмотрел девочку на предмет травм, утверждает Полина. Однако позже девушка получила ответ от краснодарской опеки, где было сказано, что ребенка осмотрел медработник, а сотрудники опеки опросили Аню.

На следующий день после того случая, 28 сентября, Аня во второй раз сбежала в «Авис» — социально-реабилитационный центр для детей, находящихся в трудной жизненной ситуации. В первый раз девочка сбежала в «Авис» спустя неделю после возвращения в Краснодар из Питера.

Директор «Ависа» Наталья Кульчицкая отмечала, что за время нахождения Ани в центре отец посещал ее трижды, но девочка отказывалась с ним встречаться и не хотела возвращаться в семью. Жизнью ребенка интересовалась ее сестра Полина, но посещать Аню она не могла — Николай написал заявление, что против этого, пояснив, что Полина настраивает девочку против него.

12 октября из-за отсутствия свободных мест в «Ависе» Аню перевели в Краснодарский комплексный центр помощи детям, оставшимся без попечения родителей, — в детский дом «Рождественский». Там девочку принуждали соблюдать пост, хотя у нее есть проблемы с ЖКТ, и голодать перед причастием. Девочка стала говорить, что она «грешная», периодически у нее появлялись синяки.

Аня говорила, что сотрудники Рождественского детдома принуждали ее встречаться с отцом, хотя она была против, потому что боится Николая. Полина написала по этому поводу жалобу в краснодарскую опеку, а там переадресовали обращение в краевой Минтруд.

С апреля 2023 года Аня находится в другом детском доме — в Медведовском центре помощи детям. Воспитанникам этого учреждения разрешено иметь телефоны, но Николай написал заявление, что Ане нельзя пользоваться телефоном. Поэтому Аня звонит сестре с номера другой воспитанницы детдома.

Отметим, что Полине еще прошлой осенью удалось добиться приказа от органов опеки о том, что Николай не имеет права ограничивать ее общение с младшей сестрой.

После того как Николай забрал Аню в Краснодар, Полина подала повторный иск по ограничению его в родительских правах. На этот раз в Советский райсуд Краснодара. 19 сентября 2022 года иск был принят к производству.

Девушка пытается доказать, что жизнь с биологическим отцом травмирует ее младшую сестру, это опасно для ее жизни и здоровья, а она может воспитывать Аню самостоятельно: Полина работает помощником главного инженера проектов в ООО «СтройГазКомплект», у нее есть доход, позволяющий растить сестру.

Также девушка хочет взыскать с Николая алименты на содержание Ани до ее совершеннолетия и планирует добиться запрета на получение им соцвыплат и пособий, которые он получает как законный представитель ребенка.

Полина предоставила в суд бытовую характеристику от соседей по дому в Санкт-Петербурге, которые написали, что за время проживания девушка зарекомендовала себя только с положительной стороны. Предоставила справку с работы, где о ней отозвались как об ответственном, целеустремленном и трудолюбивом человеке.

Также девушка предоставила письмо от соседей по дому в Краснодаре. Соседи отметили, что были в курсе ситуации в семье Полины, что она самостоятельно воспитывала Аню, а они помогали девочкам. Также в письме говорится, что Николай посещал ребенка, но все его визиты заканчивались скандалами и слезами девочек. Помимо этого, письмо написала крестная Полины Светлана Лебедева, которая жила в доме напротив и была близкой подругой их матери.

— Полина ее [Аню] вырастила, когда их мама болела, сестра заменила ей маму. В самые сложные годы сестра Полина была рядом, лечила, гуляла, в садик оформляла, шила костюмы на утренник, — написала Светлана.

Когда прошлым летом Аня жила с Полиной в Питере, девушка обратилась в Центр семейного здоровья С. Знаменской. Аню обследовала детский психолог и выдала психологическое заключение. В нем сказано, что, когда девочку попросили нарисовать рисунок «моя семья», Аня изобразила себя и сестру. Папу рисовать она отказалась, объяснив, что не хочет, чтобы он был частью ее семьи, потому что боится его.

Психолог рекомендовала проводить с девочкой занятия, направленные на снижение тревожности, оградить ее от психотравмирующих ситуаций. Заключение эксперта Полина также предоставила в суд.

В апреле 2023 года специалист Центра судебной экспертизы «Аналитика» в Краснодаре провела судебную психологическую экспертизу, назначенную Советским судом. Были исследованы Аня, Полина и 58-летний Николай.

В заключении эксперта сказано, что Николаю свойственны такие индивидуально-психологические особенности, как «подозрительность, эмоциональная незрелость, эгоцентричность, сниженный уровень эмпатии, конфликтность, склонность к обвиняющим реакциям, излишняя самоуверенность». Всё вышеописанное оказало негативное влияние на психическое и психологическое состояние Ани, приходит к выводу эксперт.

Исследование Полины выявило ее «эмоциональную зрелость, тактичность, рассудительность, осторожность, дипломатичность, хорошие аналитические способности, критичность мышления, способность к эмпатии, высокий уровень самоконтроля, хороший уровень интеллектуального развития».

Также эксперт провела психодиагностическое исследование Ани и пришла к выводу, что девочка не испытывает потребности в общении с отцом, а отношение к нему у нее негативное. К сестре у нее есть выраженная привязанность, между ними существует эмоциональный контакт.

— По результатам проведенного исследования можно констатировать, что именно сестра Полина удовлетворяет базовые потребности ребенка в эмоциональном контакте и безопасности, — говорится в заключении эксперта.

Также в документе сказано, что передача Ани Николаю, который не смог выстроить с девочкой близких доверительных отношений и препятствовал ее общению с сестрой и отчимом Нугзаром, привело к отрицательной динамике ее психоэмоционального состояния, а принуждение к проживанию с ним лишь ухудшит это.

Корреспондент 93.RU связалась с биологическим отцом Ани Николаем, чтобы узнать его мнение по поводу происходящего.

— Процентов 80 [из рассказанного] Полина врет наглым образом, — заявил Николай.

Мужчина говорит, что с Ириной он разошелся, еще когда женщина была беременна Аней. Почему — он толком не может объяснить: «Я пришел, а у меня собраны вещи». Видеться с дочкой Ирина ему запрещала.

После смерти Ирины, рассказывает Николай, он обратился в суд, сделал экспертизу ДНК, доказал отцовство и забрал Аню к себе, когда ей было четыре года. Полина же, по его словам, вовсе не занималась воспитанием сестры, ее воспитывал отчим Нугзар.

Эти слова Николая опровергла Юлия — дочь крестной Полины, которая вместе с матерью и сестрой жила в доме напротив.

— Она жила с Полиной, которая водила ее и в садик, и на всякие развивашки, только с Полиной, больше с ней никого не видела. Только Полина с ней и возилась, каждое утро в садик, [вечером забирала] из садика. Вся улица, все видели, — говорит Юлия. Слова Николая она назвала враньем. — Я не понимаю, как человек так может врать, ведь он вообще не появлялся, его вообще никто не видел и не знал, потому что ее воспитывал больше отчим. Потом они разъехались, и с Анечкой осталась одна Полина, еще сама подростком была, а справлялась с ребенком маленьким. Просто памятник ей нужно поставить.

Отчим Нугзар также не подтвердил слова Николая. Мужчина сказал, что относится к девочкам, как к родным дочкам, что после смерти Ирины они жили с ним, но, когда Николай подал в суд и сделал тест ДНК, Нугзар спорить не стал и заключил мировое соглашение — мужчина понимал, что он не биологический отец Ани. Полина не приняла такую позицию отчима, посчитав, что Нугзар «сдался», и попрекала его этим. В итоге мужчина решил переехать, но они продолжали общаться.

Нугзар подтвердил слова Полины о том, что она воспитывала младшую сестру до семи лет сама, а он им помогал. Николай виделся с Аней, мог забрать ее из садика, приехать в гости, но жила девочка с Полиной, подчеркивает Нугзар. Мужчина добавил, что после того как Николай забрал Аню к себе, он не препятствовал общению девочки с отчимом и даже сам привозил ее к нему. Но это продолжалось недолго — когда Ане было примерно около девяти лет, Николай запретил девочке даже созваниваться с Нугзаром, ей приходилось делать это тайком.

Возвращаясь к словам Николая о том, что Аня жила с ним с четырехлетнего возраста, приведем одно из воспоминаний Полины. Девушка рассказывает, как в июне 2018 года, перед защитой диплома, у нее совсем не было денег (в связи с окончанием университета девушка перестала получать пенсию по потере кормильца. — Прим. ред.), их хватало только на еду, на сестру и собаке на корм. Полина немного задолжала за свет, и НЭСК на три недели отключил им электричество. За обратное подключение просили 15 тысяч рублей, которых у нее не было. Ни Николай, ни Нугзар ей тогда не помогли.

Девушка осталась одна в жару с шестилетним ребенком без электричества, они протянули удлинитель к соседям, чтобы был хоть какой-то свет. Полина каждый день обивала порог НЭСКа, в итоге им подключили электричество обратно бесплатно.

В беседе с корреспонденткой 93.RU Николай объяснил свое решение положить Аню в психбольницу так: потому что девочка «начала творить чудеса», например, портить и выкидывать вещи.

— Пришлось обратиться к врачам. У нее и так там хватает болячек, — вздохнул мужчина и добавил, что у Ани «шесть видов аллергий».

Результаты судебной психологической экспертизы Николай назвал «чушью», заявив, что «там такая грязь написана».

— У этого эксперта даже нет высшего образования! Она вообще не имела права проводить такую экспертизу, — возмутился Николай.

То, что Аня сбегала в «Авис», а теперь находится в детском доме, Николай объясняет плохим влиянием Полины на нее. По его словам, девочка делает то, что ей скажет старшая сестра.

— Я ее уже мог бы забрать [из детдома]. Могу насильно даже забрать, у меня есть право, мне сказали: «Забирайте». Я говорю: «Пошли, Аня». «Нет», и всё. Что Полина ей говорит, то она и делает. Она говорит: «Сиди там», она и сидит, — говорит Николай.

По мнению Николая, Полину интересует наследство Ани, а на самом деле на ребенка ей плевать.

— Ее интересуют деньги. На счету у Ани деньги, плюс половина моей квартиры на Аню записана, земля. Ее только деньги интересуют и больше ничего, ей наплевать на Аню, — объясняет Николай.

Полина опровергла это заявление, сказав, что у нее стабильный доход, у ее мужа, за которого она вышла в марте этого года, — тоже. Кроме того, у него есть квартира в Москве. Девушка говорит, что пытается защитить в суде интересы своей сестры, и отрицает свой материальный интерес. Кроме того, как истец она несет все расходы и тратит «колоссальные деньги» на это дело.

— Мне не нужны деньги ребенка. Я всеми силами пыталась не допустить разбазаривание ее имущества, и соседи тоже, они отгоняют риелторов Николая, — заявляет Полина.

Девушка рассказывает, что один старый дом, части в котором им с сестрой достались по наследству от матери, Николай продал их родному дяде. Полина заявляет, что сделка была незаконной, так как закон запрещает сделки между родственниками и несовершеннолетним.

Николай признал, что продал дом «Юрке с Калининграда». Полина, по словам мужчины, была не против и продала свою долю за 700 тысяч рублей. Николай же вырученные деньги с продажи дома положил на счет Ани, а не потратил. Кроме того, после продажи дома он переписал на Аню часть своей квартиры.

— Он живет на ее [Ани] пенсию, наследства там уже почти не осталось, к сожалению, из-за него, — заявляет Полина.

Николай не согласен с исковым заявлением Полины и считает, что оснований для ограничения его в родительских правах нет. В его возражении к иску говорится, что именно неадекватное поведение Полины создало ситуацию, пагубно повлиявшую на Аню и обострившую ее психическое заболевание. Мужчина указывает, что девочка находится под наблюдением врача-психиатра и имеет диагноз.

Николай предоставил в суд характеристику от школы, где учится Аня. Там сказано, что мужчина поддерживает контакт с учителями, интересуется успехами и проблемами дочери. В характеристике от детского сада говорится, что Аня проявила себя как очень спокойный и покладистый ребенок, всегда ходила в садик с большим удовольствием. В детсаду написали, что девочку водили и Полина, и Николай.

Также Николай представил характеристику с места работы, где сказано, что с 2004 года он по договору найма работает в филиале в ФГУП «Охрана» Росгвардии старшим водителем и зарекомендовал себя как ответственный сотрудник. По словам Полины, Николай работает «где-то в гараже», чинит машины.

Полина добавляет, что у Николая есть старшая дочь, которая работает в органах МВД. Она звонила девушке и угрожала (аудиозапись есть в распоряжении редакции. — Прим. ред.). После этого Полина написала жалобу и с дочерью Николая провели «воспитательную работу», сообщал экс-руководитель краснодарской полиции Дмитрий Остапенко. По словам Полины, у Николая много знакомых в полиции, поэтому не все люди, к которым она обращалась, соглашались дать показания в суде.

Третьими лицами в судебном процессе выступают прокуратура Карасунского округа и управление по вопросам семьи и детства Краснодара. После того как Полина подала в суд, прошло несколько заседаний, затем судья сменилась, и дело начали рассматривать заново.

— Эта история тянется и никак не кончается, и никто не помогает. Мне кажется, ребенку уже навредили со всех сторон. <...> Этот ребенок уже пережил настолько много, и вся эта система настолько долгая, бездушно относится к детям в такой ситуации. Мы боремся, барахтаемся, но с этой системой в одиночку не выстоять, — говорит Полина. — На предыдущем заседании, 11 мая, приводили Аню, опрашивали ее повторно. <...> В присутствии семи взрослых ее до слез довели, у нее случилась истерика. Она уже не выдерживает.

Девушка заявляет, что Николай уверен, что его не ограничат в родительских правах, потому что он — отец.

Аня находится в детдомах с осени 2022 года — почти девять месяцев. Полина ходатайствовала перед судом о том, чтобы на время судебных разбирательств девочку передали ей на воспитание, но ей отказали.

Следующее судебное заседание по этому делу пройдет 1 июня, в День защиты детей.

Портал 93.RU попросил прокомментировать ситуацию Ольгу Леткову, председателя Общероссийской общественной организации «Ассоциация родительских комитетов и сообществ», члена экспертного совета Комитета Государственной думы по вопросам семьи, женщин и детей.

— Есть определенный перечень обстоятельств, которые влекут за собой ограничение или лишение родительских прав. Совершал ли отец эти деяния, должен установить как раз суд, дать оценку всем этим обстоятельствам и вынести уже объективное, реальное, основанное на фактах решение. Нужно просто подождать оценку суда, — отметила Леткова.

Эксперт добавила, что суд должен принять во внимание результаты судебной психологической экспертизы, но хоть Полина в какой-то степени и может заменить Ане мать, биологические права на стороне отца. Ограничение в родительских правах — это временная мера, и любой родитель может в правах восстановиться, уточнила Леткова.

— Пока непонятно, какие основания для ограничения родительских прав. Справлялся папа, не справлялся — я не знаю, это нужно выяснять суду. Если отец полностью не справляется с родительскими обязанностями, тогда, конечно, суду надо будет решать судьбу девочки как-то кардинально. Если есть какие-то недоработки, ну у любого родителя есть какие-то недоработки, так бывает. Смотря насколько это критично, — сказала эксперт.

Не стоит складывать мнение по этому делу, основываясь только на словах Ани, так как «дети не могут объективно оценивать поступки взрослых, тем более своих родителей», объяснила эксперт. Также она предположила, что девочка находится под влиянием старшей сестры и могла быть втянута во внутрисемейный конфликт.

— Как мне кажется, оптимальным вариантом для ребенка, наилучшим выходом из ситуации было бы какое-то перемирие все-таки. И с отцом, и чтобы сестра могла оказывать помощь материнскую своей младшей сестре, но и отец чтобы принимал участие в ее воспитании.

То, что суд отказался передавать Аню старшей сестре на время разбирательств, Леткова объяснила отсутствием прав Полины на ребенка. А то, что Николай не забрал девочку из детдома силой, — мудрым поступком.

— Сестре не могут пока передать, потому что у сестры нет прав на этого ребенка. У отца есть права, он пока не лишен родительских прав, но он поступает мудро: он силком ее не забирает, ждет. И девочка сама сделала свой выбор, она находится сейчас в центре, она может жить дома, но она хочет пребывать в центре, ей в центре лучше. Ну пусть пребывает в центре, конечно, если так считает, — добавила Леткова.

Мы следим за развитием событий.