Уве Крупп, двукратный обладатель Кубка Стэнли, тренер Kolner Haie: «Я был разочарован хоккеем, но через тренерство сумел примириться с собой»

Человек из нехоккейной страны, ставший звездой в НХЛ. Защитник, участвовавший в главном дерби лиги Colorado Avalanche vs Detroit Red Wings на стороне обеих команд и в обоих клубах выигрывавший Кубок Стэнли. Будучи главным тренером сборной Германии, он не гнушался ездить на молодежные чемпионаты мира в качестве ассистента тренера юношеской сборной. А сейчас он приехал в Челябинск на Кубок Губернатора в качестве наставника одного из флагманов немецкого чемпионата Kolner Haie. Легенда хоккея Уве Крупп дал чрезвычайно эмоциональное и пронзительно искреннее интервью сайту 74.ru.

В гостях у «Трактора»

— Мистер Крупп, мы рады приветствовать вас в Челябинске! Как вам нравится у нас?

— Все здорово. «Трактор» показывает себя гостеприимным хозяином. Мы живем в отличной гостинице, тренируемся на отличном льду. Лучше просто не могло быть.

— Расскажите о вашей нынешней команде — Kolner Haie. Мы знаем, что это одна из самых успешных немецких команд в истории, но последние сезоны складывались для нее не слишком удачно. Что поменялось с вашим приходом?

— В прошлом сезоне поменялись владельцы команды. Три сезона до этого действительно были не лучшими в истории клуба. И на то были свои причины. Сейчас у нас самая молодая команда в немецкой лиге. Мы начинаем строить команду с нуля с хорошими молодыми немецкими игроками. Со многими из них я знаком еще с тех времен, когда работал в молодежной сборной. Для нас это хороший фундамент. В прошлом сезоне в плей-офф мы уступили Eisbären Berlin, которые в итоге стали чемпионами. Это был хороший для нас результат, но сейчас мы можем развить этот успех. Это наша задача. Может быть не в этом, но в следующем году мы хотим выиграть чемпионат. Чем раньше это случится — тем лучше. У нас появились хорошие иностранные игроки, наши немецкие таланты повзрослели на один год. Так что у нас хорошая команда.

В Кельне не хотели, чтобы я нахватал игроков и немедленно выиграл чемпионат. Скорее, от меня ждут создания программы развития и только потом чемпионства. Это намного более сложная задача.

— Для вас важно, что Кельн — ваш родной город и «Кельнер» — ваша первая команда?

— Я выбрал Кельн по нескольким причинам. После сборной мне хотелось поработать с клубом. Конечно, работать дома было для меня дополнительным стимулом. Важно и то, что руководство пообещало дать мне время на построение новой команды. Они не хотели, чтобы я нахватал игроков и немедленно выиграл чемпионат. Скорее, от меня ждут создания программы развития и только потом чемпионства. Это намного более сложная задача. Мы не гонимся за сиюминутным успехом. Мы хотим поднять команду на тот уровень, на котором она должна быть.

— Раньше вы никогда не работали с клубными командами, руководили только сборными. Работа в клубе и сборной сильно отличаются?

— Вообще, я немного работал клубным тренером в Атланте в начале двухтысячных, когда заканчивал играть. Но это было недолго. И конечно, это совсем другая работа, нежели в сборной. В клубе ты работаешь с одной группой игроков постоянно. В национальной команде ты несколько раз за сезон можешь собирать новую команду. Но основа работы все равно одна. Ты стараешься научить игроков тому, что знаешь сам, стараешься передать им свою философию, пытаешься создать команду, которая будет действовать как единое целое. То же самое и в сборной, за исключением того, что в клубе сезон длится девять месяцев. На самом деле это не такие уж разные вещи.

Второй после короля

— В России люди считают, что в Германии хоккей непопулярен. Они правы?

— В Германии футбол — это король. Это спорт номер один. А дальше у нас есть баскетбол, хоккей и гандбол, которые борются за второе место. Отвечая на этот вопрос, необходимо похвалить футбол. Вокруг него выстроена потрясающая индустрия. Это просто феноменально! Хоккей тоже растет, но довольно медленно. Берлин в 2010 году выиграл Европейский Трофей. У нас много сильных команд примерно одного уровня. Конкуренция в лиге очень высокая.

— Почему существует такой диссонанс между уровнем национального чемпионата и сборной Германии?

— Когда дело касается национальных сборных, в дело вступают цифры. В Германии хоккеем занимается, может быть, 30 тысяч человек. А в России, Канаде, Швеции — намного больше. В одной только провинции Онтарио порядка 300 тысяч молодых игроков. У нас просто очень ограниченный выбор. Нам приходится уделять максимальное внимание той группе молодых игроков, которые у нас есть. Нам приходится обыгрывать команды, в которых больше талантливых хоккеистов, чем у нас. Это очень тяжело. Если все идет, как надо, то все отлично. Если нет, мы мало что можем изменить. Приходится продолжать рассчитывать на тех игроков, которые у нас есть. Если у России не задался чемпионат мира, вы, может быть, не выиграете его. Займете четвертое или пятое место. И все скажут: «Какое разочарование!» И такое случалось несколько лет назад. А через пару лет вы снова становитесь чемпионами мира. Если сборная Германии играет неудачно, мы рискуем на следующий год оказаться в Дивизионе 1. Поэтому важно, чтобы в нашей лиге играло все больше и больше немцев. Сейчас у нас лимит на легионеров — девять человек. DEL всегда была открытой лигой. А, например, в Швейцарии лимит — пять иностранцев. И это работает. Но в то же время иностранцы тоже нужны. Если у тебя нет опытных игроков, а только молодежь с немецким паспортом, ты ничего не добьешься. И мне кажется, в нашей команде мы нашли правильный баланс.

КХЛ vs НХЛ

— Ваше мнение о КХЛ?

— Судя по тем играм, которые я видел и репутации, которую завоевала КХЛ — это вторая лига в мире после НХЛ. Хоккей восхитителен, и организация на профессиональном уровне. Мне кажется, КХЛ становится лучше и лучше с каждым годом. Теперь не каждый талантливый молодой игрок уезжает в 18 лет в Северную Америку. Это уже большой шаг вперед, ведь так происходило во многих странах. Это знак, что люди, работающие в КХЛ, делают свое дело. Это хорошее место для того, чтобы играть в хоккей и тренировать.

— Чешские и словацкие команды присоединяются к КХЛ. Как вы считаете, если тенденция продолжится, как это повлияет на национальные чемпионаты этих стран?

— В футболе есть Лига Чемпионов. В хоккее пока подобный турнир не сложился. Мне кажется, вступление этих команд в КХЛ — эксперимент самой лиги. Все хотят посмотреть, что получится, как это будет работать, возможен ли такой вариант принципе. Время покажет. И кто знает, к чему придет КХЛ.

Зачем Кёльну вступать в КХЛ? Что это нам даст? Если мы поймем, что сможем таким образом привлечь больше болельщиков, заработать больше денег, то, мы подумаем об этом.

— Увидим ли мы когда-нибудь «Кельнер» в КХЛ?

— Очень сложно сказать. Существуют определенные регуляторы того, можем мы играть в КХЛ или не можем. Я не политик и не президент федерации, чтобы решать такие вещи.

— Но можете ли вы это представить?

— Я могу представить себе единую европейскую лигу наподобие футбольной Лиги Чемпионов. Вопрос в том, зачем Кёльну вступать в КХЛ? Что это нам даст? Если мы поймем, что сможем таким образом привлечь больше болельщиков, заработать больше денег, то подумаем об этом.

— Как вы считаете, КХЛ может стать реальным конкурентом НХЛ?

— Думаю, уже стала. КХЛ конкурирует с НХЛ. Люди в Северной Америке следят за тем, что делает КХЛ. Хорошо, что есть не одна лига, куда может поехать хороший игрок. Конкуренция способствует росту всех сторон. Хороший знак, что игроки, уехавшие из КХЛ в Северную Америку, становятся там ключевыми игроками. Нет лучшего комплимента для КХЛ.

Как заработать репутацию?

— Необычный вопрос: как вы начали играть в хоккей?

— У нас в Кельне был каток. Я пришел туда шестилетним мальчиком и начал кататься.

— Но почему вы выбрали хоккей, а не футбол?

— Пока я рос, больше занимался футболом, чем хоккеем. Потому что хоккеем ты можешь заниматься только на ледовой арене, а чтобы поиграть в футбол, достаточно просто выйти на улицу. Мой отец любил хоккей, арена была очень близко. Мне было проще ходить на хоккейные тренировки, чем на футбольные.

— В 1983 году на драфте юниоров НХЛ вас под 214 номером выбрал клуб Buffalo Sabres. Даниэль Альфредссон в интервью говорил, что, когда его задрафтовали, он даже не знал об этом. Вы знали?

— Когда эта дверца приоткрылась для меня, я ничего об этом не знал. Слышал про Montreal Canadiens и Уэйна Грецки. Но намного больше знал про Ларионова, Крутова, Макарова, Фетисова и Касатонова. Не так много информации доходило до нас из-за океана в то время. В те дни Северная Америка держалась обособленно. В Кельне один из легионеров был из Канады. Его мать прислала ему выпуск газеты Toronto Star, и он показал мне страницу оттуда. Сказал, смотри, тебя выбрали Buffalo Sabres. А я даже никогда не слышал про Buffalo Sabres. Мне предстояло многое узнать.

В том, как играет Евгений Кузнецов, очень много любви к хоккею.

— Как случилось, что вы все-таки отправились в Северную Америку?

— Это произошло благодаря Скотти Боумену. Меня задрафтовали после молодежного чемпионата мира, на котором он был в качестве тренера и менеджера сборной Канады. Он позвонил мне и позвал в лагерь для новичков. Я поехал и уже не вернулся домой.

— Жизнь в Северной Америке сильно отличалась от того, к чему вы привыкли в в Германии?

— Первое время — да. Еда сильно отличалась, язык. Мне повезло, что в детстве я изучал английский. Но я быстро ко всему привык. Если у тебя нет выбора, ты быстро адаптируешься. Тогда не было никого из немцев рядом, и мне пришлось полагаться исключительно на себя. Учился всему на ходу.

— Вы уехали в Америку в 21 год, а не в 18. То, что вы задержались на родине, помогло вам?

— Выгоднее стать лучшим игроком в Германии перед тем, как уезжать. Все-таки у Германии нет репутации в НХЛ. Я стал первым, кто уехал туда и сумел закрепиться. Для меня было важно зарекомендовать себя в Германии, стать игроком сборной и потом использовать свой шанс в лагере новичков. И все равно мне пришлось год провести в АХЛ, там я многому научился.

— Думаю, вы знаете Евгения Кузнецова. Ему 20 лет. Как вы считаете, для него еще не настало время ехать в НХЛ?

— Он сам должен определить. Женя молод, и ему нравится то, что он делает. В том, как он играет, очень много любви к хоккею. Кузнецов из Челябинска, и для него играть за родную команду — отличная возможность проявить себя. Если в какой-то момент ему станет интересно испытать себя в Северной Америке, он это сделает. Пришло ли это время? Кто знает. Каждый отвечает сам на этот вопрос. И прежде всего он должен показывать, на что способен на льду, быть ярким и сильным игроком. Не обязательно делать это в НХЛ. Проявлять себя, зарабатывать репутацию можно здесь. А когда время придет, он поймет сам.

Деньги не значат ничего

— Ваше главное достижение в карьере игрока — это завоевание Кубка Стэнли в составе Colorado Avalanche в 1996 году. В решающем матче финала в третьем овертайме вы забили победный гол. Что вы тогда чувствовали?

— Для любого хоккеиста в НХЛ главная цель — выиграть чемпионат. Ничего другого не существует. Второе место — всего лишь второе место. У нас была очень хорошая команда. Молодая и мотивированная. Там были превосходные игроки: Алексей Гусаров, Валерий Каменский, Андрей Коваленко. К тому моменту, когда мы добрались до Кубка Стэнли, мы успели стать прекрасной командой. Я горд тем, что был ее частью. Когда я забросил ту шайбу, это, наверное, был пик моей карьеры.

— Какова была ваша мотивация, когда вы были игроком? Слава, деньги, самоутверждение?

— Для меня очень много значило то, что я был первым игроком из Германии в НХЛ. Я представлял свою страну в лучшей лиге мира. Со временем, когда обосновался и закрепился там, мне захотелось выиграть Кубок Стэнли. Деньги — это всегда хорошо, никто не откажется от хорошего контракта. Но постепенно я понял, что они мотивируют нас только до определенной степени. Когда дело касается победы в чемпионате, деньги перестают что-либо значить, вообще не оказывают никакого эффекта на результат. Ты просто хочешь выиграть. Не важно, заплатят тебе за это или нет. Выходишь на лед и делаешь все для этого.

Большинство из нас, игроков, считает, что все еще может играть, хотя время уже ушло. И я был именно таким. Был зациклен на том, чтобы играть. Когда мне позвонили и сказали, что дадут шанс, я всем собрался доказать, что еще способен на это. Но в итоге не добрался даже до тренировочного лагеря, а уехал на операцию.

— В 2001 году, через два года после окончания карьеры, вы решили вернуться в хоккей. Почему вы это сделали?

— Просто меня не устроило то, как я завершил карьеру в Детройте. Завершение профессиональной карьеры для хоккеиста, наверное, самый тяжелый момент. У меня это произошло из-за накопившихся травм. Я не играл, а постоянно делал операции: на спине, на колене, на плечах. После них ты выпадаешь из игрового ритма и долго набираешь форму. Два года не играл, но тренировался самостоятельно и чувствовал себя очень-очень хорошо. Но за это время мой контракт с Детройтом истек.

Я готовился повесить коньки на гвоздь, но летом раздался телефонный звонок. Мне звонил президент клуба Atlanta Thrashers Дон Уодделл: «У нас отличная молодая команда. Мы подписали Денни Хитли, Илью Ковальчука. Почему бы тебе к нам не приехать?» — Я сказал: «Ты знаешь, что я не играл уже два года?» — «Да, знаю. Мы дадим тебе контракт, и ты будешь играть. Переезжай в Атланту, тебе понравится». Я понимал, что играть-то уже не смогу, к тому же предстояла еще одна операция на спине. Моя карьера на самом деле была закончена по медицинским причинам. Но я тренировался очень тщательно и был в лучшей форме в своей жизни. Этого было уже недостаточно: физически не соответствовал требованиям НХЛ, мое тело уже выдохлось.

Но я согласился, и мне очень понравилось в Атланте. Там я многому научился, сумел взглянуть на игру другими глазами. Пусть я и не так хотел уйти... Некоторым игрокам удается уйти в правильное время. Они выходят из игры и говорят: «На этом — все». И время для этого самое подходящее. Я думаю, большинство из нас, игроков, считает, что все еще может играть, хотя время уже ушло. И я был именно таким. Был зациклен на игре. Когда мне позвонили и сказали, что дадут шанс, я всем собрался доказать, что еще способен на это. В итоге не добрался даже до тренировочного лагеря, уехал на операцию. Такова жизнь. Пришлось просто собраться и двигаться дальше.

Если я делаю правильно — скажи мне, если я делаю ошибку — скажи мне

— Андрей Назаров однажды сказал, что ему пришлось убить в себе игрока, чтобы стать тренером...

— Думаю, в этом есть доля правды. Но как ты можешь быть тренером, если забыл, что значит быть игроком? Если больше не можешь поставить себя на место хоккеиста? Так можно потерять чувство команды. Наверное, Андрей имел в виду, что, когда ты становишься тренером, должен следить за всем. Когда ты игрок, нужно следить только за одним парнем, и это ты сам. Ты должен быть в форме, должен не опаздывать, работать каждый день так усердно, как ты можешь, и делать свое дело успешно. В этом работа игрока. Когда ты тренер, ты отвечаешь за все. Определяешь, во сколько отправляется автобус, что ест команда, какие нагрузки дать игрокам, как сформировать составы, по какой системе играть, каких хоккеистов взять, в каких характерах нуждается коллектив. Поле деятельности тренера намного шире, чем у игрока. Но очень важно перенести свой опыт игрока в работу тренера.

— Как случилось, что вы стали тренером?

— Я был в Атланте и восстанавливался после операции. Мой сын был маленьким играл в местной команде. Он очень поздно начал заниматься хоккеем, в 11 лет. Я привозил его на занятия, сидел на трибуне и наблюдал за тем, как тренеры руководят ходом тренировок. Однажды мне пришла в голову идея, что я тоже могу тренировать этих детей. Я надел коньки и вышел на лед. Мне нравится работать с детьми, работать с молодежью. Это очень помогло мне, когда закончилась карьера. В то время я потерял много иллюзий, был разочарован тем, что тело больше не позволяет играть в хоккей. Ты думаешь, что хоккей еще остался в тебе, но... Я был разочарован хоккеем, но через тренерство, через работу с детьми сумел примириться с собой.

— Но потом вы стали тренером национальной сборной Германии...

— После Атланты я работал с молодежной сборной Германии. К моменту, когда пришел в главную команду, уже отлично знал, как работает национальная команда. Знал, какие игроки требуются. И я был хорошо знаком с международным хоккеем, который сильно отличается от немецкого. Он намного быстрее, тебе требуются различные типы игроков. Некоторые хоккеисты, которые были успешны в Германии, не могли продолжить карьеру на международном уровне. И я понимал, почему. Я многому успел научиться. Конечно, немного нервничал, когда меня назначили на пост главного тренера сборной Германии всего за шесть недель до начала Олимпийских игр в Турине. Это был скачок из молодежного хоккея в олимпийскую сборную. Но все прошло хорошо. У меня были хорошие ассистенты и персонал, которые помогли мне.

Я сосредоточен на результате и смотрю строго вперед. Не люблю распыляться и говорить на посторонние темы. Решаю все проблемы сразу же, не откладывая в долгий ящик.

— Вы много лет играли в командах легендарного тренера и менеджера Скотти Боумэна. Что он за тренер и что за человек?

— Когда я впервые встретился со Скотти в Баффало, команда боялась его: он был очень жестким. Но один из его талантов в том, что Скотти умеет меняться. Сейчас игроки сильно отличаются от тех, что были в 70-е или 80-е. Нельзя использовать один и тот же тон на протяжении 30 лет. Тогда и сейчас дети росли в совершенно разных условиях. Тренеру всегда приходится считаться с тем, что в голове у хоккеиста, как он функционирует и как его можно мотивировать. Скотти умел это делать. В конце своей карьеры в Детройте он был великолепен. Он умел выбрать правильный тон и давал игрокам получать удовольствие. У нас получалось веселиться на льду, когда мы выигрывали. Но если мы играли плохо, то становилось невесело. В команде всегда была правильная мотивация.

— А вы какой тренер?

— Думаю, лучше этот вопрос было бы задать моим игрокам. Я сосредоточен на результате и смотрю строго вперед. Не люблю распыляться и говорить на посторонние темы. Решаю все проблемы сразу же, не откладывая в долгий ящик. Еще будучи игроком, привык к такому стилю общения. Мне нравилось, когда тренер конкретно говорил, что нужно делать. Если я делаю правильно — скажи мне, если я делаю ошибку — скажи мне. Это важно. Игроки должны понимать, доволен ты ими или нет. Объяснять, почему доволен или почему зол. И делать это надо с уважением. Я считаю, что очень важно общаться с игроками. Нельзя быть только диктатором или другом всем. Надо комбинировать.

Простой способ сойти с ума

— Большой хоккей — это всегда огромное давление со стороны прессы. Как вы с этим справляетесь?

— Этому можно научиться. Для начала надо просто быть честным. Если ты пытаешься скрыть свои эмоции или сыграть какую-то роль, у тебя все равно ничего не получится. Лучше быть искренним, открытым, не держать секретов. Я стараюсь как можно больше времени уделять прессе. Но при этом не читаю газет. СМИ стало очень много. В Кельне есть несколько газет и огромное количество интернет-изданий. Если прочитаешь все — сойдешь с ума. Проще не читать это и сконцентрироваться на команде. Фанаты и пресса всегда хотят говорить об одном игроке. А когда ты тренер, ты не можешь думать только о нем. Ты должен думать обо всей команде. И чтение газет этому не способствует.

Знаете что самое важное в великом игроке? То, что он делает игрока рядом с собой еще лучше. Велик не тот, кто забивает гол, а тот, кто влияет на остальных пятерых парней на льду.

— Кстати, кто был лучшим игроком, с кем вам когда-либо приходилось играть?

— О, я играл со многими великими игроками... Патрик Руа был величайшим игроком, с которым мне доводилось играть. Джо Сакик — отличный игрок. Стив Айзерман — блистательный хоккеист. Я играл с Никласом Лидстрёмом. Это, пожалуй, величайший защитник в истории Северной Америки. Я играл с исключительными игроками. Вы просите меня назвать одного? Это невозможно. Все они высочайшего уровня. Знаете, что самое важное в великом игроке? То, что он делает игрока рядом с собой еще лучше. Велик не тот, кто забивает гол, а тот, кто влияет на остальных пятерых парней на льду. Когда я играл в плей-офф вместе с Джо Сакиком, и он передавал шайбу мне, это всегда был совершенный пас. Если ты играешь с другим, не таким хорошим партнером, шайба может прийти тебе к правому коньку или левому, и твой бросок уже не получится таким хорошим. Хоккей — не индивидуальный спорт. Только зная это, можно побеждать.

Трудности перевода

— Ваш сын Бьорн играет сейчас в вашей команде. Он родился, вырос и начал заниматься хоккеем в США. Он больше американец, чем немец?

— У него есть и американский, и немецкий паспорта. Он родился в США и играл в сборной США за свой год. Но потом мы решили, что оставим ему возможность играть за сборную Германии. Его шансы попасть в сборную Германии намного выше, чем в сборную США. Когда мы принимали это решение, ему было 17, и он сказал: «Я хочу играть за Германию». Он находится на контракте в системе клуба Minnesota Wild, а в «Кёльнере» находится в аренде на несколько лет. Здесь он может развиваться и, наверное, когда-нибудь сможет вернуться в Америку. На английском он говорит лучше, чем на немецком. Но и на немецком тоже хорошо, без акцента.

— Каково это — быть одновременно отцом и тренером?

— Это плохо для него (Смеется.) Для меня это нормально, а вот ему иногда действительно приходится тяжело. Не буду скрывать, я от него многого ожидаю. Как от остальных воспитанников. Никогда не позволю ему выкладываться меньше, чем другим. Если бы такое случилось, разрушило бы команду изнутри. Мне приходится быть жестким с ним, и он понимает это. Я думаю, ему тяжелее играть у меня, чем у другого тренера. Но в то же время есть и определенные преимущества. Я очень хорошо знаю его и знаю, что нужно ему как игроку. Во всяком случае, я так думаю. Мне кажется, он хорошо развивается со мной в качестве тренера.

— У вас есть еще дети?

— Да, у меня есть еще один сын. Он живет со мной в Германии и занимается баскетболом.

— Не хоккеем?

— Нет. Мама не захотела еще одного хоккеиста. Кстати, по этой же причине Бьорн поздно пошел в хоккей. Мама не любит вставать в пять утра, чтобы водить его на хоккейные тренировки. (Смеется.)

— Ваша супруга Валери — американка. Как ей дался переезд в Европу?

— Ей нравится Европа. Она человек широких взглядов. К тому же проводит много времени в Америке. С тех пор, как я стал тренировать, мы с семьей немного разошлись в направлениях. (Улыбается.) Но мы все равно любим друг друга.

— У вас есть цель победить на Кубке Губернатора в Челябинске, или это просто предсезонный тренировочный турнир?

— Мы ничего пока не знаем о КХЛ. У нас есть только один хоккеист, который знает КХЛ — Даниэль Чернквист. Для остальных это будет первое знакомство с командами из России. Наша задача — побеждать в каждой игре. После вбрасывания все хотят победить. Но в то же время для нас это первые товарищеские игры. В КХЛ чемпионат стартует раньше, чем у нас, и соперники уже провели несколько матчей. Я ожидаю, что мы будем сконцентрированы на себе в первую очередь. На том, как мы играем. Постараемся взять хороший старт на этом турнире. Мне нравится, что мы будем играть с сильными соперниками, и, пусть нас считают аутсайдерами, все равно это хороший вызов. После недели здесь, в Челябинске, я буду знать намного больше о своей команде. Потому что все лето, когда мы тренировались, все выглядело хорошо. Все хоккеисты показывали, что это будет отличный год. Но только когда начинаешь играть, понимаешь, как все на самом деле. Посмотрим, как пойдет. Надеюсь, все будет нормально.

Карьера Уве Круппа на сайте Eliteprospects.com.

Страница в Википедии.

Страница на сайте Зала Славы НХЛ.