Полкило «человечности»

«Возможно, в меня полетят тухлые помидоры, но я сторонница того, чтобы выхаживать только тех недоношенных, у которых много шансов на полноценную жизнь, – заявляет Ирина Маркова. – Не считайте меня сволочью. Несколько лет назад смотрела фильм BBC, кажется, про американскую семью, которая во что бы то ни стало стремилась родить ребенка. А у женщины – проблемы с вынашиванием. Ну и родили они: одного малыша – на двадцать восьмой неделе, а другого – на двадцать четвертой. В общем, ситуация аховая: дети не ходят, не говорят, один совсем не говорит, другой – почти глухой. Сами себя, естественно, обслуживать не могут (кушать, одеваться и так далее). А родители говорят: мы любим их такими, какие они есть! Так что хочу сказать: дело же не только в том, что тяжело растить детей-инвалидов. Зачем детей обрекать на мучения?! У них же радости в жизни не будет вообще. Только бесконечные клиники, уколы, боль. Разве на это не тяжело смотреть?»

По статистике в России 7% родов преждевременные, то есть ребенок не дозревает в утробе матери от нескольких недель до нескольких месяцев. ДЦП, глухота и слабоумие – это обычные последствия глубокой недоношенности. С другой стороны, кто может решать – жить этому ребенку или дать умереть?

По лезвию добра и зла

«В 2008 году у меня произошел выкидыш на двадцать пятой неделе, – с грустью вспоминает Алина Дельцова. – Никто у меня не спросил, нужно ли выхаживать мою девочку. Доченька родилась живой, но никому до этого не было дела. На тот момент мое сердце разрывалось от боли и непонимания: отчего, почему, за что? Если бы стоял вопрос, выхаживать или нет ребенка со стопроцентными отклонениями в будущем, то ответ был бы, конечно, выхаживать!» «Меня возмущает то, что совесть за погибшего ребенка потом никого не мучает – ни мать, ни акушеров, – недоумевает Лиза Дорохова. – А ведь именно мать виновата в том, что младенец недоношенный родился, её физиология к этому привела. Тут уж будь любезна – расти и выхаживай! Бог тебе дал ребенка, и без разницы, какой он!» «Интересно, а когда начнут выхаживать деток с весом граммов так двадцать? – иронизирует Ольга Немцева. – А потом еще интереснее будет: яйцеклетка оплодотворилась – из матки вынули, и в инкубатор! А можно сразу из пробирки в кувез – расти, эмбрион! Два-три поколения таких вот существ, и человечеству – капут. Не лучше ли вкладывать деньги в семьи, способные производить полноценных детей? Избави меня, Боже, от пятисотграммовых потомков!»

«Каждый ребенок имеет право на полноценную жизнь, – рассуждает Дарья Конева. – Подло сознательно обрекать дитя на инвалидность. Прежде, чем меня обвинять в непонимании, почитайте о проблемах глубоко недоношенных детей – отслоение сетчатки, глухота, ДЦП и прочее. Женщина отвечает за свое дитя и не должна быть бездумной курицей, лишь бы удовлетворить свой инстинкт. Ответственность прежде всего!» Только вот у самой Даши детей пока нет. И чего стоит матери, которая носила в себе ребенка те же полгода, сказать после родов: не спасайте моего малыша (исключительно из гуманных соображений!), Дарья, судя по всему, не задумывалась.

До сих пор среди врачей нет единого мнения : по медицинским стандартам ребенка стоит выхаживать, если его вес хотя бы восемьсот граммов, в остальных случаях новорожденный практически стопроцентно будет иметь отклонения, но по закону плод весом от 500 граммов – человек. Выхаживать таких детей – долг врачей. Они обязаны его спасать, даже если этого не хотят родители и его состояние оценивается как безнадежное. Самые тонкие человеческие механизмы – зрение, нервная система и мозг – начинают развиваться с четвертого месяца беременности. Дозреть полноценно в искусственной среде ребенок не может. К тому же мировой опыт красноречив: у настолько недоношенных детей высокий процент инвалидизации, проще говоря, очень многие из них – инвалиды детства.

В кювезе сложно добиться сходных условий с утробой матери, их можно только имитировать. Строго установленная температура и высокая влажность. Пластик, из которого сделан инкубатор, – космическая разработка. Он не впитывает в себя тепло, а напротив, отталкивает его от себя. Плюс ультрафиолетовая лампа, чтобы не обжечь кожу. Малыш не может дышать самостоятельно, за него дышит аппарат. Кислород увлажненный, питательные вещества в организм поступают через капельницу – по несколько миллилитров в день. Питание и туалет – по расписанию: самостоятельно такие дети умеют только плакать.

«Раньше за таких детей не брались, – вспоминает Светлана, в прошлом санитарка роддома. – Если мать отказывалась от такого ребенка, сразу после родов его опускали в ведро с холодной водой».

«Знаете, и до абсурда доходит, и до криминала порой, – секретничает Яна, врач-гинеколог одного из роддомов города. – Всякое бывает: забеременела случайно, пропустила срок аборта, обратилась в ЖК, отказали в «чистке», потому что срок был большой. Предложили доносить беременность, родить ребенка и отказаться от него, чтобы был полноценным хотя бы. Судя по всему, подобный «план» горе-мамашу не устроил, и она предприняла самостоятельную попытку «решить проблему», после чего наступили преждевременные роды. Новорожденная девочка не умерла, выходили, выжила, прямо так и вцепилась в жизнь, вот что удивительно».

Вообще это на грани понимания: пятьсот граммов – человек, а четыреста девяносто – кто или что?! Со сроками примерно та же нерадостная картина: семь дней – критический период: если ребенок прожил неделю, его записывают как родившегося человека, если нет, по документам он проходит как выкидыш.

По наблюдению врачей, есть два фактора, которые повышают шансы ребенка: во-первых, чаще выживают девочки, они крепче держатся за жизнь. А во-вторых, желанные дети – те, которых очень ждут родители.

«Я могу понять женщину, которая борется на жизнь своего 25-недельного чада, но вы только вдумайтесь, что это за жизнь? – философствует Анна Романова. – Государство спасает таких детей, тех, что раньше считались выкидышем, плодит себе инвалидов. А не лучше ли смириться со случившимся и попробовать ещё раз». «Мое мнение, что как раз Бог в таких случаях пытается забрать у вас такого ребенка, – убежден скептик Игорь Лепшин. – А медики все делают наперекор Богу, пытаясь его выходить и вырастить. Мы действительно активно вмешиваемся в естественный отбор, и те, кто в естественных природных условиях не выжил бы, как обсуждаемый контингент, благополучно выживают благодаря успехам нашей неонтологии. С того момента, кстати, как появилась возможность выхаживать детей с низкой и экстремальной низкой массой тела, показатели детского здоровья в целом по всему миру значительно ухудшились. Честно сказать, у меня нет определенной точки зрения, это такая неоднозначная проблема. Но то, что своими действиями мы способствуем постепенному ухудшению здоровья населения, поколение за поколением – факт, увы».

Привязка к местности

«Выхаживать или нет глубоко недоношенного ребенка – подобные вопросы могут возникнуть только у того, кто далек от ситуации, – настаивает заведующий отделением реанимации новорожденных ЧОДКБ, врач-реаниматолог Олег Лапин. – К тому же, знаете, у каждого может быть своя точка зрения, да и зачем переубеждать таких людей? Есть родители, у которых родился «легковесный» малыш, есть мы – врачи, которые хотят помочь ребенку выжить и дать ему право быть сильным и здоровым. А мнение «левого дяди», который понятия не имеет, о чем говорит, – и слушать ни к чему».

«Для того, чтобы выходить глубоко недоношенного малыша с массой тела от кило до полутора, в Америке, к примеру, тратиться порядка тридцати тысяч долларов. Чтобы выходить пятисотграммового малютку, требуется и того больше – около 150 тысяч долларов», – приводит данные Олег Вениаминович.

На Южном Урале специализируются на выхаживании и подготовке к жизни малышей с экстремально низкой массой тела в областном перинатальном центре и в челябинской горбольнице №10. «Аппаратура используется очень дорогая. Одно реанимационное «койко-место» (кювез, аппарат искусственной вентиляции легких, монитор, который следит за жизненными функциями и т. п.), которое используется в нашей больнице, стоит порядка четырех миллионов рублей, – рассказывает специалист. – В отделении их 12, и пока этого хватает. За год детишек от килограмма до полутора привозят чуть больше пятидесяти. Еще более легковесных малюток – человек пятнадцать. Практика показывает: второй шанс на здоровую, полноценную жизнь можно подарить ребенку весом всего 800 граммов. 500-граммовых мы еще не выхаживали – сложность в этом такая: совсем маленьких деток необходимо «ставить на ноги» в условиях перинатального центра. В идеале они должны появиться на свет в специализированном роддоме и никуда оттуда не транспортироваться, тогда я уверен, они вылечатся! А к нам поступают малыши со всей области. Ребенка в 500 грамм нельзя трогать: он просто не перенесет дороги».

По признанию специалиста, огромную роль в спасении маловесного крохи играет волшебный человеческий фактор. Все действия акушеров и неонатологов, начиная с ведения преждевременных родов должны быть досконально точны: самые ничтожные детали, минуты промедления могут стоить новорожденному жизни. «Есть первый золотой час для спасения ребенка, и если в это время что-то сделать не так, то чем меньше ребенок, тем больше вероятность того, что он погибнет», – поясняет врач-реаниматолог Олег Лапин.

Жизнеспособность недоношенного ребенка зависит от множества медицинских тонкостей. Важно, к примеру, чтобы кроха не переохладился сразу после рождения, а это может произойти даже тогда, когда температура его тела понизится на каких-то пару градусов. Нам, взрослым, такие изменения даже не будут заметны, а недоношенный младенец может этого просто не пережить.

«Что примечательно: раньше со старым оборудованием и меньшими возможностями медицины максимум, на что мы могли рассчитывать, – только выходить ребенка, дать ему второй шанс, – делится Олег Лапин. – Сейчас ставятся куда более важные задачи: не просто помочь малышу выжить, но и сделать его полноценным и здоровым. Оборудование в этом смысле очень помогает: позволяет предусмотреть множество тех самых тонкостей, которые повышают шансы ребенка на выживание. К примеру, внутри каждого нашего кювеза встроены весы, которые позволяют не доставать малыша наружу, чтобы взвесить. Раньше ведь было как: кювез отдельно, весы отдельно. Кроху вытащили, он переохладился, из-за перепада температуры случился скачок давления. Как следствие – кровоизлияние и другие малоприятные моменты. Теперь все для недоношенных малышей происходит в разы безопаснее».

Тут же, в больнице, следят и за тем, чтобы не развивались такие типичные осложнения, как ретинопатия недоношенных (ведущая к слепоте), водянка головного мозга и множество других опасных последствий, которые в былые годы лишали ребенка шансов на полноценную жизнь.

«Если выявляется какая-то патология, то сразу же по возможности проводится ее коррекция: лазерное или хирургическое вмешательство, – поясняет специалист. – Для нас очень важно, чтобы ребенок не просто выжил, а смог стать здоровым и полноценным человеком».

«Мы стараемся спасти каждого глубоко недоношенного ребенка, который при рождении проявляет признаки жизни: биение сердца, шевеление, хоть что-то! – сопереживает акушер-гинеколог с опытом Елена Лейхнер. – В таких случаях малыш попадает в палату интенсивной терапии и реанимацию в зависимости от тяжести состояния. Конечно, везет не всем, и часто маловесного кроху спасти не удается, но тут уж от врачей далеко не все зависит, к сожалению».

…значит это кому-нибудь нужно?!

«Если такие детки рождаются и пытаются жить, дышать, тянут крохотные ручки к свету, значит это кому-то нужно, – убеждена медсестра отделения патологии новорожденных Олеся Макушева. – Придет время, и он будет улыбаться нам всем, как и многие другие такие же малыши!»

«У моей соседки такой вот ребенок, выращенный из пятисот граммов, – рассуждает Елена Шкуренкова. – Восемь месяцев в больнице, почти нет зрения (уже было несколько операций, и сколько еще предстоит!), полтора года, но пока не сидит даже. Но как-то язык не повернется сказать, что его не надо было спасать. Мне кажется, если есть возможность, то надо спасать обязательно, а вдруг это будущий гений? А вдруг эта женщина больше не сможет родить по каким-либо причинам? Вообще-то так и проявляется гуманность общества. А можно, конечно, как в Спарте: недоношенный – кидай его со скалы. Ну и где теперь эта Спарта?!»