Евгений Миняев, экс-капитан «Булгарии» : «Светлана – только на бумаге директор. Ею кто-то руководил»

Опытный речник, водивший горе-теплоход в 2007 году, когда тот назывался «Украиной», поделился с 116.ru своими сомнениями касательно ареста гендиректора ООО «АргоРечТур» Светланы Инякиной. По мнению Миняева, фирму, арендовавшую судно, Светлана возглавляла лишь формально. Капитан уверен: в действительности за её фигурой всегда стояли совершенно другие люди, которым – особенно теперь – выгодно оставаться в тени.

Корабельный бунт из-за пачки пельменей

– Евгений Викторович, как состоялось ваше знакомство со Светланой Инякиной?

– Я принял дизельный теплоход «Украина» в 2007 году, после того, как он уже три года простоял никому не нужный. Хозяином было «Камское речное пароходство», но оно судном не занималось. А арендатором была тогда вот эта девушка, Света. Кстати, компания, которую она тогда возглавляла, называлась иначе ООО «Престиж-Тур Волга».

Я пригласил в качестве помощника на судно старого капитана, который знал на нем каждый винтик. Мы сделали косметический ремонт и вышли в рейс с недоукомплектованнной командой. Были большие проблемы и по двигателям, и по энергоустановкам. Мне и команде не платили зарплату, мы шли из Астрахани, у меня механик не вылезал из машинного отделения.

– Светлане вы об этом говорили? Как она реагировала?

– Свете надо было, чтобы он просто выходил в рейс. Она мне говорила: «Ну ты как-нибудь, а потом мы тебе все устроим». Но на простом «как-нибудь» теплоходы не ходят. Сама Светлана ведь вообще к флоту никакого отношения не имеет, работала раньше экскурсоводом. Она только на бумаге – директор, ею кто-то другой руководил. Она все время угрожала и говорила, что ей все по плечу, у нее много связей наверху. А у самой никогда денег не было, ремонт «Булгарии» делали чисто косметический. Я не знаю, как они сдавались контролирующим органам весной, но без лицензии (на перевозку пассажиров) его вообще не должны были на воду выпустить. Это только я один, видимо, беспокоился за безопасность людей и парохода, за что и стал невыгоден начальству. Пришел с рейса из Астрахани, а меня уже встречал другой капитан.

Но другие капитаны ведь тоже надолго на этом судне не задерживались? Говорят, что команда «Украины» года два назад устроила бунт против своих хозяев?

Было такое. Им не заплатили зарплату, было нечего есть. В холодильнике лежала только пачка пельменей. Теплоход не мог выйти в рейс, команда разбежалась, двигатели не работали. В итоге хозяева обвинили матросов и капитана в пьянстве, набрали другую, неопытную команду и переименовали судно в «Булгарию». Ни о каком ремонте и речи не было!

– А что за неисправность, кстати, возникла, когда вы в свой последний рейс на «Украине» вышли?

– Она не возникла. Она была. Мне обещали: «Мы тебе в течение месяца все привезем, все сделаем». Месяц проходит – ничего не сделали! Второй месяц – привезли запчасти от другого двигателя, которые не подходят. И послали в рейс. Они даже расписание сделали по другому теплоходу, скоростному. Я везде опаздывал! Девятнадцать километров судно должно давать, а он шел шестнадцать! Если бы мы все девятнадцать начали давать, двигатель бы развалился!

– Как вы думаете, у «Булгарии» тоже были проблемы с двигателем?

– Наверное, были. Точно не знаю. Двигатель же не главное. Главное – электродвигатели. Генераторы. Дизель вырабатывает ток на генератор, генератор – на электромоторы, электромоторы уже винт крутят. То есть если один двигатель не будет работать, будет меньший ход. Но один двигатель будет подавать электричество на два генератора, которые будут вырабатывать ток. И все равно он будет идти на двух винтах.

– Команды менялись, а хозяевами судна оставались все те же?

– Хозяин – Антонов (владелец фирмы «Камское речное пароходство» – прим. авт.). Как сидел в Перми, так и сидит. Это тоже не моряк. А Светлана – посредник. Кто-то есть выше. Кто ее субсидировал. Кто давал деньги. При мне она говорила: «У меня есть спонсор, который мне помогает». Это женщина... ну из народа, можно считать. Работала секретарем. Потом – экскурсоводом. Когда у меня после рейса на «Украине» микроинфаркт случился, она сказала: «Я тебя в санаторий отошлю». И до сих отсылает.

– Ваша жена нам сказала, что менять вас в речпорт не сама Светлана приехала, а какой-то мужчина.

– Нет. И она тоже приехала. Я еще ругался, что у нее были на борту товарищи, начальники маршрута, которые вели себя очень нехорошо. Все нарекания поступали не к ним, а к капитану. Я их даже хотел ссадить, а Светлана сказала: не надо.

«Спастись всем было мало шансов»

– Вообще ситуация, с которой столкнулись вы и, судя по всему, погибший капитан Александр Островский, для речного флота насколько типичная?

– Да почти везде такая чехарда! К примеру, начинаешь с начальником спорить, как судно пойдет на одном двигателе: «Ты вот на одном колесе поедешь?» – «Нет». – «А как он на одном двигателе пойдет?» – «Как-нибудь. Ты что, не хочешь работать? Мне нужен доход!»

– То есть если бы Островский в тот рейс на «Булгарии» идти отказался, взяли бы и сняли его, как когда-то вас?

– Да. Сел бы другой капитан. Нас заставляют идти в рейс. Мы кормимся только за счет летней навигации. Поэтому не у всех капитанов счастливые семьи. Жены уходят, потому что денег мы не приносим. Я сам второй раз женат. Моя первая сказала: «Мне не надо такого мужа». Она в бизнесе, говорила: «Давай в бизнес ко мне переходи». Я отказался: «Нет, я родился на речке».

– Если не секрет, какие у капитанов пенсии?

– Восемь двести у меня. Другие получают примерно так же. Не больше девяти.

– Вы знали Островского. Что за человек был погибший?

– Да нормальный мужик. Русский человек, трудяга. Который для семьи зарабатывает. Опытный моряк, неплохой специалист. Сейчас всю вину буду валить на него и сделают из него стрелочника. Хотя я уверен, что он сделал все, что мог, в той ситуации.

– Спасшиеся пассажиры рассказывали, что в каютах продолжала звучать музыка вместо сигнала тревоги. Почему людей никто не предупредил, вы можете предположить?

– Как говорят очевидцы, судно потонуло всего за три минуты. Они просто не успели. Или растерялись.

– А тревога на судне вообще врубается быстро?

– Быстро. Это из рубки делается. Звуковой сигнал, звонок громкого боя. И после этого объявляется по радиоточкам.

– Вы сами попадали в шторм с перегруженным теплоходом?

– У меня тоже был рейс так называемого выходного дня, мы шли из Нижнего Услона. Я загрузил 500 человек, в течение часа-двух можно было перевозить такое количество человек. При подходе к берегу налетел шквалистый ветер, вся эта толпа хлынула на один борт, и у меня теплоход накренился до 25 градусов, даже стулья в рубке попадали!

– Как выкрутились?

– Я просто тихонечко встал на ветер, переждал эту бурю и пошел дальше.

– Говорят, капитан Островский тоже хотел встать на другой борт и поступал также в этой ситуации, но не помогло.

– Тут другая немного ситуация, был сильный ветер, но у него уже был крен, и была одна цистерна, противоположная ветру, залитая топливом. Он шел с креном 3-4 градуса, люди переходят от ветра на другую сторону – крен увеличивается. Потом он решил машинами поставить теплоход на ветер, это еще крен, когда делаешь поворот, он еще больше наклонился. И в итоге теплоход захлебнулся водой. Плюс ко всему он уже вышел с неисправным двигателем, не исключаю, что еще и заплатка какая-нибудь отвалилась. Совокупность факторов и сыграла свою роковую роль. Шлюпки спасательные на воду сбрасываются в течение пяти минут. На этом дизельном теплоходе моментально сделать этого невозможно, так что, по моему мнению, спастись всем было мало шансов.

«Мы виноваты. Капитаны, которые не отказались идти»

– Островский, на ваш взгляд, в той ситуации сделал все возможное, чтобы спасти судно, команду?

– Я не был там. Думаю, он просто не успел. Но, скорее всего, обвинят его. А не тех, которые наверху. А почему не судят Антонова? Не Свету, которую сейчас арестовали, а самого Антонова! Почему он суда не ремонтировал зимой? Там (в Перми – прим. авт.) были заводы судоремонтные, которые каждый месяц спускали по пароходу!

– Но формально, насколько мы в курсе, крайними остаются арендаторы. Они берут на себя обязательства ремонтировать суда.

– Конечно. Они-то могут хоть сколько ремонтировать, а арендную плату Антонов с самого начала будет брать.

– Вы знаете расценки?

– Там заоблачные суммы. Простенький – не капитальный! – ремонт обходится в миллион рублей. А расценок на аренду я просто не знаю. Это, как говорят сейчас, коммерческая тайна. Антонов отдал 78 своих теплоходов в аренду, сам за судами не следит, считая, что ремонтом должны заниматься арендаторы. А ведь они суда только эксплуатируют. Судоремонтные заводы у нас стоят полуживые, делают косметический ремонт только зимой, нанимают людей с берега, не специалистов. Там по большому счету заделывают дыры – лишь бы только теплоход вышел.

И ходят по рекам ржавые корыта…

У нас самые молодые теплоходы вышли в конце 80-х годов, им уже больше 20 лет. У нас было таких судов, как «Украина», 16- по названию 16 союзных республик. «Петр Алабин» был раньше «Карелией». Еще штук десять теплоходов носили имена композиторов. Кстати, половина из них ушла на Украину, когда был взрыв в Чернобыле. И служили там общежитием на пристани Припять, там и остались гнить, потому что были уже зараженные.

У нас сейчас выпускают суда «река-море», но их забирают сразу на море. И работают они не под российским флагом, а под греческим, турецким и так далее. Судну должны делать каждые пять лет средний ремонт. Капремонт – это когда все вырезают и ставят заново «внутренности». Средний ремонт – это когда выявляют дефекты, осматривают днище, рули, винты, электрику и так далее. Если на теплоходе все сменили, то дай бог ему доброго плавания! Я бы и «Булгарию» не списывал со счетов, сделал бы ей капитальный ремонт, набрал бы команду профессионалов.

Но, к сожалению, нашим флотом сейчас руководят люди со стороны, у которых есть деньги и они хотят выжать с флота все возможное. Именно они виноваты в том , что произошло. У наших новых руководителей, которые приняли флот, задача: как можно меньше вложить и как можно больше содрать.

Ну и... мы виноваты. Капитаны, которые не отказались идти. Понимаете, тут денежный вопрос. Жить-то всем надо. Вот капитан и идет на риск. Чтобы зиму дома пересидеть спокойно, а не стоять у церкви с протянутой рукой.