Право не рожать

Недавно на одном из «главных» каналов вышел репортаж, в котором акушер-гинеколог из Екатеринбурга гордо рассказывал о том, что «у них вся клиника отказалась делать аборты». Дескать, это «безнравственно» и «жестоко».

Да что там клиника, уже давно на государственном уровне в воздухе витает идея запрета на подобные вмешательства. Как ответ противникам абортов, появилось нелепое по своей сути движение сторонников этой операции, которые, напротив, всячески подталкивают беременных к идее избавления от «обременительных» материнских обязанностей.

Складывается ощущение, что право женщины выбирать отодвинулось на второй план. Тем не менее именно на мать в большинстве случаев ложатся вопросы воспитания ребенка, и только посетившая абортарий будет испытывать на себе тяжесть постабортного синдрома. Так есть ли это право не рожать или нет?

Государство ни при чём

Если исключить «разовые», форс-мажорные обстоятельства – изнасилование, обманное пренебрежение контрацепцией со стороны мужчины и прочие нелицеприятные моменты, то самыми традиционными ситуациями, когда женщины задумываются об аборте, по-прежнему связаны с печальным материальным положением и социальной нестабильностью.

«Я никак не могу взять в толк, почему, когда речь идёт о количестве рождённых детей, редко говорится о качестве жизни и их, и родителей? – размышляет сторонник абортов, социолог Артём Доронин. – Само появление новой жизни объявляется самоценностью. Желание людей не просто жить, а жить хорошо и обеспечивать такую же жизнь своим детям называется эгоизмом и отговорками. Возможность низкого качества жизни ребёнка замалчивается, исключается из обсуждения; снижение качества жизни матери рассматривается как необходимая жертва, которая оправдывается святостью материнства или просто потребностью страны-общества-государства в детях (обычно формулируется как «выход из демографического кризиса»). Причём тут государство? Это как в мультике «Каникулы в Простоквашино»: корова государственная, а телёнок-то наш! Вы что, простите, от государства ребёнка заимели? Это же ваше дитя, а не государственное!»

Действительно, если женщина рожает для себя, то это её личное дело, и ответственность она несёт исключительно перед собой, ребёнком и, возможно, его отцом, если тому интересно происходящее. Но тогда неудивительно, что в ситуации нестабильной и тяжёлой немногие потенциальные мамы решаются взять на себя ответственность за ещё одну жизнь. Второй момент, возмутивший многих приверженцев свободного выбора: неудивительно, что исследования, проведённые в нашей и в других странах, показали, что наиболее жёсткими противниками права женщины на аборт являются люди, у которых нет риска аборта, то есть в первую очередь мужчины, во вторую – женщины старше пятидесяти лет. Иначе говоря, это люди, кому беременность не грозит. Право женщины распоряжаться своим телом и своей жизнью оказывается ограниченным как только ограничивается доступ женщин к абортам.

Да, которое нет
Многие женщины заявляют, что, согласившись на операцию под влиянием супруга (гражданского или законного), опасаясь его потерять, после содеянного осознали, что не могут больше любить мужчину, из-за которого утратили ребёнка. Со отказом от родительства проходит и любовь. Женщина теряет доверие к своему партнёру, не чувствует себя рядом с ним защищённой. Такую же проблему переживает и супруг. Конфликт между партнёрами углубляется, его очень сложно преодолеть. Упрёки мужчине в итоге могут перерасти в настоящую ненависть. 70% состоящих в браке и неженатых пар из ста опрошенных разошлись в течение года после аборта, из-за которого их отношения стали невыносимы. Известно, что 90 % расторгнутых браков имели в своей истории аборт.

«Женщины не рожают, потому что не знают, на что им ребёнка растить, и как гарантировать ему завтрашний день, если они и сами не могут ни на что рассчитывать, – резюмирует социолог. – В такой ситуации надеяться на то, что женщина будет рожать больше детей, чем она сможет прокормить одна, не приходится».

Вполне очевидно, что ограничение на аборты – от платных абортов до их полного запрета – бьёт в первую очередь по тем, кто не может обеспечить качество жизни себе и ребёнку. «Это удар по самым бедным и обездоленным, по несовершеннолетним, по студенткам, по всем тем, кто не может себе позволить платный аборт и уж тем более не может позволить себе родить и воспитать ребёнка». В ситуации безденежья часто бывает трудно найти сумму на аборт – стоят они недёшево. Люди, живущие в условиях хоть какой-то финансовой стабильности, плохо представляют, каково это иметь деньги ровно на выживание сегодня без какого-либо запаса на завтра. В этой ситуации многие скорее обратятся к «дешёвым» бабкиным средствам, что не идёт на пользу ни здоровью женщин, ни демографии.

При этом возникают вполне очевидные вопросы: если у женщины нет денег на аборт, откуда у неё деньги на выращивание ребёнка? Если у женщины нет средств и/или информированности и/или желания пользоваться контрацепцией, откуда у неё средства и готовность воспитывать ребёнка? Но чаще всего борцы с абортами методами их запрета предлагают ответы в духе «как-нибудь прокормят».

«То, что женщин фактически принуждают воспринимать аборт как убийство, в корне неверно, – возмущается пропагандист абортов Мария Коростелева. – Такая позиция как бы говорит: «всякое удовольствие должно быть отомщено, за него надо нести наказание и желательно пожизненное. Поэтому морализаторам так нравятся торжественные фразы (произнесенные обязательно «замогильным» тоном): «Надо было раньше (головой) думать», «Теперь пеняй на себя», «Любишь кататься, люби и саночки возить», «Взялся за гуж, не говори, что не дюж». Терпеть таких не могу! А еще, знаете, такие страшно «сопливые» умозаключения: «В случае беременности выбора для женщины – быть или не быть уже нет. Она уже мать, потому что её ребёнок уже существует, развивается. Единственный выбор, который она может сделать, это выбрать, каким образом ребёнок покинет её чрево – живым во время родов или мертвым – по кускам – во время аборта. Выбор, который совершает беременная женщина, – это выбор между жизнью и смертью». Ну что можно придумать банальнее?»

«Печально, что никто из «защитников жизни», я имею ввиду противников абортов, не понимает того, что наличие у женщины здоровья для рождения ребёнка и средств для его содержания не значит, что она должна рожать, – уверена Алла Зайнуллина. – Это её личный выбор – иметь детей или не иметь, становиться матерью или не становиться, использовать своё тело для вынашивания ребёнка или нет. И никто не может воздействовать на нее описаниями процедуры и прочими «жизненными» рассказами. Женщина имеет право не рожать».

Сомнительная альтернатива

«У моей дочки (одиннадцатый класс) есть такой предмет «Гигиена и охрана здоровья», – делится Инна Лемина. – Он шел три месяца, недавно закончился, и вот только сейчас я узнала, что в школу приходила врач и рассказывала в числе прочего и про аборты!

Причем в таком ключе, что аборт – это стандартная медицинская процедура, и если уж случилось нежелательное, то ни в коем случае не надо себя травить ничем, а сразу бежать в медицинское учреждение, тогда больше шансов впоследствии родить здоровых детей. Для меня аборт – это страшный грех, и оправдать его могут только серьезная болезнь матери или изнасилование. Дочери я сказала, что это убийство, а никакая не процедура, она стала со мной спорить... Я просто в шоке от такой пропаганды!»

Обращаюсь с этой историей к специалисту. «Я – практикующий гинеколог. Можно по-разному относиться к абортам, но проблема в том, что женщины все равно будут их делать, даже если они буду официально запрещены, – поясняет акушер-гинеколог Ирина Гузенко. – Спицами, пачками постинора, прыгать с табуреток будут и прочее. Когда я училась, нам показывали последствия криминальных абортов, так сказать, на самом материале. Именно поэтому я могу сказать, что действия врача, пришедшего в школу, 100% относились именно к контрпропаганде домашних абортов, а не к пропаганде абортов в принципе. Знаете, всякое может в жизни случиться, как ни зарекайся. Хочется спросить: что вы предпочтете – увидеть свою дочку на прозекторском столе или живой и здоровой, хоть и сделавшей аборт? Не думаю, что, увидев мертвой (не дай бог) собственную дочь, ставшую жертвой криминального вмешательства, те женщины, которые категорически против этой «манипуляции», будут по-прежнему настаивать на том, что «аборт – убийство». Ну, вы считаете аборт «душегубством», а я – стандартной медицинской процедурой, которую, если я не сделаю, женщина сделает сама дома в тазике, после чего с перитонитом ее увезут и в лучшем случае вырежут все, что можно, а в худшем – она умрет.

У меня у самой дочка, еще очень маленькая. И мне не хотелось бы, чтоб она боялась сказать мне, что порвался у нее и у ее друга по молодости и неопытности презерватив, и теперь она беременная. Я бы не хотела, чтоб она втихаря парилась в ванне или глотала таблетки. Медицинские факты таковы, что при проведении абортов на маленьком сроке в условиях клиники количество будущих осложнений (в том числе и бесплодия) возможно минимизировать. Чего не скажешь о рисках криминального аборта к примеру».

«Что удивительно, в России по-прежнему наиболее распространён входящий в ОМС «бесплатный» хирургический аборт (78,9%), который ВОЗ допускает только в исключительных случаях, когда нет возможности применить более щадящие методы,- ужасается отстаивающая право женщин на выбор Алла Зайнуллина. – «Привилегия» на аборт у нас имеется, но то, как она осуществляется в государственных медицинских учреждениях, можно уподобить наказанию, которое женщина несёт за нарушение гражданской повинности материнства».

А может, все-таки...

«Когда заходит речь об абортах, почему-то принято называть какие-нибудь причины: тяжелое материальное положение, болезнь, социальные причины, недостаток времени на детей и пр. Даже возникла довольно циничная присказка: «Зачем плодить нищету?» Такое видение проблемы неверно в самом корне, – уверен священник Игорь Донцов. – Давайте представим себе такую ситуацию. У преступника спрашивают: «Почему ты убил человека?». Разве он скажет: «Я опустился, деградировал и дошел до того, что убийство для меня стало возможным». Нет, он, конечно, ответит: «Мне были нужны деньги, жизнь сейчас тяжелая, не украдешь – не проживешь».

Причина всякого греха не во внешних обстоятельствах, а в том состоянии души, при котором человек находит для себя возможным совершить грех. Причина в том, что добровольно выбирается зло. Внешние обстоятельства – это только повод, но ни в коем случае не причина. В дореволюционной России абортов почти не было; что же люди жили намного богаче, чем сейчас? Не было ни памперсов, ни стиральных машин, ни бесплатных молочных продуктов и никаких пособий! Просто для верующего человека (а таковых было большинство, причем не на словах, а на деле) все совершенно ясно, и если есть заповедь «не убий», то он лучше умрет сам, чем убьет беззащитного ребенка. Если ребенка нечем кормить, то надо устроиться на третью работу, ограничить себя во всем, продать телевизор, бросить курить, отказаться от домашних животных, разменять квартиру на меньшую, пойти просить милостыню, надо в конце концов меньше есть самим родителям – все что угодно, но только не убивать. Даже если ребенок будет оставлен в роддоме и его усыновят другие, то родители не будет так виноваты, как если бы был сделан аборт».

Синдром опустошения

«Что происходит с женщиной после аборта? Ей, как правило, очень трудно говорить на эту тему, – рассказывает врач-психотерапевт Александр Маринцев. – Тяжело читать литературу и смотреть фильмы. Их рассказы – полны слез, страдания, горя, крови. После таких сеансов даже мне, взрослому мужчине, тяжело, пустота внутри и отвращение до рвоты просто переполняют. Не говоря уже о тех, кто прошел через это лично».

Что ни говори, но аборт – это противоестественный акт, часто вызывающий чувство внутренней опустошенности. Это так называемый постабортный синдром. Его симптомы – своеобразная бомба замедленного действия: в любой момент может прогреметь взрыв. Дело в том, что аборт выходит за рамки нормального женского переживания, ведь ни одна из женщин не может мечтать об этой операции. Наоборот, каждой хочется иметь полноценную, счастливую семью, любящего мужчину рядом и красивых, здоровых детей. Это вмешательство противоречит материнскому инстинкту и женской природе в принципе. Хуже всего, конечно, тем несостоявшимся мамам, которые, идя на аборт, понимают, что это «плохо».

Другими словами, это состояние можно охарактеризовать как противоречие между осознанным решением в пользу аборта и категорическом его отрицании на подсознательном уровне. Удалить ребенка из тела матери гораздо проще, чем стереть память о неродившемся малыше в ее душе.

Почему аборт так тяжело забыть? На консультации женщине не говорят, что её ожидает после аборта, то есть о всевозможных его последствиях. Немногие женщины знали о последствиях аборта, ещё меньше было таких, которых предостерегали от него. Если консультационные пункты претендуют на отстаивание личной свободы женщины во время нежелательной беременности, значит, должны сказать ей всю правду о постабортном синдроме. В этом не может быть полуправды или умалчивания.

Немногие женщины в состоянии говорить о своей боли после аборта. Когда бывшая беременная говорит, что аборт не имел для нее никакого значения, надо понимать, что эта фраза – всего лишь маска, чтобы спрятать свои страдания.

Те, кто говорит об «облегчении» после аборта, скорее всего, лукавят. О каком облегчении может идти речь, если женщина ощущает постоянно, всю свою жизнь личную вину за содеянное? Приверженцы аборта, выступая за «либерализацию» закона, часто ссылаются на истекающих кровью женщин, которые делают аборт у халтурщиков в неприспособленных для этого местах.

«Действительно, нет сомнения в том, что есть женщины, которые будут избавляться от ребенка любой ценой, лишь бы освободиться от нежелательной беременности, рискуя даже собственной жизнью, – соглашается психотерапевт. – Но обязанность обеих сторон – и приверженцев, и противников абортов – предупредить женщин о последствиях. В том числе и психологических. Болтовня о «самоопределении женщин» – насмешка и замалчивание проблемы, с которой предстоит столкнуться почти наверняка».

«Зачатие и вынашивание ребенка – это тайна бытия, и женщина в своём материнстве особым, глубинным образом включена в эту тайну, независимо от того, отдаёт она себе в этом отчёт или нет. Под сердцем матери растет существо, призванное к жизни. Это наделяет женщину величием, и уничтожение этого состояния становится её личной трагедией, – сопереживает священник Игорь Донцов. – Чувство вины связано с утратой чувства собственной полноценности. Уничтожая ребёнка, несостоявшаяся мать уничтожает нечто великое, что было принесено на алтарь более низких целей, и об этом нельзя не сожалеть».