Ярослав Муравьев, президент клуба любителей современных и экстремальных видов спорта «Экстрим фактор»: «Последние два года мы ушли от громких мероприятий и стали больше заниматься конкретными делами»

«Эх, не та нынче молодежь…» – эта фраза о подрастающих поколениях кочует из эпохи в эпоху. Люди, которые только вчера безрассудствовали, не обращая внимания на нормы, остепенившись, сами с укором смотрят на тех, кто пришел им на смену. О том, каково это – отстаивать интересы молодежи, президент клуба «Экстрим фактор» Ярослав Муравьев знает не понаслышке. Он с 2005 года возглавляет молодежное движение. Клуб собрал вокруг себя много единомышленников, которые неравнодушны к горным велосипедам, сноубордам, роликам, скейтам и другим направлениям молодежной культуры, экстремальному спорту.

– Ярослав, как вас «занесло» в это движение?

– Вообще я увлекался тюнингом автомобилей, с экстремалами столкнулся совершенно случайно. Меня пригласили на их зимнее мероприятие в качестве стороннего наблюдателя. Тогда мне очень понравился позитивный настрой ребят, я познакомился с какой-то другой жизнью, необычной молодежью. Затем меня пригласили на следующее мероприятие, так я и втянулся. «Экстрим фактор» – это сообщество очень интересных людей. Однако я видел некоторые ошибки и просчеты в организации их деятельности и предложил обменяться мнениями и поставить определенную цель, так как изначально это было просто создание тусовок.

– И какую цель экстремалы перед собой поставили?

– Мы поставили цель – продвинуть культуру в массы, обратить на это движение внимание руководства республики, ну и в целом попробовать создать систему экстремальных видов спорта. Чтобы это было официально, поддерживалось государством и чтобы экстремальные виды спорта со временем стали общепринятыми видами спорта.

– Что для этого решили делать?

– Мы активно занялись пиаром – проведением всевозможных акций, выступлений, соревнований. Прошло некоторое время, я начал общаться с чиновниками, и тут наступил перелом. Я понял, что проблема не в экстремальных видах спорта, не в том, что о них плохо знают и не понимают – проблема вообще в работе чиновников с молодежными направлениями. Мы столкнулись с тем, что наши же мероприятия нам стали ставить в пример, говоря о том, что работа проводится. То есть мы утверждаем, что все плохо, Питер, Москва, Самара впереди нас. А нам говорят – вот же, проводим заметные мероприятия. Но получается – шума много, а качества нет. Условия для занятия экстремальными видами спорта в Казани не созданы. Что интересно, были даже поручения президента республики – Минтимер Шарипович сказал, что направление надо развивать, это необходимо молодежи, после чего были разные встречи, но ощутимых результатов это не дало. Поэтому последние два года мы ушли от громких мероприятий и стали больше заниматься конкретными делами. Например, сделали своими силами площадку для тренировок. Сейчас ребята начинают делать зимнюю площадку.

– На какие средства?

– На свои. Когда мы проводили громкие мероприятия, поддержка у нас была. И спонсоры помогали, и мэрия поддерживала перед универсиадой, так как городу нужны были показательные выступления. А вот в техническом плане поддержки нет – когда речь заходит о создании площадок, отводе земли, нам говорят: «Ребята, вам надо – вы и стройте».

– В Советском районе вам вроде бы выделили площадку?

– Президент дал поручение определить место для постоянных тренировок. Тогда нас попросили придумать свою концепцию. В результате мы разработали проект молодежного культурно-развлекательного комплекса, который объединил бы в себе не только экстремальные виды спорта, а вообще современную жизнь молодежи, включая искусство. Это необходимо, потому что постоянно появляются новые молодежные направления, а проявить себя людям негде. Выделенное место в Советском районе идеально для этого подходило. Однако все уперлось в финансирование: мэрия брать на себя такие расходы не могла, бюджет республики тоже. Казань оказалась неготовой к этому. Наша ошибка заключалась в том, что мы создали сразу глобальный проект, а надо было начинать с малого – хотя бы с площадок, вроде той, что мы сделали сами.

– Минмолодежи помогает?

– В конце прошлого года была договоренность с министерством молодежи о том, что ведомство начнет оказывать нам поддержку. На эти цели было выделено порядка 3,5 миллионов рублей, но в результате эту цифру сократили до 2,5 миллионов. Мероприятия были включены в планы министерства, они там находятся до сих пор. Однако существует проблема, которая характерна не только для Казани, но и для других городов России, – отсутствие нормативов. С одной стороны, в позапрошлом году некоторые виды экстремального спорта были признаны официальными видами, но с другой – нормативы никто не разработал. Поэтому, когда мы пытаемся согласовать различные расходы, мы не можем убедить чиновника, например, в том, что фигура должна быть именно такой, как мы предлагаем.

– Что, на ваш взгляд, нужно сделать, чтобы увеличить роль молодежи в обществе?

– Молодежные организации такие, как «Экстрим фактор», созданы сами по себе. Их создавали люди, которые находятся внутри сообщества и занимаются тем, что им интересно. Таких организаций не так уж много: например, в Казани есть ролевики, которые создавались и существуют вообще без поддержки со стороны государства, есть музыкальные сообщества, волонтерские. Минмолодежи декларирует, что у нас действуют более 100 молодежных организаций, однако их роли в жизни общества я пока не увидел. Невозможно развить новые направления без объединения усилий: либо мы в целом увеличиваем роль молодежи в принятии решений, связанных с нею, либо каждый из нас что-то будет пытаться сделать, но это малоэффективно. На ближайшие годы я поставил перед собой цель – попытаться объединить молодежные организации. Не под один флаг, а просто выбрав общий вектор.

– А как насчет финансирования?

– Я считаю, нужно переходить на гранты. Организация должна быть уверена, что ее тема важна, определить подходящий грант и добиваться его получения.

– Время идет, с каждым годом вы становитесь взрослее, долго еще планируете работать в молодежной среде?

– Не могу ответить на этот вопрос. Работа еще только начинается: год проходит, и понимаешь: какие ошибки были допущены и на что надо сделать упор. Работа еще только началась.