Армию не волнуют условности

В этот весенний призыв в армию уйдут служить порядка 400 жителей республики с погашенной судимостью, что не превышает 10% от общего количества татарстанских призывников. Между тем, судя по заявлениям Минобороны, вскоре по России каждый третий призывник будет иметь «темное прошлое».

Вчера многие федеральные СМИ растиражировали слова начальника направления призыва Генштаба генерал-майора Евгения Бурдинского, который заявил, что около 100 тысяч граждан России с погашенной судимостью могут быть призваны на военную службу нынешней весной.

«Это относится, в первую очередь, к тем гражданам, которые имеют условные сроки судимости, а не к тем, кто прошел через тюрьмы и колонии», – цитирует Е. Бурдинского «Интерфакс». При этом он уточнил, что количество граждан с погашенной судимостью такое, что ими «можно фактически выполнить полностью нынешний призыв». Стоит отметить, что всего в стране весеннему призыву подлежит 305 тысяч человек. Таким образом, если «сбудутся» слова представителя Генштаба, армия на треть будет состоять из судимых, пускай условно. Но даже будучи всего лишь вероятностью, информация не могла не вызвать вопросов, кривотолков, обсуждений. Большинство молодых людей, подлежащих призыву, проигнорировали приставку «условно» и решили, что им придется служить с уголовниками.

«Я очень негативно отношусь к этому, потому что считаю, что сразу возрастет число неуставных отношений, – говорит выпускник КГТУ им. Туполева Игорь Осипов. – И все мои сверстники, с которыми мы обсуждали эту тему, тоже недоумевают. Мы считаем, что появится более жесткая форма дедовщины. Ведь «понятия», по которым зэки жили на зоне, перенесутся в армию. Думаю, очень много простых солдатиков вернутся домой покалеченными. Если человек хоть раз совершил преступление, велика вероятность, что он совершит его еще раз. Об этом не думают в Минобороны? Тем более атмосфера для того, чтобы у «отсидевших» возродились старые «привычки», в армии вполне подходящая».

Заместитель военного комиссара РТ Дмитрий Гурылев, к которому 116.ru обратился за комментариями, развенчал «уголовный» миф.

«Осенью 2008 году из Татарстана призвали 257 человек с погашенной судимостью, в этом году это количество возрастет согласно общей пропорции призыва (в полтора раза – прим. авт.). Но цифра все равно не превысит 10% от общего количества призывников, – поясняет Дмитрий Гурылев. – Тут важно уточнить, что речь идет о снятой и погашенной судимости. Человек, у которого истек условный срок, по закону не считается судимым. Таких граждан мы обязаны призывать. К нам не раз приходили запросы из прокуратуры: почему, мол, мы не призываем таких граждан? И даже сами граждане с погашенной судимостью обращались, считая, что раз мы их не призываем, то нарушаем их права».

Замвоенкома сообщил, что единственное ограничение для призывников данной категории заключается в том, что они не могут служить в режимных частях. Не подлежат призыву граждане, осужденные к лишению свободы. Так что зэкам в армию вход заказан. Убийцы, насильники, грабители и разбойники не могут защищать Отечество. В армию могут попасть только лица с условной судимостью, к примеру, за совершение легкого мошенничества, небольшой кражи и так далее. Таковые не считаются социально опасными, пояснил г-н Гурылев.

Самое интересное, что казанские правозащитники тоже не видят в намерениях Минобороны ничего криминального. Учитывая, как рьяно Казанский правозащитный центр защищает пострадавших от произвола в армии, остается только удивляться такой беспристрастности в суждениях.

«Военные по закону имеют право призывать ребят с погашенной судимостью. Ведь они такие же граждане России, имеющие свои права и обязанности. А как нас учили с детства, служба в армии – почетная обязанность для каждого мужчины, – прокомментировал председатель совета Казанского правозащитного центра Игорь Шолохов. – Поставить же бывшим преступникам ярлык раз и навсегда – абсолютно неверно и, более того, неприемлемо в демократическом обществе. Неужели человек, совершивший преступление по неосторожности, должен будет всю жизнь ходить с клеймом «уголовник»? Наша организация тесно сотрудничает с республиканскими спецшколами для трудных подростков. И мы видим, что ребята стараются вылезти из той ямы, в которую они попали. О какой тогда социальной адаптации трудных подростков можно говорить, если общество все равно будет называть их преступниками?»