Кафиль Амиров, прокурор Республики Татарстан: «Если закон выполняется в отношении каждого работника, то он выполняется в целом для общества, государства, предприятия»

Для прокурора Республики Татарстан Кафиря Амирова наступил юбилейный год – ему исполнится 60 лет. Недавно миновало 40 лет, как он начал работать в органах прокуратуры. Учитывая нынешнюю сложность ситуации в экономике, да и во всех сферах жизни общества, на прокуратуру ложится особая ответственность по контролю за выполнением законодательства, прежде всего, конечно, трудового. Что Кафиль Амиров думает о своем возрасте, а также роли и функциях возглавляемого им ведомства, прокурор рассказал в интервью 116.ru.

– Кафиль Фахразеевич, вы находитесь на службе в прокуратуре уже 40 лет. Наверное, невозможно ответить на этот вопрос вкратце, но все же – какими были для вас эти годы?

– Должен внести небольшое уточнение: в минувшем году исполнилось 40 лет, как я поступил в юридический институт. По закону годы обучения включаются в стаж, поэтому в настоящее время идет 41-ый год моего прокурорского стажа. Это жутко много! Я не жалею, что избрал профессию юриста, и из многих возможных юридических специальностей, куда могла определить меня судьба, она все-таки сделала меня прокурорским работником. Я работал следователем, прокурором района, заместителем прокурора города, заместителем прокурора республики. И вот почти уже девять лет я работаю прокурором Татарстана. Так что это целая жизнь. Должен сказать, что это время не было легким. Каждый год отличался своеобразием.

Возьмем последние девять лет. Первое время я находился между молотом и наковальней – как прокурор республики я должен был ставить вопрос о приведении в соответствие законов, и в том числе Конституции республики, законам России. Это нравилось не всем. Некоторые татарские интеллигенты подходили ко мне и говорили: «Ты предаешь татарский народ». Но я считал и считаю, что никакого предательства нет. Однажды, выступая на сессии Госсовета, я привел такой довод. «Представьте, – сказал я депутатам, – что Черемшанский или Дрожжановский район вдруг объявили о своем суверенитете и перестали подчиняться татарстанским законам. Кто согласен с таким «суверенитетом», прошу встать!». Никто не встал. А секрет вот в чем. Когда я готовился к этому выступлению, у меня была одна «домашняя заготовка» – не мое, кстати, изобретение – когда опытный оратор говорит: «Встаньте, кто считает иначе!». Естественно, никто в зале не встает. «Вот видите, – говорит оратор, – я прав!». Кстати, этим приемом воспользовался Хрущев, когда во время выступления на XX съезде ему пришла анонимная записка, где было сказано: «Вы говорите о поступках Сталина, а где были вы, когда он их совершал?». А Никита Сергеевич говорит: «Здесь нет подписи автора. Встаньте, кто написал эту записку». Естественно, никто не встал. «Вот, – сказал Хрущев, – где находится этот автор, там и мы в то время находились». Так поступил и я на сессии Госсовета. Разумеется, все согласились с тем, что Черемшанский и Дрожжановский районы должны жить по законам Татарстана.

– Недавно вы сказали, что готовы морально и физически уйти на пенсию. Значит ли это, что вы удовлетворены результатом своего труда?

– По службе я езжу на машине в долгие поездки. У меня выработалась привычка не слушать радио. В это время я думаю. В том числе о том, все ли сделано правильно, можно ли удовлетвориться этой работой. К интересным, знаете ли, выводам приходишь. В целом я доволен своей работой, могу сказать почему. Во-первых, построено главное здание прокуратуры. Кроме того, на мою судьбу выпал закон о фонде развития прокуратуры, куда поступали 10% возмещенных сумм от различных предприятий и организаций. И это мне позволило построить 25 зданий районных прокуратур.

Можно сказать и о том, что коллектив – хотя он и до этого был хороший – стал намного лучше. Я горжусь этим, потому что из нашего коллектива 25 человек ушли на повышение – прокурорами субъектов Российской Федерации и руководителями других направлений. Например, прокуроры Санкт-Петербурга, Чувашской республики, Тюменской области. Все они говорят, что получили весь необходимый опыт здесь, в Татарстане. Поэтому сказать, что я недоволен результатами труда, было бы неправильно. За девять лет сделано немало, и я могу смело сказать: «Пришедшие за мной пусть сделают больше». Конечно есть и недостатки...

– Если представить, что вдруг вас отпустит Генпрокурор России – чем бы вы занялись? Какое занятие предпочли?

– Во-первых, я думаю, меня не отпустят. (Смеется.) А во-вторых, у меня, в отличие от многих, совсем другой характер. Уход с работы я не воспринимаю как обвал всей жизни. Я преподаю, выпускаю книги. Оказывается, что в юности, когда было много времени и сил – не было опыта. Сейчас у меня есть опыт, но сил меньше, а времени вообще нет. Приходится писать урывками, в отпуске или в выходные дни. Так что мне есть, чем заняться. Тем более, думаю, что судьба еще даст мне возможность поработать в прокуратуре ли, в другом ли органе.

– Не хотели бы вы заняться публицистикой? Написать книгу в художественном жанре?

– Публицистикой я занимаюсь. К сорокалетию окончания школы я написал книгу «Здравствуйте, односельчане». Здесь и фотографии, и рассказы о своих одноклассниках, о людях, с которыми я вместе жил. Пишу я легко. Видимо, опыт работы в районной газете до сих пор мне помогает.

Я написал книгу о своем предшественнике – о Сайфихане Хабибулловиче Нафиеве. Кроме того, написал книгу о человеке, который четыре срока (на протяжении 20 лет) был прокурором Татарстана – Идияте Халиловиче Хамидуллине. Поэтому публицистика для меня – вещь постоянная. Писать в художественном жанре не пробовал, но, думаю, это нелегкий хлеб, и как всякому труду ему нужно учиться.

– Правда ли, что вы так открыты в общении с прессой именно потому, что сами некоторое время были журналистом? Не хотели бы «освежить» этот опыт?

– Вы знаете, когда я беседую с вашими коллегами, всегда рассказываю, как работал в районной газете. Журналистика, может, громко сказано. Но опыт, который я там приобрел, – бесценный. Он и сейчас мне очень помогает.

Но в своей открытости я руководствуюсь еще и мыслью о том, что только через прессу мы можем найти себе помощников в укреплении законности. В целом отношение к прессе у меня хорошее. Да и как оно не может быть хорошим! Ведь мужчины, как правило, хорошо относятся к женщине легкого поведения, а журналистика, как известно, вторая древнейшая профессия! (Смеется.)

– Что было самым тяжелым решением, самой нелегкой ситуацией для вас за время работы?

– Было несколько таких эпизодов. Наверно, еще не пришло время о них рассказывать, потому что это затрагивает очень больших людей и очень большие проблемы.

В любой ситуации я стараюсь сохранить чувство юмора, оценивать все с позиции «не все так плохо, впереди обязательно будет свет». Привожу слова поэта: «Все пройдет, как с белых яблонь дым». Иногда в результате у меня рождаются афоризмы. Например, этот. «Прокурору в Татарстане очень сложно: будешь плохо работать – тебя будет критиковать Генеральный прокурор. Будешь работать хорошо – тебя будет критиковать президент республики». (Смеется.) «Хорошо работать» – имеется в виду приносить больше протестов, больше привлекать людей к ответственности. Справедливости ради скажу, что расхождения бывают редкими. Ради президента мне ни разу не пришлось нарушить закон. Вообще, у нашего президента нет такой цели – непременно наказать. Он больше за профилактику и предотвращение. Сохранить людей, а не посадить. Сохранить, прежде всего, для самого человека, для семьи и для окружающих. Люди, которые таким образом были сохранены, отдавали потом должное и президенту, и разумному подходу прокуратуры.

– Как вы оцениваете работу следственного управления в Татарстане? Успешно ли прошло разделение функций СК и прокуратуры?

– Разделение функций прокуратуры и следственного комитета прошло легко, безболезненно. Но пока идет болезнь роста. Думаю, все будет нормально. Почему я так уверен? Потому что это наши же люди – следователи, руководители.

– Полтора года назад говорили, что следственный комитет станет настоящим следственным монстром, очень могущественной организацией, которая вберет в себя силу настолько, насколько лишатся этой силы прокуратура, МВД, ФСБ, налоговая полиция и таможенный комитет. Что вы думаете по этому поводу? Есть ли предпосылки?

– Должен сказать, что в 1988-90 годах в нескольких областях тогда еще Советсткого Союза, в том числе в Татарстане, проводился эксперимент по выделению следствия в отдельный орган. Правда, не прокуратуры, а милиции. Так что для меня это не ново. Какие плюсы? Да, была независимость. Начальник не давил. Но минусов было больше, на мой взгляд. Следователи оказались оторваны от реальной жизни, от своего РОВД, они не ходили на «оперативки» и так далее. И второе – чрезвычайно затруднился кадровый оборот. Следователи – элита милиции – замкнулись в своем органе. То же самое произошло сейчас. В следственном комитете нет ротации. В прокуратуре по-другому: люди растут, они имеют возможность, устав от работы на одном направлении, перейти на другое.

Есть в психологии такое понятие: профессиональная деградация. Чтобы этого не произошло, люди должны переходить с одного направления на другое и не зацикливаться на следствии. Для человека это пагубно.

– Сейчас для многих наступает довольно неприятное время, можно спрогнозировать множество тяжб, связанных с вопросами трудового законодательства. Что вы могли бы посоветовать людям, которые не верят, что могут отстоять свои права, не погрязнув в бумажной волоките? Будет ли какой-то особый порядок, может, ускоренный, для подачи заявлений в прокуратуру?

– Буквально на днях у меня было оперативное совещание, рассматривали вопрос, как должна действовать прокуратура в это сложное время. Установили, что на одном из заводов Казани большое количество рабочих было уволено по собственному желанию. Я дал указание немедленно встретится с этими рабочими, объяснить, какие их права нарушены. Мы будем бороться с этой ситуацией вплоть до опротестовывания, изменения формулировки приказа, добиваться выплаты им выходного пособия и привлечения к ответственности должностных лиц.

Позиция в это сложное время должна быть такой: закон, направленный на соблюдение прав работника, должен неукоснительно исполняться. Мне могут возразить: а закон, который стоит на страже общества, государства, конкретного предприятия? Разве он может нарушаться? Ответ: нет, если выполняется закон в отношении каждого работника, то, следовательно, выполняется закон в целом для общества, государства, предприятия. Поэтому если люди считают, что их права нарушаются, или хотят проконсультироваться при принятии какого-то ответственного шага, прокуратура никогда не откажет. Кстати, отвечая на ваш вопрос об ускоренном способе подачи заявлений, разъясняю: он уже существует. На сайте прокуратуры Татарстана есть раздел, через который любой гражданин может обратиться в прокуратуру. Заявление в тот же день идет в работу.