Петербургская учительница уволилась после чтения Введенского и Хармса. В школе их назвали «врагами народа»

«Фонтанка» поговорила с Серафимой Сапрыкиной, чей пост о необычном подходе к теме обэриутов со стороны директора гимназии № 168 буквально взорвал интернет. Она рассказала, что именно руководителю школы не понравилось в творчестве Хармса и Введенского, почему она решилась предать случившееся огласке только сейчас и чего хочет добиться в итоге.

Напомним, петербургского педагога заставили уволиться из гимназии после урока, на котором она прочитала десятиклассникам стихи Александра Введенского и Даниила Хармса.

По словам педагога, на экстренном совещании по этому поводу директор гимназии якобы заявила, что эти поэты были «врагами народа» и «пособниками фашистов». После этого учитель написала заявление об уходе по собственному желанию.

— Эти люди, по выражению директора, были заслуженно схвачены НКВД и умучены за свои «преступления», и их стихи можно обсуждать только «на ваших богемных кухнях», — рассказала Серафима Сапрыкина. — Я пыталась что-то лепетать о реабилитации, на что присутствующий там заведующий музеем, полковник (80 лет, постоянно таскает в школу военных для укрепления патриотизма, дети уже вопят) сказал мне, что в те годы реабилитировали всех подряд. Я говорила о Мандельштаме и Гумилеве, но они тоже враги. Если я не уволюсь сама, то меня «уволят по статье утраты доверия», так как мне нельзя доверять детей, я совершенно неподконтрольна и т. д. Я никогда ничего не делала в школе без спроса. Этот урок я обговаривала с завучем, и она была от идеи в восторге.

Сапрыкина призналась, что должна была написать этот пост еще месяц назад, ведь совещание, о котором идет речь, прошло еще в декабре.

— Но я была малодушна, чего от себя не ожидала, ведь я только и делаю, что кичусь своей смелостью и честностью, — пишет учительница. — Я испугалась, как и тогда, в те времена, люди пугались и молчали. Я поняла их. Я подумала: вдруг скандал, а у меня дите малое. Это жило во мне и ело меня, я стала плохо спать, я больше не могу так.

— Серафима, почему вы решили рассказать о причине своего ухода из 168-й гимназии именно сегодня?

— Я посмотрела новый фильм Екатерины Гордеевой о детях репрессированных — «"Мамы больше не будет". Женщины ГУЛАГа». Мне стало очень стыдно, я даже заплакала. Я поняла, что очень подло поступаю. У меня был шанс вступиться за репрессированных, а я этого не сделала. Никакой личной обиды в отношении человека, который меня уволил, у меня нет, иначе я бы сразу предала ситуацию огласке. Я просто хочу, чтобы зло называлось по имени.

— А почему вы промолчали тогда, в декабре?

— Я полагала, что еще буду работать в школе, возможно, в какой-нибудь другой. И что, если я об этом расскажу, ни одна школа меня на работу не возьмет. Но за семь лет работы в разных школах я навидалась всякого и поняла, что школа как система не меняется. Когда я сама училась в Волгограде, я подвергалась буллингу. Я была другая, очень много читала и вызывала неприязнь у одноклассников. Никогда бы не подумала, что сама буду работать педагогом, но в какой-то момент я нашла в этом свое призвание.

— Почему темой урока стали именно обэриуты?

— Я писала диссертацию о религиозных образах в творчестве обэриутов в магистратуре философского факультета СПбГУ. Я давно в этой теме и хотела об этом рассказать детям. Но это не был какой-то отдельный урок. У меня была программа занятий. Первый урок — о поэтах Серебряного века, потом — обэриуты, потом — занятие, посвященное поэтам-стадионникам, Бродский, а в конце — современная литература. Но в этой программе, к сожалению, я дошла только до второго урока. Программа была официально утверждена и согласована с моим непосредственным руководителем, завучем по воспитательной работе Татьяной Николаевной Голербах.

— Занятие об обэриутах было после основных уроков?

— Нет, я провела его вместо урока по обществознанию — учитель уступил мне этот час. В школе так делают, библиотекарю приходится просить у других учителей разрешения провести библиотечный час на их уроках. При этом я не рассказывала детям о том, при каких именно обстоятельствах умерли Хармс и Введенский после арестов в 1941 году, и о самих арестах — тоже. Зачем, в конце концов, так пугать детей? Я рассказала об объединении ОБЭРИУ.

Когда дошли до Введенского, предложила ребятам прочитать его стихотворение «Мне жалко, что я не зверь». И это стало первопричиной всей дальнейшей ситуации. Все участники созванного директором экстренного совещания, и завуч, и директор школьного музея полгода со мной взаимодействовали, хвалили меня. Если бы директор школы сказала, что я должна уволиться, потому что ее не устраивает, как я работаю, я бы поняла. Но она сказала: «И какое мерзкое название: жалко, понимаете ли, ему, что он не зверь». Она не читала Введенского. Это было настолько отвратительно, что мне до сих пор физически плохо.

— Ваш пост в Facebook за три часа разлетелся по социальным сетям и СМИ. Что за это время изменилось в вашей жизни?

— В моем мире изменилось абсолютно всё. Когда я его писала, я думала, что там будет пять лайков и три комментария, два из которых — про то, что я всё вру. Я не думала, что мой пост найдет такой отклик и меня начнут называть героем. Какой же я герой? Я еще не смотрела все сообщения и комментарии. Но я уверена, что классный руководитель того десятого класса, в котором я провела урок о Хармсе и Введенском, подтвердит, что ничего страшного я детям не рассказала на этом занятии.

— Как долго вы работали в 168-й школе?

— Я устроилась туда в конце августа 2021 года. Школа искала заведующего библиотекой, они увидели мое резюме на рекрутинговом сайте, и оно им понравилось. Директор позвонила мне и сказала, что школа очень во мне заинтересована. На собеседовании она объяснила, что у них провисает литературный сектор и занятия по внеклассному чтению, которые я могла бы проводить как заведующая библиотекой, очень нужны. Когда я пришла устраиваться на работу, оказалось, что без библиотечного опыта или библиотечного образования взять меня на ставку заведующей нельзя. Тогда меня приняли как педагога-организатора и добавили 0,25 ставки библиотекаря.

— Разве это повод для увольнения?

— В этой системе достаточно намека, что вас в учреждении больше видеть не хотят. И что бы вы после этого ни делали, как бы ни старались, вам придется уйти. Я в жизни ни с кем не конфликтовала, я не такой человек. Просто это системная травля инициативных учителей, это происходит повсеместно.

— Что именно входило в ваши обязанности в гимназии?

— Что делает в школе заведующий библиотекой? Вариантов два. Либо он просто сидит и никого не пускает в библиотеку, а если ученик приходит и просит книжку, молча выдает ее (или не выдает, если книжки в фонде нет). Либо заведующий проводит уроки по внеклассному чтению, конкурсы чтецов, рассказывает, что происходит в современной литературе. Например, я приглашала в школу главного редактора журнала «Аврора» Киру Анатольевну Грозную, и она рассказывала детям о толстых журналах, о том, как в них опубликоваться. Ребятам очень понравилось.

— А сколько вы получали за эту работу?

— В школах хорошо платят, ни разу зарплатой меня не обидели. Но сколько именно, я вам не скажу. Даже если у меня никакой другой работы больше не будет, это не сделает меня каким-то неправильным человеком. Я очень хочу заниматься наукой, поступить в аспирантуру. А больше всего на свете я хотела бы работать в «Мемориале»* (организация, признанная Минюстом РФ НКО-иноагентом, ликвидирована решением Верховного суда РФ в декабре 2021 года. — Прим. ред.), чтобы память о репрессированных людях не терялась. Но «Мемориала»* больше нет. Я очень люблю свою страну и никуда не хочу уезжать. Всеми сегодня владеет страх. Вы спросили, что я пережила за три часа после публикации поста. Лучше спросите, что я пережила за полтора месяца с момента увольнения. А пережила я, наверное, всё, что переживал человек в тридцатые годы.

— Почему? Никого же к стенке не ставят, и ГУЛАГа нет.

— Казалось бы, да. Но при этом меня увольняют за то, что я читаю стихи «врагов народа». И я боюсь, что больше не устроюсь на работу, если подам голос. А что такое мой голос? Это просто голос маленького человека, который хочет прожить свою маленькую жизнь. Никакой я не герой. Я трусиха, которая осмелилась подать голос один-единственный раз. Но самое страшное уже случилось — я уволена, потому что руководитель школы считает Хармса и Введенского «пособниками немцев» и «врагами народа». В мире очень много работы, я найду себе другую. А если не найду, буду просто жить с мужем. Но, возможно, своим дурацким маленьким голосом я сумею вдохновить и других не молчать. И тогда мы к 37-му году точно не вернемся.

— А вы не боитесь, что в школе вас обвинят в том, что вы всё придумали? Ведь у вас нет аудиозаписи того совещания.

— Нет, не боюсь. Я знаю, что говорю правду. Один человек и Бог — это уже большинство. Теперь я ничего не боюсь. И вы тоже ничего не бойтесь.

Венера Галеева, «Фонтанка.ру»

* «Мемориал» — организация, признанная Минюстом РФ НКО-иноагентом, ликвидирована решением Верховного суда РФ в декабре 2021 года.