Управляющие не хотят банкротить россиян

Россияне столкнулись с массовым отказом арбитражных управляющих заниматься процедурой банкротства. Камнем преткновения стал размер вознаграждения за работу, прописанный в законе. Он, по мнению профессионального сообщества, является явно неадекватно низким. Как решить проблему и почему закон о банкротстве физлиц работает не так, как было задумано, рассказал экономист, эксперт в области банкротства, антикризисный и арбитражный управляющий Иван Рыков.

– С момента старта закона прошло почти четыре месяца. Как вы можете оценить работу закона?

– На мой взгляд, закон работает максимум на 10% от того возможного потенциала, на который изначально рассчитывали арбитражные управляющие, кредиторы и должники. Не секрет, что вступление новации вызвало ажиотаж в стране среди граждан, и, как следствие, была проведена большая консультационная работа. Тем не менее первые месяцы показали, что закон о банкротстве сильно переоценен – неиссякаемого потока граждан, которые желают расстаться с долгами, замечено не было. На момент старта закона было порядка 400 тысяч потенциальных банкротов, и ожидалось, что в первые же месяцы будет подано порядка 100 тысяч заявлений. Но, как мы видим, этого не произошло. Сейчас в Арбитражные суды подано чуть больше 4 тысяч заявлений, принято из них еще меньше. Основная проблема, на мой взгляд, в том, что закон сырой, в нем нет ответов на большинство вопросов, которые возникают у всех участников процесса банкротства.

– Какие моменты вы считаете спорными?

– Белых пятен в законе много. Для начала непонятно, какое имущество попадает в конкурсную массу. Например, туда попадают драгоценности и предметы роскоши, но не прописано, что именно под ними подразумевается. То же обручальное кольцо – роскошь или личная вещь? И таких моментов много. Вторая причина, по которой не работает закон о банкротстве, это сложность процедуры. Для того чтобы самостоятельно ее провести, человек как минимум должен иметь юридическое образование: помимо заявления нужно собрать приложение. Для этого необходимо изучить практически всю финансовую жизнь должника за последние три года. А это значит – поднять все счета и кредитные карты, которые открывались в банках, вспомнить все сделки с имуществом. В большинстве случаев эта информация уже утеряна, так как мало кто хранит документы дольше трех лет. Приложение к заявлению – это большая проблема и отнимает массу времени. И если гражданин привлекает для сбора документов юристов, возникают дополнительные траты. Четвертая проблема заключается в неадекватности предполагаемого размера вознаграждения финансового управляющего тем объемам работы, которые он должен провести.

В настоящее время арбитражные управляющие отказались от ведения каждой третьей процедуры банкротств физлиц в России.

– Именно поэтому арбитражные управляющие отказываются банкротить россиян? Почему сумма в 10 тысяч рублей плюс 2%, на ваш взгляд, недостаточна?

– Проводя банкротство юрлиц, арбитражный управляющий получает вознаграждение 30 тысяч рублей в месяц плюс более-менее приемлемые проценты. А при банкротстве граждан, где объем работы не меньший, только 10 тысяч и 2%. На проценты можно, в принципе, не рассчитывать, поскольку они выплачиваются только с погашенных сумм перед кредиторами. Поверьте, должник в основном не имеет возможности погасить вообще ничего. Гол как сокол. И по факту остается 10 тысяч рублей – один-два раза сходить в магазин. А процедура банкротства длится не месяц и не два, она требует сбора документов, запросов в органы, оплаты труда помощников. С учетом перечня расходов реальная себестоимость процедуры банкротства физлиц должна составлять не меньше 100 тысяч рублей. В столичных регионах и того выше. Поэтому большая наивность со стороны законодателя и не меньшая со стороны граждан рассчитывать, что за 10 тысяч они смогут найти арбитражного управляющего, который добросовестно будет исполнять свои обязанности. Так сказать, купить канарейку, чтобы пела и не ела.

Каждый из нас работает и ценит свой труд. Для того чтобы стать арбитражным управляющим, нужно много лет учиться, числиться в СРО, платить взносы и страховать свою ответственность. Деятельность управляющего связана с бременем несения определенных расходов, он затрачивает время свое и помощников. И этот объем затрат намного выше, чем указанные в законе 10 тысяч рублей. Именно поэтому мы видим массовые отказы арбитражных управляющих в банкротстве граждан. Это не столько бойкот, сколько вынужденная мера. Управляющие, уверяю, сами не рады этой ситуации. Но, повторюсь, затраты и риски, которые они несут, слишком высоки. При любой, даже мелкой ошибке сейчас с учетом 391-ФЗ от 29.12.2015 арбитражный управляющий может легко потерять право заниматься этой деятельностью. Рыночный уровень юридических услуг по банкротству составляет от 100 тысяч рублей в регионах и от 150 тысяч рублей – в Москве. Все остальное зависит от задолженности. Это именно рыночный уровень цен, который соответствует законам спроса и предложения.

– Эксперты проанализировали картотеку арбитражных дел и пришли к выводу, что региональные арбитражи чаще принимают решение о банкротстве и реализации имущества должника, а столичные – реструктуризацию долга. С чем это, по-вашему, связано?

– Я не вижу четкой корреляции между местоположением судов и их решениями. В каждом суде практика своя. Зачастую даже разнятся требования к тому, как подшивать документы. Эти отличия имеют место быть в зависимости от региона, от того, какие решения принимались на совещаниях или судебных составах. В этом нет ничего странного, со временем процедура будет унифицирована.

– Есть ли какое-то решение, способное удовлетворить интересы и должника, и управляющего?

– Могу сказать с уверенностью, что закон о банкротстве физлиц является если не мертворожденным, то абсолютно неэффективным. Вероятно, хотели как лучше, а получилось как всегда. Или это все же непрофессионализм тех, кто непосредственно готовил текст закона. Мне кажется, что решением могла бы стать дифференциация вознаграждения в соответствии с размером задолженности заемщика или по какому-либо другому принципу. Это хотя бы позволит реанимировать процедуры банкротства. Сейчас закон по факту дает возможность банкротства только вип-клиентов, таких как Тельман Исмагилов и Владимир Кехман, – крупных заемщиков банков, у которых есть имущество, что дает управляющему возможность получить те 2% вознаграждения, которые указаны в законе. В отношении всех остальных заемщиков за эти деньги арбитражный управляющий не имеет возможности оказывать услуги банкротства.

– Первые же банкроты, к примеру, в Челябинске столкнулись с отказом управляющего вести дело из-за отсутствия денег на оплату вознаграждения. Закон его не обязывает участвовать в процедуре?

– Арбитражный управляющий не будет, не хочет и откровенно не обязан заниматься банкротством, которое стоит в десятки раз дороже, чем указано в законе. В России нет крепостного права – труд у нас доброволен, и СРО нельзя обязать предоставить какую-то кандидатуру. Представьте, если бы вышел закон, обязывающий россиян работать за зарплату в размере прожиточного минимума. Кто бы пошел за 10-15 тысяч рублей? Траты на проезд «съедят» половину, а вторая уйдет на оплату ЖКХ. Даже на еду и одежду не остается.

Поэтому написать закон – одно (бумага все стерпит!), а реализовывать его – другое. Сейчас, на мой взгляд, необходимо понять, какие ошибки были допущены, какие моменты не были просчитаны изначально (хотя, по-моему, они были очевидны), и в срочном порядке вносить изменения в закон. И тогда банкротство физлиц реально заработает и позволит должникам находить цивилизованный выход из проблемы, а кредиторам взыскивать деньги. Хотя не стоит забывать и о различных мошенниках, которые пытаются использовать банкротство в своих корыстных целях – они есть и среди заемщиков, и среди кредиторов. Чтобы этого не произошло, необходимо активно обсуждать закон как на публичных слушаниях, так и с профессиональным сообществом управляющих. Мы как раз сейчас находимся в стадии объединения в профессиональный союз, чтобы принимать участие в обсуждении нормотворческой деятельности законодателя.