Развлечения Юрий Шевчук, музыкант, поэт, композитор, лидер группы «ДДТ»: «Мне очень хочется, чтобы в стране родилась освобожденная личность, разумная, новая»

Юрий Шевчук, музыкант, поэт, композитор, лидер группы «ДДТ»: «Мне очень хочется, чтобы в стране родилась освобожденная личность, разумная, новая»

Один из главных российских рок-н-рольщиков решил объездить всю страну с самым амбициозным концертным шоу, на которое способна в настоящее время отечественная музыка. После осенних концертов группы «ДДТ» в Москве и Санкт-Петербурге, которые стали главными событиями музыкальной жизни, Юрий Шевчук отправится покорять Челябинск, Пермь, Екатеринбург, Уфу и другие города.

«Во время тура – 5-6 часов на сон, а все остальное время – работа. Это нормально. Я этому рад», – улыбается Шевчук. Он с гордостью показывает новый двойной альбом, «Иначе» и «P.S.», всего 28 треков: «Первая часть – концептуальная, 18 треков программа «Иначе», а второй альбом – это то, что мы дописали, потому что песен очень много накопилось за последние годы».

О новой программе, необходимости вопроса «Быть или не быть?», роли Интернета и современных технологий, дилетантстве и возникновении новой музыки Юрий Шевчук рассказал читателям нашего сайта.

Вы записывали новый альбом в России?

– Да, у себя на студии, сводили тоже у себя, а мастерили в Англии.

Несколько трейлеров оборудования с собой возите по стране. К чему такие траты?

– Мы – идеалисты. Траты огромные, спонсоров практически нет. Конечно, сложно три трейлера довезти до Хабаровска. Но, с другой стороны, простите за пафос: за державу обидно. Рок-музыка должна быть представлена какими-то большими программами, иначе все загибается. И мне больше всего не нравится, что рок опять ушел в подвалы, клубы. Все актуально, но локально. Я вспоминаю те времена, когда рок был на отчаянном пике, балансировал между небом и землей. И массовый интерес не вернуть. Я ностальгирую по той общности абсолютно разных одиночеств. Как битлы пели All you need is love – вот этого не хватает. И почему в России наши коллеги, рок-н-рольщики, не представляют такие большие концептуальные программы, как на Западе в прошлом веке Pink Floyd, U2 и многие другие группы? Ну, а «ДДТ» – мы такие странные парни, иные, может быть.

У нас была большая программа «Черный пес Петербург» с «армагеддонистым» маятником, который летал над залом, и инфернальным Петербургом образца 1991 года: мрачным и без отопления. Мы рассматривали в этой программе проблему человека и города. Во второй программе, «Мир номер ноль» 1998 года, стояли другие задачи: показать борьбу местоимений, отсутствия общей дороги и объединяющего начала. Над программой «Иначе» мы думали два года. С Андреем Могучим и Иваном Осиповым написали театральный сценарий, попытались придумать сквозное действие, были попытки театрализировать эту программу максимально, но из этого ничего не вышло. Получалась «Юнона и Авось», которая в общем-то не очень актуальна в наше время. Оставили рок-концерт, но произошла большая визуализация, на каждый трек снят клип, даже арт-хаусное кино. Я долго искал в этом деле соратников, нашел в Киеве. Снимали все лето и монтируем до сих пор. Пока мы не вышли на точность смыслов. Световую программу разрабатывает художник из Риги. Получилось синкретическое искусство, попытка множество привести в одно целое. Я всегда «страдал» визуальным искусством, потому что учился на художественно-графическом факультете, в детстве в художественной и в музыкальной школах благодаря моей мамуле. У меня всегда был большой интерес к кинематографическому искусству середины века. Поэтому и возникла идея сделать единство музыкального и визуального, звука, текста. Чтобы мы не раскачивали все темы, которые ниже пояса, как этим многие занимаются, а напомнили молодежи, что есть голова, сердце и душа. Это очень важно сейчас. Рекламируется все, кроме свободы личности и интеллекта. Я не видел ни на одном заборе – «будь человеком, будь добрым, умным, интеллигентным, замечательным, разумным», такой рекламы не хватает нашей рыночной экономике. Без такого доброго интеллектуально развитого человека ничего у нас не выйдет. И поэтому «Иначе».

Вы много рассказывали о том, что главный герой программы – Гамлет 21 века. Какой он? На него должна равняться молодежь?

– Когда мы работали над новой программой, то пришли к нескольким ключевым словам: невеста, свобода, жертва, тоска, пустота. И все заканчивалось свободой. Это самые важные слова, на которые потом, как на шампур, нанизывается действие. А тема Гамлета меня всегда волновала и сейчас волнует. Как писала Цветаева, по Гамлету мы перешли Средневековье и век Возрождения, Гамлет – это освобождение личности в те времена. Это вопросы. А когда личность задает себе вопросы, она ею и становится. До этого она не личность, она общность и планктон. Здесь Гамлет – это перволичность, заявка в истории, искусство, литература, история цивилизаций. И сейчас, мне кажется, то же самое происходит. Мне очень хочется, чтобы в стране родилась освобожденная личность, разумная, новая... И поэтому кто как не молодежь выживет, несмотря на жесткое тотальное давление и пресс времени, общество потребления, с одной стороны, и этих всевозможных политических идеологий… Гамлет – это надежда. Надежда, что молодежь начнет задавать вопросы. Задай вопрос, хоть один, и ты полетишь. Ответов очень много, очень много людей перестали задавать себе вопросы: быть или не быть? Вот как быть? Зачем быть? Россия всегда любила эти вопросы. Мы такие, да.

Как ваши коллеги по цеху оценивают вашу работу? Чья оценка для вас наиболее значима?

– Молодежи. Молодежь пишет в Интернете и приходит после концерта. В Саратове подошли молодые люди: «Дядь Юра, вот это то, что мы хотим сейчас слышать и видеть». Только молодежь меня интересует. В новой программе звук другой, но мы не пытались омолодиться или стать модными, это бред. Мода и современность – это разные вещи. Мода – это сиюминутная штука, интересная, но современность – это другое. Это сердце, которое толкает кровь нынешнего дня, века, времени. Самая главная мысль – это современность. Актуально ли наше понимание современности – вот что важно для меня.

Вы уже побывали во многих городах, не хотели бы что-то поменять в программе?

– Мы используем сложные технологии, видеопроекции и компьютеризацию. Постепенно твое дело обрастает проводами, начинает зависеть от современных технологий. В Воронеже у нас сервер рухнул, и у меня был нервный срыв. Публика простила. Еще все налаживается. В основном, мы выступаем во дворцах спорта, они все гулкие очень, трудно сделать звук. Когда люди приходят и говорят – слова не слышно – ты начинаешь очень переживать. У нас в России залов нет, где можно играть большие программы, я знаю каждый зал в стране, всего 20, наверное, приспособленных дворцов спорта, остальные 25 строятся в Сочи почему-то (Смеется.). Чтобы качественно дать программу, мы тащим с собой «звук», а это огромные деньги – поэтому билеты дорогие. А средняя зарплата не 15 тысяч рублей в стране, а от 5000 до 10 000, особенно в городах, где 300-400 тысяч жителей. Мы пытаемся как-то «вырулить», но зарабатывать пока сложно. Но не это главное. Когда делаешь большое дело, то очень весело, и это важно для нас самих – не застыть, а показать пример нестабильности, полного бардака. Мне нравится поговорка, что «любая стабильность кончается Холокостом, а любой бардак – любовью». Есть бардачок у нас, но много любви. Когда повышаешь планку немного для себя, это помогает размышлять и двигаться дальше.

Вы хорошо относитесь к журналистскому сообществу. Когда подписываете диск, то желаете добра...

– Я, наверно, этого добра себе желаю. То, чего себе желаем, мы и другим желаем, здесь нет никакого разрыва. Я борюсь со злом в себе очень часто, я вспыльчивый человек. Любая истина, сказанная без любви, есть ложь. Даже если истину человек вам глаголит, но со злом, вы никогда ему не поверите.

Вас приглашают на центральные телеканалы? Есть предложения?

– Пока никаких. Пока нет.

Если бы у вас была возможность пойти на любую телепередачу, куда бы вы пошли и что бы вы сказали?

– Ну откуда я знаю! Если я туда попаду, я что-нибудь скажу. Все будет зависеть от ситуации. Телевидение – это мощный рычаг давления.

Вы – поэт, художник по образованию. Не возникало желания издать книгу с элементами собственного художественного творчества, рисунками, набросками?

– Я не люблю дилетантства. Я не развился как живописец. У меня неплохое образование, уфимская школа худграфики. Мы с моими однокашниками до сих пор встречаемся, многие выросли в больших художников. У меня нет концепта в живописи, в рисунках, поэтому терзать и мучить публику полуученичеством и полудилетанством мне не с руки. Я очень страдаю, что у меня нет базового филологического образования, я не знаю древнегреческого языка, который как раз серьезно воспитывает мозг. В моем образовании огромные провалы, поэтому великим поэтом я себя тоже не считаю. Пишу тексты – да, иногда стихи какие-то пишутся. Поэтому я рок-н-ролл играю, а не пишу оперы. Рок-музыка – это музыка воинствующих дилетантов. Рок-н-ролл родился в 20 веке из-за четырех или пяти причин: Второй мировой войны, когда все серьезные философские концепции не сработали, и молодое поколение было разочаровано во всех идеологиях. Новые технологии, появление электрогитары – это очень важно для развития музыки. В музыку пришли именно дилетанты, а не люди с базовым консерваторским образованием. И пришло сердце и чувство. Очень мало пришло в музыку, может быть, интеллекта и разума, и слава Богу. Зато очень чувственные и любящие сердца. Любящие воинствующие дилетанты, они, не зная, что нельзя, что можно, не зная правил, они двинули мировую музыку. И последнее соитие цивилизации, африканской и северной, столпотворение цивилизаций, африканские свободные ритмы и европейская свободная личность, стих, текст, все это сложилось в такой огромный рок-н-ролл 20 века. Сейчас, на мой взгляд, нет ни одного условия для возникновения новой музыки. Мы с Троицким иногда много об этом говорим. Но, с другой стороны, все возможно.

А при каких условиях?

– При этих пяти (Смеется.). Шучу. Я не хочу начала Третьей мировой войны. Должны сложиться какие-то другие условия, например, развитие новых технологий, это точно, и новых идеологий. Они очень важны. Если человечество пробьется, пойдет дальше, то дай Бог. Если бы я знал все условия, то я уже писал бы новую музыку.

То, что вы написали для альбома «Иначе», это не новая?

– Ну, какая она новая! Она не настолько новая, насколько бы хотелось. Она современная, но не новая. Новой музыки я вообще не слышал ни здесь, ни на Западе, нигде. Когда мы учились в пятом классе, я услышал «Битлз». Это было настолько новое, что вы не представляете. Это была революция. Революция духа истины, новый звук, хиппаны. Свобода. Нет такой революции сейчас. Но, с другой стороны, существуют периоды накопления, потом периоды взрывов в истории искусств. Вы дождетесь. Нового.

Как вам спелось с Боно? ( Юрий Шевчук спел дуэтом с солистом группы U2 Боно песню Knoсking on Heavens Door в финале концерта U2 25 августа 2010 года в «Лужниках» в Москве. – Прим. автора)

– Он сам предложил. Мы общались, и он предложил спеть. Я опешил. У меня такой мысли и в голове не было. Он послушал наш предыдущий альбом, «Пропавший без вести», ему понравились несколько композиций, он много про них говорил. Говорили о музыке и ее развитии. U2 думают о новом саунде, звуке. Боно меня познакомил с Брайаном Ино, который нашей группе делал саунд, я пообщался с ним в Англии: интересный человек. Я хотел Боно предложить спеть Высоцкого, но он его не знает. Мы с Артемием (Троицким. – Прим. автора) подумали, что мне петь по-английски негоже, странно очень менять пол. И мы перевели Knockin' on Heaven's Door на русский. И спели, вообще без репетиций. Мы договорились за пять минут до концерта, стали переводить. Это было интересно. Я стоял внизу под сценой, наблюдал. Видел их технологии, человек 100 сидит под сценой, целые цеха занимаются видео и звуком во время выступления.

А сколько человек у вас сейчас работает?

– В тур с «ДДТ» ездят 40 человек. Тоже немало, конечно. Но у U2 постановка стоит 155 млн долларов. Безумная машина. Мы могли бы сделать и поумнее и получше, но финансы дикие, конечно... Пока в России такие прорывы нереальны. Не вкладывают люди деньги в концерты. Последний, кто «взорвал» Европу – это Дягилев. При Дягилеве как раз были меценаты. И он «взорвал» Европу, кстати, тоже абсолютно визуализированным искусством. Когда мы выступали в Лондоне на Трафальгарской площади, то пришло 70 тысяч англичан и русских, но сама сцена была размером, как вот этот стол. Мне обидно, что для Запада развитие отечественной культуры закончилось Дягилевым. Многие наши группы ездят выступать за границу, но играют по очень мелким клубам. Очень плохо, что мы не «совокупляемся», в хорошем смысле этого слова, с мировой культурой. Все, что происходит сейчас в России, – это уже было при Николае Первом: особый путь, стабильность, суверенность, фундаментализм, истинная вера. Вот это меня очень пугает, мы наступаем на те же грабли. Но мы доживем до прорывов, я думаю. Потому что железного занавеса нет, и любой паренек, накопив 200 евро, может взять рюкзак и отправиться автостопом до Англии, «повариться» в английской кухне. Я ездил, там есть зона свободной культуры, сотни мастерских свободных художников, масса рок-групп. Я обалдел от палестинской рок-группы. Когда в рок-группе индус в чалме играет на бас-гитаре, кто-нибудь из Африки и пара китайцев, – вот это, наверно, будущее. Мы в 70-90-е годы получали готовый музыкальный товар, который уже был апробирован, который уже был на всех биллбордах, а мы никогда не видели и не участвовали в рождении идей. Сейчас такое возможно, так как есть Интернет. Россия никогда не была скудна на таланты и на интеллект. Я думаю, «порвем» Европу. В самом хорошем смысле. И еще не раз.

Фото: Видео Андрея СЁМОЧКИНА, монтаж Олега ЛАЕВСКОГО
ПО ТЕМЕ
Лайк
LIKE0
Смех
HAPPY0
Удивление
SURPRISED0
Гнев
ANGRY0
Печаль
SAD0
Увидели опечатку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter
ТОП 5
Рекомендуем